Гусейн Аббасзаде - Генерал

• Название: Генерал
• Автор: Гусейн Аббасзаде
• Издательство: «Язычы»
• Жанр: О войне
• Год: 1986

Гусейн Аббасзаде — видный азербайджанский писатель, лауреат Государственной премии Азербайджанской ССР.

Роман писателя «Генерал», посвящен дважды Герою Советского Союза генералу Ази Асланову, командиру 35-й танковой бригады.

---

— Ази Ахадович, только что передали список награжденных, — сказал он. Двое, к сожалению, не прошли. Я подумал, может, какая ошибка, проверил список, позвонил в штаб…

— Кого вычеркнули?

— Парамонова и Гасанзаде.

— А почему, не спросил?

— Спросил. — И Пронин передал командиру полка то, что сказали в штабе.

Асланов выслушал его, задумался.

— Не огорчайтесь, Ази Ахадович, сказал Пронин. — Я думаю, это дело поправимое. Не получили награды в этот раз, так получат в следующий. Слава богу, оба живы, здоровы. Воюют неплохо, месяцем раньше или месяцем позже свое получат, так что невелика беда…

— Было бы лучше, если бы получили в этот раз. До следующего раза мало ли что может быть. Но ты их обоих имей в виду, и будем твердо стоять на своем. Каждый должен получить то, что заслужено. Это закон.

То ли в землянке было жарко, то ли потому, что он был в полушубке, то ли от волнения майор вспотел. И немудрено: со времени совместной службы с Ази Аслановым, он впервые был так неискренен, и впервые подставил ножку другому. Даже двоим, в том числе рядовому солдату.

От всего этого ему стало не по себе.

3

А к вечеру Асланов сам зашел в землянку начальника штаба.

Пронин как раз брился.

— Николай, — ласково сказал Асланов, — сколько времени мы вместе с тобой воюем?

— Да уже около года.

— А были у меня какие-нибудь тайны от тебя?

— Не было! — искренне сказал Пронин.

— А у тебя — от меня?

Пронин опустил бритву в мыльную воду да так и застыл, задумавшись над непонятным вопросом подполковника.

— Ази Ахадович, — медленно орудуя бритвой и стараясь взять себя в руки заговорил Пронин. — В последнее время было много такого… не было возможности посидеть, поговорить… Нет в полку ничего такого, чего бы ты не знал… Но, понимаешь, со мной приключилась одна история, давно надо бы поделиться…

— Да, я кое-что знаю, хотя ты и скрытничаешь. Однажды я даже пытался окольными путями что-нибудь выведать у Лены. Я ведь вижу, что оба вы не в себе… Но она так и не сказала, что произошло между вами.

— И не скажет. Интеллигенция… Гордости и высокомерия хоть отбавляй.

— Не могу с тобой согласиться. Нет у Лены ни излишней гордости, ни высокомерия. Когда женщина обижается на мужчину или мужчина разобижен, от них едва ли услышишь объективные суждения друг о друге.

Пронин выбрил ямочку на подбородке, нащупал ее пальцем. Тянул с ответом, потому что, действительно, был неправ. Лена xoтела поговорить с ним, а он…

— Хочешь знать правду, Ази Ахадович?

— Конечно.

— Если узнаешь, что произошло, переменишь свое мнение…

— Ничего, говори… Поделись своим горем, спроси совета — может, как говорится, полегчает? Итак, из-за чего поссорились?

— Самая обычная причина. Изменила мне.

— Не верю, — возразил Асланов. — Эта женщина на такое не пойдет.

— А вспомни, что рассказывал Филатов… Он застал их в землянке, одних, и в таком виде, что сомнений быть не могло.

— А я вот в тот же день был в роте Гасанзаде, говорил с лейтенантом. Не заметил в нем ни смущения, ни фальши, а ведь если человек врет, это сразу видно.

— Допустим, Филатов ошибся. Но я — то своими глазами видел.

— Что видел?

— Видел их вместе. В лесу.

Асланов смутился.

— Нет, ты что? Видел их, как говорят, на месте преступления?

— Ну, конечно, не так… Но шли, чуть ли не обнявшись, так что сомнений не остается…

— Значит, шли рядом? Через лес? — Асланов засмеялся. — И из того, что шли рядом, следует…

— А что тут смешного?

— А все! — погасил улыбку Асланов. Ты зря что-то вообразил. Лена серьезная девушка, ты ошибаешься, подозревая ее в измене.

— Хотелось бы ошибиться, Ази Ахадович. Ведь я любил ее.

— Любил? А теперь не любишь?

Добрив лицо и вытеревшись полотенцем, Пронин отодвинул в сторону кусок зеркала.

— У тебя все ясно, с тобой не приключалось такого, поэтому ты не понимаешь, что я пережил.

— А что, если сейчас вызвать Лену и Гасанзаде? И поговорить с ними? Разумеется, без тебя. Мне-то ты веришь? Все сразу станет на свое место.

