Георгий Полонский - Не покидай

• Название: Не покидай
• Автор: Георгий Полонский
• Жанр: Сказка

---

- Это - да, но ведь они тоже, наверное, покушали бы охотно… А из-за меня им, как курам, сказали "кыш"… - Пенапью никак не мог слезть с этой темы.

Оттилия поручилась ему своим честным словом, что все эти господа - в принципе ходят сытые.

Потом помолчали, наслаждаясь фирменными прелестями королевской кухни. За первые места состязались салат из омаров, молочный поросенок и форель…

- Ваше Величество, - обратился Пенапью к Крадусу, - а где мои спасители? Мне казалось, я могу пригласить их к этому столу… они много для меня значат, уверяю вас… И потом, они ведь артисты и не дали бы нам скучать…

- А вы скучаете, принц? - оскорбленно изумилась Альбина. - Уже? Вот это мило…

- Нет-нет, я не то хотел сказать… Но где они все-таки?

- Отпустил я их, друг мой, - Крадус, не поднимая глаз, трудился над поросенком с хреном. - Отпустил по их просьбе на гастроли.

- Как? Уехали? До обеда? И даже не попрощались со мной? Это невозможно… нет!

- Ну вот, нашли о чем горевать. Свинство, конечно, неблагодарность. Но это ж везде и всюду… Переключайтесь-ка лучше на поросеночка, - его свинство нежнее… И на принцессу гляньте: она у вас сидит неухоженная…

- Папа, ну кто просил тебя? - возмутилась Альбина. - Наш гость свободен, в конце концов.

- Нет-нет, ваш папа трижды прав: я неуклюж и бестактен, - спохватился принц. - Вообще-то я этот бокал хотел за здоровье королевы поднять… но с такой же охотой подниму его за ваше счастье, принцесса. Поскольку то и другое связано, не так ли? За ваше огромное счастье… с хорошим человеком.

После таких странных слов - согласитесь, весьма странных! - Альбина вяло чокнулась с ним, но пить не пожелала. А гость не заметил этого: он о друзьях думал, об их странном отъезде…

Что-то тихое и томное играли музыканты. Они знали и без приказа: их искусство должно ненавязчиво помогать процессу пищеварения.

22.

Со своих нар Желтоплюш молча следил за Мартой, которая с упорством мастерила какие-то фигурки из соломы. Добывалась эта солома из прорехи в тюфяке. А инструментов никаких, только пальцы да воображение. Фигурки выходили ростом со спичку, а то и меньше.

- Брось, Марта: все равно они мало напоминают людей…

- А души?

- Что - души?

- Ты ведь не знаешь, какой они формы. И никто не знает. Так вот, это они.

- Черт-те что… Мой отец говорил то же самое, там, на острове. Только лепил их из глины. Десятками… или нет, сотнями! Я еще помню, домогался, чтоб у них носы были и рты, и уши, а он отвечал: нет, не надо… нельзя. И была для них песня. Я прошлой зимой запел ее, помню, но ты сразу захотела повеселей что-нибудь…

- Струсила тогда. А теперь осмелела. Спой, миленький. Правда, у нас их не сотни, а девять… Но мы представим себе.

И под сводами этого подземелья из крупнозернистого камня, который сочился сыростью, зазвучала такая песня:

23.

Альбина не спускала глаз со своего пенагонского кавалера. Он упорно не оправдывал надежд (хотелось бы только понять: он не мог? Робел, не решался позволить себе? Или он не хотел? Согласитесь: тут разница).

- Ну так. Что вы скромны, принц - это все уже поняли. Но у вас же и другие достоинства есть, правда? Более интересные? Вы играете, например, на 23-х инструментах!

И опять она принцу острейшее страдание причинила! Вовсе не желая того… Он обхватил голову руками! Нелепую, горемычную свою голову…

- Я?! О-о, это вы опять оттуда вычитали, принцесса… Они же там черточку не поставили между двойкой и тройкой… И я теперь всем должен объяснять, что никакие не двадцать три: два - три инструмента!

- Вот как? А сами вы, простите, - не опечатка? Шучу, шучу… Ну? И какие же два-три?

И королева Флора подхватила эту тему на его горе:

- Альбина права, мы все вас просим! Что вы сейчас выберете?

Крадус распорядился зычно:

- Эй, музыка! Инструмент гостю!

Шестерка наверху встала и подняла над балюстрадой свои инструменты - для наглядности выбора.

- Вижу, вижу, спасибо… А не найдется ли… да вряд ли, он редко встречается… вот и сам забыл слово… Клавицитериума?

Разумеется, было замешательство.

- Нету? Тогда я мог бы и на скрипке, конечно. Или на этом… на валторнете. Но я люблю своим смычком, а он дома…

- Отговорки, опять у вас отговорки! - почти вспылила Альбина. - Ничего знать не желаю! Аполлон этот златокудрый наградил вас чем-то, а вы даже поделиться не хотите?

- Нет, отчего же, я бы рискнул… А ноты? Ноты же мои - в карете, которую увели разбойники!

