Елизавета Абаринова-Кожухова - Берегись вурдалака

• Название: Берегись вурдалака
• Автор: Елизавета Абаринова-Кожухова
• Жанр: Фэнтези

Уважаемый читатель! Если Вы знакомы с разными произведениями Е. Кожуховой, то уже привыкли к тому, что они отличаются друг от друга как по стилистике, так и по жанру. Не станет исключением и предлагаемая повесть — в ней гораздо меньше характерного кожуховского юмора, но что поделаешь — тема к тому не располагает, но зато здесь гораздо больше глубины, раздумий и даже трагизма…

---

— Очень интересно, — улыбнулась Надежда. — Особенно ваше яркое выступление.

Кстати, где еще я могла слышать ваш голос?

— По радио разве что, — с явной неохотой ответил Гробослав. — Ди-джей Гроб, к вашим услугам.

— А-а, точно, вспомнила! — обрадовалась Надежда Федоровна. — Вы еще высказывали довольно спорные мнения о причинах смерти этого… как его…

— Банкира Шушакова, — пришел ей на помощь Гробослав. — Но умоляю вас, Наденька — давайте не будем об этом. В кои-то веки выбрались из города, от всяких рутинных дел, а вы опять все о том же.

— Хорошо-хорошо, не буду! — засмеялась Надя. — Не желаете — не смею настаивать. Пока.

— В каком смысле — пока? — переспросил Гробослав, затянувшись «Мальборо».

— Ну, вы же знаете нас, журналюг, — Надежда одарила собеседника очаровательною улыбкой. — Начинаем издалека, а потом вцепимся и не отпустим, пока своего не добьемся.

— Да уж, — натянуто усмехнулся Гробослав. — Ведь вы же, как я понял, приехали в наше милое захолустье, чтобы написать статью об исторически-ролевом клубе, не так ли?

— Вообще-то я журналист широкого профиля, — уклончиво ответила Надя. — Но вы угадали — о вашем клубе я хотела бы узнать побольше. — Журналистка достала из сумочки диктофон. — Как я поняла, у вас тут нечто вроде общества толкиенистов или пирумистов? — спросила она тоном заправского репортера. — Или это что-то из древнерусской истории?

Ее собеседник сделал последнюю затяжку и, убедившись, что от сигаретки остался один фильтр, кинул окурок в сугроб:

— У вас, сударыня Наденька, несколько прямолинейное представление. Нет, мы пошли иным путем. Те, кому интересно изображать из себя эльфов, троллей, гоблинов, драконов и прочих хоббитов — ради бога, мы ничего против не имеем. Кому нравится переигрывать Куликовскую битву или войну Алой и Белой розы — меч им в руки. А мы решили подойти к делу более творчески. Мы не повторяем историю и не разыгрываем старые сюжеты — мы сами делаем историю. Понарошку, конечно. Так сказать, в широких литературных рамках.

— Понятно, — кивнула Надежда, хотя из путаных объяснений Гробослава она поняла очень мало. — Но какая-то основа у ваших игр все же имеется? Князь Григорий, Белая Пуща, Гробослав, воевода Селифан…

— Основа, или, вернее сказать, отправной пункт — книги Елизаветы Абариновой-Кожуховой, — терпеливо пояснил Гробослав. — Так что ежели вы, сударыня Надежда, хотите лучше понять цели и задачи нашего общества, то вам придется прочитать «Холм демонов» и «Дверь в преисподнюю».

— Как вы сказали — Баринова-Кожевникова? — переспросила Надя. — Что-то я о таком авторе и не слыхивала…

— Да, на прилавке вы ее кинг не найдете, — подтвердил Гробослав. — Но в Интернете они стоят на всех крупнейших библиотеках — и у Мошкова, ну, вы знаете, www.lib.ru, и в Российской фантастике www.rusf.ru, и на www.fictionbook.ru, и еще много где.

— Обязательно прочту, — пообещала Надя. — И тогда уж расспрошу вас куда более дотошно. А сейчас позвольте только один вопрос. Князь Григорий, — журналистка кивнула в сторону лопаты, — это персонаж виртуальный, вроде Старшего Брата, или реальный участник ваших игрищ?

Опытным взглядом Надежда заметила, что оруэлловское сравнение задело Гробослава за живое, но он, стараясь не подать вида, чуть натянуто рассмеялся:

— Нет-нет, Наденька, самый что ни на есть реальный. Просто сейчас он в глубоком подполье, и мало кто имеет счастье его лицезреть. Но недалек тот день, когда Его Светлость явится во всем блеске славы и величия!

Почувствовав, что снова сказал что-то не то, Гробослав еще раз рассмеялся:

— Видите, Надя, как я вошел в роль — никак выйти не могу. И еще один момент. Прежде чем вы начнете читать книги, я вас должен кое о чем предупредить. Ну, во избежание недоразумений. Кажется, я уже говорил, что мы следуем не букве, а духу книг. А в книгах, как мне кажется, имеет место некий зазор между духом и буквой…

— Извините, господин Гробослав, но вы изъясняетесь очень уж учено, — со всей возможной вежливостью перебила Надежда. — Я как-то не совсем поняла, что вы имели в виду.