— Ни тот, ни другой ни в чем не признаются…

— Ты слишком запальчив, Николай. Советую тебе быть хладнокровнее.

Пронин промолчал.

Асланов искренне сочувствовал ему. Он знал про близость майора и Смородиной, верил, что у них настоящая любовь, и не осуждал их. И он решил про себя, что при первом же удобном случае, как старший, поможет Пронину распутать узел, который тот сам затянул.

4

Илюша Тарников и ребята из других рот и экипажей вместе с помпотехом Чеботаревым приехали в ремонтные мастерские за машинами. Чеботарев сразу занялся переговорами с начальством и оформлением дел, а Тарников, узнав, что до опробования машин придется ждать еще не один час, отпросился у майора, чтобы, как он уверял, навестить кого-то в полевом госпитале. И он действительно пошел в госпиталь, хотя никого из знакомых у него там не было, — просто ему захотелось на людей поглядеть, особенно — на женщин, поговорить, поболтать с ними, а может, и знакомство какое свести, если повезет. «Посмотрим, кого тут пошлет нам судьба», — решил он, осматриваясь и придумывая какой-нибудь предлог «для затравки». Он заглянул в крайнюю палату. Ему повезло: на койке спиной к двери лежала девушка. «В таком положении, конечно, она должна смущаться, а в этом случае разговаривать легче», — решил он.

— Разрешите войти.

Девушка вскочила, села, подобрала под косынку светлые волосы. Это была крупная, приятная с лица девушка — как раз такая, каких Тарников обожал.

— Что у вас? — спросила сестра.

Тарников скорчил гримасу, отчего некрасивое его лицо стало совсем безобразным, маленькие глазки потонули в складках век, и схватился за живот.

— Так что с вами?

— Не знаю, доктор, так схватило живот, что порой вздохнуть не могу.

— Я не доктор, я медсестра.

— У меня от боли в глазах двоится, извините, пожалуйста, но помощь какую-нибудь можете оказать? Я думал, мятные капли помогут или таблетки какие-нибудь.

— Подождите, сейчас принесу.

— Что хотите делайте, только помогите… И как некстати она напала… Тарников опять скривил лицо, словно роженица, схватился за живот, сел.

— Поносит вас?

— Нет, не поносит, что вы! Но колет. Может, в дороге меня растрясло, или простуда… Или съел чего-нибудь не то… Уф-ф-ф…

Медсестра поспешила за лекарством. Тарников, довольный первым успехом сыгранной роли, глядел ей вслед, думал, как быть дальше.

Медсестра вернулась озабоченная. Налила в стакан воды, чего-то накапала.

— Пейте. Не горькое, только холодить будет.

Тарников выпил, вздохнул.

— Скоро боль прекратится.

— А она уже, кажется, проходит. — Тарников понемногу, словно пробуя, выпрямился, встал, оценивающим взглядом посмотрел на девушку. Она почувствовала это, смутилась. Потом спросила:

— Вы из какой части? Артиллерист?

— Нет, наша часть стоит на передовой. Мы тут технику получаем. Я танкист.

— Танкист?

— А что? Вы так спрашиваете, будто у вас среди танкистов есть родственник, муж или брат?

— Есть человек. Он мне ближе отца и матери.

— Так, понятно, — Тарников крякнул. — А как его фамилия, если не секрет? Может, я его знаю?

— Как раз хотела спросить о нем. Волков его фамилия. Кузьма Волков.

— Кузьма? Кузьма Евграфович?

— Да, — загорелась девушка. — Но откуда вы знаете, что Евграфович?

— Откуда знаю? — растерялся Тарников. — Вы удивляетесь, что я знаю отчество своего лучшего друга?

— Кузьма — ваш друг? Да вы сядьте, сядьте, скажите, где он, могу ли я увидеть его?

Хотя девушка и не назвала своего имени, Тарников понял, что это и есть невеста Кузьмы, и сейчас она начнет выспрашивать о нем. Сказать правду, огорошить ее страшным известием он не решился. Надо сделать вид, что все хорошо, Кузьма жив… Надо, чтобы Люда ничего не заподозрила.

— Как хорошо, что я сюда забежал! Иначе вы не узнали бы, где служит ваш друг.

— Это верно.

— Чтобы вы убедились, что я его знаю, скажу, как вас звать…

Медсестра засмеялась.

— Скажите.

— Люда.

— Верно. Что, Кузьма рассказывал вам обо мне?

— Чуть ли не каждый день.

— Он не приехал с вами сюда? Нет? А не может ли он отпроситься у командира хоть на часок?

— Не знаю…

И Тарников снова скрючился, как будто боль вернулась к нему.

— Полежите, пройдет.

И девушка помогла Тарникову лечь.

— Сейчас придет врач, посмотрит. Вдруг у вас аппендицит…

Тарников испугался. Если события будут развиваться таким образом, тут уморят вниманием, во всяком случае не скоро выпустят.