Джон Норвич - Расцвет и закат Сицилийского королевства

• Название: Расцвет и закат Сицилийского королевства
• Автор: Джон Норвич
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-9524-1752-3

В книге рассказывается о том, как в поисках сланы и удачи нормандцы прибыли на юг Италии, где под властью сарацин, раздираемая на части местными правителями и церковниками, изнывала Сицилия. Медленно, но неотвратимо шел процесс объединения государства. Не было народов второго сорта: нормандцы, итальянцы, лангобарды, сарацины, греки — всем следовало сыграть свою роль. Звезда Отвилей, столь ярко вспыхнувшая над тремя континентами, угасла менее чем через два столетия.

---

Это была первая большая битва Рожера, и он ее проиграл. Его армия понесла огромные потери, и его авторитет в Италии опасно пошатнулся. Вести о случившемся распространились по полуострову, и пламя мятежа распространялось вместе с ними; все больше городов становились под капуанские знамена. В Беневенто благодарственная процессия с факелами обошла все важнейшие храмы города и были сделаны определенные шаги к тому, чтобы вместо несчастного Кресченти принять в качестве правителя представителя папы Иннокентия. Горожане Бари снова восстали и убили нескольких воинов из сарацинского гарнизона, оставленного Рожером; в Монтепелозо Танкред из Конверсано немедленно отложил свои приготовления к Крестовому походу и присоединился к бунту. Тем временем в Италию просочились слухи из Германии, что король Лотарь наконец со6рал свою армию и уже идет на юг через Альпы.

И все же, когда король Сицилии начал собирать в Салерно новую армию и укреплять флот, готовясь к предстоящим битвам — а господство на море стало для него теперь насущнейшей необходимостью, — он, по свидетельству очевидцев, излучал жизнерадостность и уверенность. В какой-то степени это могло быть притворством, но, вероятно, не полностью. До сих пор он всегда избегал открытых битв. Дипломатия, подкуп, лавирование, изматывание противника, осада — в различные моменты своей жизни он применял средства из этого арсенала охотнее, чем встречался с врагом на поле сражения. Уход из Беневенто явился воплощением его тактики; многие из людей Рожера, без сомнения, предпочли бы бой постыдному отступлению под покровом темноты, столь же деморализующему, сколь и недостойному, но долгое путешествие через горы дало королю достаточно времени, чтобы набраться мужества. Чтобы успокоить ропот своей армии и, быть может, собственную совесть, он должен был доказать, что достоин своего народа и своего рода. И он, по крайней мере, сделал шаг. Как командующий он допустил ошибку и потерпел поражение; но он, наконец, обнаружил в тридцать шесть лет, что, когда вызов брошен, ему не хватает смелости его принять.

Слухи с севера соответствовали действительности. Прошло около полутора лет с тех пор, как Лотарь пообещал сопровождать папу Иннокентия в Рим. Беспорядки в Германии задержали его и помешали ему собрать такую армию, как он надеялся. В результате он рассудил, что путь к решению внутренних проблем лежит в скорейшем получении имперской короны и авторитета, который опадает; соответственно в августе 1132 г. с королевой Риченцей Нордхаймской и войском, по численности едва превосходившим вооруженный эскорт, Лотарь отправился через горы в Ломбардию.

Путешествие оказалось не слишком приятным. По мере того как ломбардские города становились с каждым годом сильнее, богаче и самостоятельнее, они все менее были склонны принимать притязания империи. Соответственно, они встречали очередного носителя этих притязаний холодно, а порой с откровенной враждебностью, к которой прибавлялась, когда они видели размеры его войска, нескрываемая насмешка. Лотарю приходилось двигаться с осторожностью, проходя только через те города, где его непопулярность не была столь очевидна, и надеяться на то, что Иннокентий, который уже несколько месяцев находился в Италии, сумел собрать достаточно сил, чтобы император мог хотя бы войти в Рим с подобающей помпезностью.

Папа ожидал его около Пьяченцы. Призывы Иннокентия не остались без ответа; имперская армия на последней стадии путешествия составляла около двух тысяч. Это была весьма скромная армия, но уже не смешная. Более всего императору не хватало поддержки с моря. Пиза и Генуя, две великие морские республики Северо-Западной Италии, на чью помощь папа полагался, в тот момент занимались исключительно ссорами по поводу Корсики и Сардинии, а без их подмоги у имперских сил оказывалось мало шансов пред объединенной атакой с суши и моря. Но начались осенние дожди, дороги развезло, и Лотарь решил отложить коронацию до следующей весны. Тем временем, быть может, удастся убедить воюющие города оставить свою рознь ради общего блага.

В том, что это действительно удалось, большая заслуга принадлежит аббату из Клерво. Он появился в Италии вскоре после Рождества; к марту они с Иннокентием, чередуя угрозы и посулы, склонили пизанцев к генуэзцев заключить перемирие и в следующем месяце вновь появились в лагере Лотаря, готовые к походу на Рим. Собравшаяся армия по-прежнему не могла произвести особого впечатления своими размерами и мощью; но имперские осведомители доносили, что Рожер все еще занят собственными проблемами и, соответственно, нет оснований опасаться серьезного противодействия по дороге в Святой город.