Но, похоже, отвертеться под этим предлогом не удавалось: один из музыкантов уже нес ему увесистую кипу нотных папок, а другой - пюпитр, третий - скрипку.

- Ага, благодарю… Моцарт? Обожаю! - бормотал Пенапью. - О, Вивальди… Ноты, я понимаю. Но не те. Я смотрю, они у вас на пяти линеечках - да? А у нас в Пенагонии - в клеточку! У нас гораздо труднее! То есть, для меня-то легче: привычка… А вот эти господа музыканты - они бы у нас сразу запутались!

На галерее большое было оживление, музыканты изнемогали от хохота! И уже не получалось у них веселиться "под сурдинку"! Тем более, что среди них возник, откуда ни возьмись, новый персонаж: прелестный четырехлетний ребенок, девочка! Просунув личико меж столбиков балюстрады, она заявила во всеуслышанье, насмешливо, без сюсюканья, очень авторитетно:

- Музыка в клеточку не бывает!

Общий, как говорится, шокинг! Но меньше всех был подавлен сам Пенапью: маленькая его разоблачительница восхитила принца!

- Это чье ж такое создание? А ну-ка иди ко мне… мы все обсудим с тобой - что бывает, чего не бывает… Господа, какая смелая девочка! Смотрите: идет!

Пока он общался на лестнице с ребенком, Оттилия тихо и желчно заметила:

- Вам не кажется, что он нашел себе ровню? По уму, по развитию?

Королева Флора воспротивилась:

- Мне - нет, не кажется. Он забавный, да… Но я сразу приняла его в свое сердце. Вот приняла - и все!

- А вот я еще не раскусила этот фрукт, - произнесла Альбина. И добавила так, что никто этого не услышал:

- Может, выплюну, а может, и слопаю целиком… посмотрим.

Король не участвовал в обсуждении, он высматривал что-то за окнами, он подзывал к себе дворецкого, чтобы какие-то инструкции ему дать…

А принц Пенапью уже вел малютку к столу за ручку:

- Друзья мои, прошу знакомиться: нас зовут Никой, нам четыре года… И, знаете ли, где мы прятались до сих пор? В футляре от контрабаса!

- С каких это пор, - не по-доброму поинтересовалась Оттилия, - служащие приводят с собой детей?

24.

- Думаете, я не вижу, что она вот-вот рассыплется… что это труха? Вижу. Но напоить-то ее мне нетрудно… А вдруг? - так говорила Марселла, глядя на высокий стакан, в который она, почти не дыша, опустила нечто мнимое: серую тень того, что было цветком когда-то. - Но вы верите хотя бы, что это она, та самая роза?

Патрик улыбнулся невесело; Марселла не поняла, что это было - согласие? отрицание? усмешка над ее наивностью?

- Ладно, пускай я дурочка… Выбросить всегда успею. Но если уж она нашлась… вы же поэт, вы должны сильнее меня надеяться! Ну, или хотя бы… поиграть со мной в это!

Вздрагивающей ладонью он погладил ее по голове - он часто так делал.

- Мне иногда кажется, что я для вас - вроде котенка… Нет-нет, я не обижаюсь… можете руку не отдергивать… Кукол-то спрятать надо! - спохватилась она. - Да так, чтобы не дрожать, когда я врать буду: сделано, мол, как велели, Ваше Величество, - все, мол, сгорели подчистую…

Она принялась складывать их. И все поглядывала на стакан с серой тенью цветка.

- Я уже наполовину выучила:

"Эта Роза моя - откровенности Муза!

Лишь втяни в себя тонкий ее аромат, -

Цепи лжи упадут с тебя ржавой обузой,

Вдохновением правды ты будешь объят…"

Патрик вынул какой-то кожаный мешок, вытряхнул из него на кровать вороха рукописей, предлагая тару.

- А бумаги куда? Их, по-вашему, прятать не надо? Еще как надо!… Нет-нет, я другое придумаю. Кукол надо бы по-хитрому: и надежно, и чтоб все-таки недалеко… Зачем? Чтоб иногда я могла приходить сюда - когда вас нет, конечно, когда не помешаю… - ну и провести с ними полчасика…

Договаривая это, она совершенно сконфузилась. Патрик протянул ей ключ и показал: сейчас он уйдет, а она пусть закроется изнутри…

25.

Вообще-то для котильона двух пар недостаточно, - однако, танцевали: гость с королевой, Крадус с Оттилией. Пенапью ухитрялся и Нике, самой юной своей партнерше, посылать улыбки и подавать руку иногда, она крутилась тут же, под ногами… Альбина сидела в холодной уверенности, что все происходящее делается специально ей назло.

Как ни странно, и у абидонцев и у пенагонцев танец мог сочетаться с беседой, ее даже одобрял этикет. И принц Пенапью отвечал королеве на ее вопрос:

- О… Я еще не смею сказать, Ваше Величество, понравилось мне в Абидонии или нет. Где я был? Судите сами: в таверне, в полицейском участке и здесь… это ведь маловато?