Александра Анненская - Франсуа Рабле. Его жизнь и литературная деятельность

• Название: Франсуа Рабле. Его жизнь и литературная деятельность
• Автор: Александра Анненская
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы — профессия.

---

Вместо мертвой буквы, мертвой книги Понократ заставлял своего ученика изучать живую природу, жизнь и работу живых людей. Для него наука не являлась чем-то обособленным от окружающего мира, чем-то не имеющим связи с нравственными свойствами, с характером человека. Напротив, он стремился путем знания и раз вития самостоятельного мышления пересоздать весь его психический мир, весь строй его чувств и понятий. Благодаря Понократу Гаргантюа через несколько лет превратился из грубого животного в гармонично развитого человека, в представителя идей и стремлений гуманизма. Все, что отличает его систему преподавания от господствовавшей в то время средневековой схоластики, повторили и развили впоследствии педагоги XVII, XVIII и даже XIX веков, но для современников Рабле все это должно было казаться откровением, едва ли не утопией.

Парижская жизнь Гаргантюа была неожиданно прервана письмом, в котором отец звал его к себе на помощь. Над Грангузье стряслась беда: сосед его, взбалмошный, честолюбивый король Пикрошоль объявил ему войну по самому пустячному поводу и вторгся в его владения. Миролюбивый, добродушный Грангузье пребывал в от чаянии. «Всю жизнь заботился я о мире, — плачется он, — а вот приходится под старость лет надеть ратные доспехи на слабые, усталые плечи и вооружиться копьем, чтобы стать на защиту моих бедных подданных. Этого требует разум: ибо их работой я живу, их пот питает меня, моих детей и всю мою семью».

Страницы, в которых Рабле описывает приготовления к войне Пикрошоля, его самоуверенность и льстивую хвастливость его советников, мечтающих о завоевании всего света, исполнены высокого комизма. Гаргантюа спешит на помощь отцу, являясь вновь сказочным богатырем. Несколькими взмахами дерева, вырванного с корнем, удалец разрушает крепость; он не замечает, что пушечные ядра застряли у него в волосах и, когда начинает расчесывать голову, они градом падают на землю, и т. п. С помощью Гимнаста, Понократа, Эвдемона и брата Жана, воинственного монаха, представляющего живой протест против монашеского безделья и аскетизма, он одерживает победу за победой над войсками Пикрошоля, завоевывает все его королевство и самого его обращает в бегство. Покончив с войной, Грангузье и Гаргантюа снова превращаются в людей «мирного прогресса», во врагов всякого насилия, всякого завоевания. «Прошло время завоевывать государства, — говорит Грангузье взятому в плен полководцу Пикрошоля. — Это подражание древним Геркулесам, Александрам, Аннибалам, Сципионам, Цезарям и т. п. противно Св. Евангелию, которое повелевает каждому из нас охранять, защищать свое государство, заботиться о его благосостоянии и хорошем управлении, а не завоевывать чужие земли. То, что сарацины и древние варвары называли геройством, мы теперь называем разбоем и грабежом».

Странно должны были звучать эти слова среди войн, взаимных грабежей и насилий, раздиравших в то время Европу! Светские и духовные сановники, папы и короли, христиане и мусульмане мечтают о завоеваниях, о ратных подвигах, проливают целые потоки крови своих и не своих подданных, разоряют целые страны, нарушают клятвы и договоры для присвоения себе чужих земель, и только из сравнительно небольшой кучки мыслителей-гуманистов раздаются голоса, призывающие к миру, к взаимной любви, отрицающие войну ради каких бы то ни было целей. Во время пленения Франциска I Эразм Роттердамский писал Карлу V: «Если бы я был Цезарем, я обратился бы к королю Франции с такими словами: „Брат мой, недобрый гений зажег между нами эту войну. Мы сражались не ради самозащиты, а ради усиления своей власти. Ты показал себя мужественным воином; счастье улыбнулось мне — и из короля ты стал моим пленником. Что случилось с тобой, могло случиться и со мной, твое несчастие напоминает нам, что мы люди; мы испытали, сколько вреда такая борьба приносит каждому из нас. Примемся же лучше за борьбу другого рода. Я даю тебе жизнь, возвращаю свободу; ты был моим врагом, я принимаю тебя, как друга; забудем все прошлые обиды. Возвратись на родину свободный и без выкупа; сохрани свои владения, будь мне добрым соседом и постараемся отныне соперничать в искренности, услужливости, дружелюбии; будем соперничать не в том, чтобы приобрести больше власти, а в том, чтобы лучше управлять своим государством“».