Церковь Святой Агнессы за Стеной сохранилась до наших ней и выглядит примерно так же, как в VII столетии, когда ее построили. Перед ней 30 апреля 1133 г. будущий император собрал свою армию для последнего броска. Уже несколько дней Рим был в тревоге. Пизанские и генуэзские корабли поднялись по Тибру и теперь угрожающе расположились под стенами; их присутствие, вместе с преувеличенными слухами о размерах германского войска, заставили многих римлян, включая самого префекта, изменить своим прежним клятвам. Большая часть города теперь была открыта для Лотаря и Иннокентия. Их встретили у ворот Франджипани и Кореи со своими приспешниками, которые с самого начала противостояли Анаклету; они затем препроводили прибывших в соответствующие их достоинству дворцы: короля и королеву в старую имперскую резиденцию Оттона III на Авентине, а папу в Латеранский дворец. Но правый берег Тибра с замком Сан-Анджело и собором Святого Петра, где по традиции проходила имперская коронация, все еще оставались в руках Анаклета, а Анак-лет не собирался сдаваться. Лотарь, зная о собственной слабости, предложил переговоры, но антипапа дал тот же ответ, который давался всегда: представить вопрос о выборах на рассмотрение международного церковного трибунала. Если такой трибунал, специально созванный, выскажется против него, он подчинится его решению. А до этого он останется в Риме, который ему принадлежит. Будь Лотарь один, он, вероятно, принял бы это предложение. С его точки зрения, любой вариант был лучше, чем продолжающийся раскол в папстве: соперничающие папы могли породить соперничающих императоров, а в таком случае его собственное положение оказывалось под угрозой. Но теперь в Риме к нему присоединился Бернар; а при Бернаре в качестве сторонника не могло быть речи ни о каком компромиссе. Если Анаклета не удалось поставить на колени, его следовало игнорировать. Иннокентий был утвержден папой не в соборе Святого Петра, а в Латеране, и там же 4 июня с соблюдением всех церемоний, возможных в данных обстоятельствах, он короно-вал Лотаря императором Запада, а Риченцу — его императрицей.

Второй раз за полвека один папа осуществлял имперскую коронацию, в то время как другой находился в паре миль от него, бессильный и кипящий гневом. В предыдущем случае Григория VII спасло только прибытие, не слишком быстрое, Роберта Гвискара во главе тридцатитысячного войска. Анаклет не мог рассчитывать на что-то подобное; король Сицилии, хотя хранил ему верность, был занят другим. К счастью, немедленное спасение не требовалось. Антипапе, хотя и беспомощному, ничто не грозило. Никакая атака на правый берег не была возможна без контроля за двумя мостами, перекрывавшими реку у Тибрского острова, а все подходы к ним прикрывал древний театр Марцела, ныне превращенный в главную крепость Пьерлеони. В таких обстоятельствах у императора не было ни сил, ни желания предпринять нападение. Теперь, когда его непосредственная цель была достигнута, он думал только о возвращении в Германию. Через несколько дней после коронации он и его армия удалились; а пизанские и генуэзские корабли уплыли по реке в открытое море.

Для папы Иннокентия отбытие Лотаря стало большой неприятностью. Его сторонники в городе сразу же от него отвернулись. Только Франджипани хранили верность, но они не могли удержать Рим без посторонней помощи. К июлю сторонники Анаклета возобновили свою деятельность, и золото потекло вновь из неистощимых сундуков Пьерлеони. В августе бедному Иннокентию вновь пришлось отправиться в изгнание. Он скромно выскользнул из своей резиденции — точно как три года назад — ив поисках безопасного убежища медленно направился в Пизу.

Не только Иннокентий чувствовал себя преданным. Для мятежников в южной Италии весть о том, что император, которого они так долго ждали, пришел и ушел, не пошевелив пальцем, чтобы им помочь, означала крушение их слабой надежды па победу. Последние несколько месяцев они терпели бедстпие. 1133 г. начался достаточно хорошо: мятеж под руководством Танкреда из Конверсано захватил всю Апулию. Даже Мельфи, первая столица Отвилей, даже Веноза, где четверо величайших представителей этого рода, включая самого Роберта Гвискара, были погребены, выступили против короля. Но вместе с другими городами, которые последовали их примеру, они вскоре пожалели о своей неверности. В самом начале весны Рожер прибыл с Сицилии с новой армией — и совсем другой. В прошлом, когда он стремился завоевать расположение южноитальянских вассалов, он находил, что использование войска, полностью или по преимуществу состоящего из мусульман, скорее повредит, нежели пойдет на пользу его репутации; потому он привлекал сарацин только в качестве подкрепления для основного войска. Теперь он отбросил всякую щепетильность. Его положение было отчаянным, а сарацины проявили себя вернейшими из его подданных, на которых не оказывали действия ни посулы нормандских баронов, ни папское отлучение. Армия, которая теперь высадилась на итальянскую землю, состояла в основном из мусульман; и Рожер прибегнул к этому единственному оставшемуся средству, чтобы подчинить себе своих христианских вассалов.