— Ну, проще говоря, авторша писала князя Григория однозначно отрицательным персонажем, а для нас он — столь же однозначно положительный. И именно так мы его и играем.

— А-а… А правильно ли идти против воли автора? — осторожно заметила Надя.

— Дело в том, что сам автор идет против собственной воли, — тут же возразил Гробослав. — И это становится ясно чуть не с первых страниц: умом госпожа Абаринова терпеть не может князя Григория и его соратников, а все-таки, даже помимо своего желания, любуется ими. Да когда вы прочтете, сами поймете: князь Григорий получился будто живой, а так называемые положительные персонажи, вроде сыщика Дубова и вашей коллеги Чаликовой — по большей части будто говорящие формулы из учебника арифметики.

— Да, я так чувствую, что надо будет почитать, — закивала Надя. — Вы меня по-настоящему заинтриговали!

Здесь беседа прервалась: на полянку, весело помахивая картонными мечами, возвратились доблестные воины князя Григория. Судя по тому, как они возбужденно перекликались, можно было понять, что поход завершился успешно и что до полной и окончательной победы князя Григория рукой подать.

Не в силах сдержать чувства, Гробослав взметнул ввысь лопату со священной особой не то положительного, не то отрицательного персонажа писательницы Кожуховой и кинулся обнимать воеводу и ратников. А Надежда, приглядевшись внимательнее, не без восхищения установила, что воинские кольчуги искусно сплетны из крупных и мелких канцелярских скрепок.

ГЛАВА ШЕСТАЯ ГРОЗНОЕ ОЖИДАНИЕ

Анна Сергеевна быстро шагала по дороге, петляющей среди болот, а за ней, то и дело отставая, семенил Каширский.

— Да что вы там плететесь?! — бранилась госпожа Глухарева. — Хотите, чтобы нас рыцари схватили, туды их растуды!

— Анна Сергеевна, а куда мы идем? — робко спросил Каширский, с трудом догнав свою спутницу.

— А если б я знала! — раздраженно бросила Анна Сергеевна. — В Кислоярск нам хода нет — мы там на три года вперед «наследили». В Белую Пущу — нельзя. Мы ж все ихние задания завалили к чертям собачьим, теперь на глаза упырям лучше не попадаться…

— А что так?

— Вам напомнить? Извольте. Дубова мы упустили? — упустили. Покровского не застрелили? — не застрелили. Наконец, самозванку не зарезали? — не зарезали, черт побери!

— Но ведь нам всякий раз препятствовали объективные обстоятельства, — осторожно возразил Каширский.

— Это вы объясняйте не мне, а барону Альберту, — желчно хмыкнула Анна Сергеевна. — Но лично я в Белую Пущу больше не ходок…

(Елизавета Абаринова-Кожухова, «Дверь в преисподнюю»)

Прошла ровно неделя со времени последнего звонка, и Анна Сергеевна ждала продолжения. Естественно, вооружившись звукозаписывающей аппаратурой. И ждала не одна, а в компании того самого Васи, которому она позвонила, распрощавшись с Мишей Сидоровым.

Собственно говоря, Васей он был только для Анны Сергеевны Глухаревой, своей классной руководительницы четвертьвековой давности, а в обществе его знали как Василия Щепочкина. Имея очень свободный режим работы, Василий имел все возможности предаваться своему любимому увлечению, за которое его в некоторых городских кругах прозвали «нашим доморощенным Пинкертоном». Хотя правильнее было бы его называть «нашим патером Брауном» или «нашей мисс Марпл», так как Щепочкин из своего хобби не думал делать профессию, а расследованиями занимался даже не столько «из любви к искусству», как он сам говорил с легкой доли самоиронии, сколько из любви к истине и справедливости, о чем из скромности предпочитал умалчивать.

В ожидании звонка Анна Сергеевна и Вася пили чай с вареньем и неспешно беседовали.

— Знаешь, Вася, я пыталась читать «Дверь в преисподнюю», когда на выходных гостила у племянницы, — говорила Анна Сергеевна, — но, по правде сказать, недалеко продвинулась. Когда с экрана читаешь, то с непривычки глаза устают. Хотя довольно интересно. Правда, я не поклонница фантастики, но это на фантастику не очень-то похоже…

— Здесь немножко другой жанр — так называемое «фэнтези», — пояснил Щепочкин.

— Что-то среднее между фантастикой и сказкой. За эти дни я ознакомился с книгами Елизаветы Абариновой-Кожуховой, хотя и довольно бегло. Но если понадобится, то буду штудировать более основательно.

— А что, может появиться такая надобность? — чуть удивилась Глухарева.

— Боюсь, что да, — отчего-то понизил голос Вася. — Когда я читал про вашу тезку, Анну Сергеевну Глухареву, то меня просто смех разбирал — с вами ну ничего общего. Вы — заслуженный, уважаемый человек, Учитель с самой большой буквы, а Анна Сергеевна из книги — вы уж извините — просто какая-то авантюристка и истеричка, да еще с садо-мазохическими наклонностями. Хотя свой шарм в ней, пожалуй, есть. Спутать вас с нею — это надо иметь очень уж богатое воображение.