Совершенно по этой же программе поступают с побежденными и герои Рабле. Гаргантюа не только отпускает всех пленных без выкупа, но еще снабжает их на дорогу деньгами, он не присоединяет завоеванных земель к своим владениям, но — так как Пикрошоль скрылся неизвестно куда — отдает их сыну его, учредив на время его малолетства опеку над ним и над государством из представителей древних княжеских фамилий и из ученых людей, во главе которых должен стоять Понократ как главный воспитатель королевича и блюститель интересов его государства. Одних только неразумных советников Пикрошоля наказывает он и наказывает тем, что делает их наборщиками в своей типографии.

Грангузье щедро награждает всех участников похода; одному только воинственному монаху, брату Жану, он не знает, какую дать награду. Он предлагает ему несколько аббатств, но тот отказывается иметь дело с монахами и просит позволения устроить новое аббатство по своему вкусу. Ему отводят большой участок земли на берегах Луары, и там возводит он свой Телем (свободное желание, воля). Эта своеобразная обитель должна во всех отношениях представлять самый резкий контраст с существующими монастырями: она не обнесена стенами, в ней не слышно колокольного звона, в нее принимаются лица обоего пола, женщины от 10–15, мужчины от 12–18 лет, выход из нее вполне свободный, никаких иноческих обетов она не допускает, ее членам разрешается брак, владение собственностью и самая неограниченная свобода. Рабле с мельчайшими подробностями, с видимою любовью описывает здание Телема с его башнями, залами, библиотеками и картинною галереей, фонтанами, театром, бассейном для плавания, со всеми приспособлениями комфортабельной и роскошной жизни. В Телеме 9332 квартиры по 6 комнат в каждой. Над входною дверью его надпись в стихах отгоняет от него ханжей, святош, кляузников, неправедных судей, корыстных дельцов, скряг, ростовщиков, ревнивцев, всех недовольных ворчунов и приглашает вступить в него благородных рыцарей, веселых и любезных; благородных дам, цветущих красотою, скромностью и разумом; проповедников Св. Евангелия, которые тут найдут убежище от врагов истинного слова Божия.

Костюм телемитов и телемиток описан Рабле также с самою тщательною аккуратностью: в знак симпатии, существующей в обители между мужчинами и женщинами, они обыкновенно одеваются в платья одного и того же цвета. Каждый день прислужники сообщают мужчинам, какой цвет выбрали дамы, и они подчиняются их вкусу. Время свое телемиты проводят совершенно свободно, не стесняясь никакими правилами. Они пьют, едят, спят, гуляют и занимаются когда и сколько хотят. «Но так как всё это люди свободные, образованные, хорошо воспитанные, — рассуждает Рабле, — то они инстинктивно стремятся к добродетельным поступкам и избегают порока». Они проводят время в чтении, в приятных беседах, в занятиях науками, искусствами, рукоделиями, в скромных играх и прогулках. Между мужчинами и женщинами неизбежно возникает любовь, которая кончается браком, и телемиты, по каким-либо причинам оставившие обитель, до конца жизни сохраняют те привычки взаимной любви и дружелюбия, которые приобрели там.

Телем нельзя ставить на одну доску с «Утопией» Мора и с разными фаланстерами, воплощавшими мечту о социальном переустройстве общества. Рабле не обусловливает существование своей обители никакими политическими или экономическими реформами. Пусть на тронах сидят неограниченные монархи, только бы они были добродушны, как Грангузье, и добродетельны, как Гаргантюа; пусть вилланы в поте лица зарабатывают свой хлеб, это не мешает телемитам наслаждаться жизнью, это даже необходимо для полноты их наслаждения; они должны быть избавлены от всех мелочных, материальных забот, — для этого просвещенный монарх создает им роскошную обстановку, а толпы слуг заботятся об их комфорте. Их роль — беспрепятственно развивать в себе человеческую личность, личность совершенную в нравственном, умственном и физическом отношениях, создать породу новых людей, свободных от пороков и предрассудков своих современников.

Космополитическая община гуманистов, «Respublica Literarum», могла бы легко осуществить этот идеал: все члены ее проникнуты любовью к человечеству и стремлением к саморазвитию, но, к сожалению, их мало, они слабы в материальном отношении, им приходится тратить свои силы на борьбу с бедностью, несправедливостью и враждою людей, им приходится отдавать свое время на недостойный их труд. Не будь этого, создайся обстановка, в которой свободно могли бы развиваться все их способности, они силою своего ума и нравственного величия вывели бы человечество на путь преуспевания. Гуманисты в это верили, и Рабле вполне разделял их веру, создавая свой Телем.