Альфред Элтон Ван Вогт - Гамбит невидимки / Abdication

• Название: Гамбит невидимки / Abdication
• Автор: Альфред Элтон Ван Вогт
• Жанр: Научная Фантастика

Рассказ, входит в серию «Arthur Blord», которая позднее переработана в роман Planets for Sale. В роман рассказ не вошёл.

В данную книгу вошли рассказы "Земля: Новое рождение" и "Нечто из моря".

---

— Но предсказание, — возразил доктор. — Если у этого старика такие сверхестественные способности, как же мы можем надеяться предотвратить неизбежное?

— Послушайте! — в нетерпении заговорил Кент. — Я воздействовал на прошлое своим поступком в будущем. Значит, нет сомнений, что я могу изменить и будущее… но, пойдемте, быстрее.

Он не мог отвести от женщины глаз. Она сидела в своей маленькой светлой комнатке, и с её лица ещё не сошла улыбка, появившаяся, когда они вошли. Хотя теперь, когда доктор заговорил, она была уже менее уверенной.

— Вы хотите сказать, — наконец произнесла она, — что меня выпустят? Что вы собираетесь написать моим детям, и они приедут и заберут меня?

— Совершенно верно! — с жаром заговорил Кент, хотя и с ноткой некоторого смущения в голосе. — Насколько я знаю, ваш сын Билл работает на машиностроительном заводе, он теперь женат, а ваша дочь — стенографистка в той же самой компании.

— Да, это так, — спокойно отвечала она.

Позже, когда горничная доктора подавала Кенту подогретый обед, он, нахмурившись, заметил:

— Не могу понять. У меня должно быть такое ощущение, что все уладилось. У её детей есть работа. Та девушка, Филлис, замужем за молодым Казензом и живет в его доме. Что же касается миссис Кармоди — и именно это мне и непонятно, — у меня не было впечатления, что она собирается повеситься. Она была в хорошем настроении. Она украсила свою комнату многочисленными вышивками и…

Доктор перебил его…

— В её карте написано, что с ней не было проблем за все время её пребывания здесь. И ей сделали особые послабления: она много шьет… В чем дело?

Кент мрачно подумал, такое же ли у него дикое выражение лица, как та мысль, что внезапно обожгла ему мозг.

— Доктор! — выдавил он из себя, — ведь есть ещё и психологический фактор, о котором я совсем забыл.

Он вскочил на ноги.

— Доктор, нужно немедленно пойти к этой женщине опять и сказать: что она может остаться здесь.

В это время послышались торопливые шаги и раздался стук распахнувшейся двери. В комнату ворвался мужчина в халате.

— Доктор, одна женщина только что повесилась. Миссис Кармоди. Она разорвала платье на ленты и привязала к крюку для лампы…

Когда Кент и доктор пришли, её уже вынули из петли. Она неподвижно лежала — загорелая, ширококостная — мертвая. На её губах застыла легкая улыбка. Кент услышал шепот доктора:

— Конечно, винить в этот никого нельзя. Откуда нам, нормальным людям, было знать, что её самое большое желание в жизни было жить без тревог и что в этой лечебнице она как раз и обрела такую жизнь.

Кент слушал его. Он был до странности спокоен. Комнаты и людей в ней как бы не было. Перед его мысленным взором стоял дом Уайнрайтов, пустой и заколоченный. И все же ещё многие годы старый-престарый мужчина будет выходить из него и совершать прогулки по окрестностям перед тем, как он тоже канет навсегда в смерть, которая уж давно нашла его. Придет время, когда… привидение… больше не появится.

А.Э. ван Вогт ВОТ ЭТО КОТ!

Все завсегдатаи бара были на месте. Кэтти изображала допустимую в обществе степень опьянения. Тед пускал остальным пыль в глаза. Майра тихо хихикала, словно настраивала голос для вечернего веселья, как музыкант свой инструмент. Джонс рассуждал о боге в своей обычной резонерской манере. Горд каждые пять секунд издавал булькающий звук, делая вид, будто слушает Джонса. Моттон пытался привлечь к себе внимание, приняв позу мыслителя, глубоко погруженного в созерцание собственного кресла.

Никто в этой молодежной компании не замечал худого внешне неприметного человека, который сидел на табурете перед стойкой и все время наблюдал за ними. Подошел он к компании сам или его кто-то пригласил? Никто не смог бы ответить на этот вопрос, но неожиданно этот человек оказался за столиком молодых друзей, и никому из них не пришло на ум сказать новому соседу, чтобы он ушел.

— Вы сейчас говорили об основных свойствах человеческой природы, начал незнакомец.

— Мы в самом деле говорили о них? — хихикнула Майра. — Я в этом не уверена.

Общий смех, последовавший за этими словами, не обескуражил незнакомца.

— Дело в том, что со мной однажды произошел случай, который неплохо иллюстрирует эту тему. Все началось в один прекрасный день, когда я просматривал газету. Меня заинтересовало рекламное объявление одного цирка. Вверху объявления стоял огромный вопросительный знак и после него несколько восклицательных, тоже очень заметных. За ними следовал текст:

Что это такое?

Это кот.

Приходите взглянуть на кота.

Кот вас поразит.

Кот вас изумит.

Приходите посмотреть кота

На выставку феноменов.

Внизу мелкими буквами читателю сообщалось, что кот будет "экспонироваться под личным руководством Силки Трейвиса".

До этого момента я читал газетные строчки без большого интереса, хотя и с некоторым любопытством, но, увидев имя организатора выставки, буквально подскочил на месте.

"О Боже, это же он! Это Силки Трейвис был на той фотографии!" сказал я себе.

Я тут же бросился к письменному столу и достал из него открытку, которую получил по почте за два дня до этого. тогда она не произвела на меня никакого впечатления: слова, написанные на обороте, были чистейшей бессмыслицей, а фотография на лицевой стороне не вызывала никаких воспоминаний. Она изображала запертого в маленькой клетке человека с лицом, как у лунатика. Тогда этот человек только показался мне смутно знакомым, теперь же я понял, что он похож на Силки Трейвиса — не такого, каким я его знал примерно пятнадцать лет назад, а более толстого и казавшегося старше своего нынешнего возраста.

Я вернулся в свое кресло и стал размышлять о прошлом.

Даже в те далекие дни, о которых я вспоминал, имя Силки идеально подходило Трейвису: прямое значение слова «силки» — «шелковый», но есть и переносное: «льстивый» и «вкрадчивый». Силки как раз был льстивым и вкрадчивым. В колледже он как-то раз организовал конкурс красоты движения при плавании и дал первый приз своему двоюродному брату, а второй девушке, которая была любимицей большей части учителей. Раз в год в колледже устраивались выставки коллекций ящериц, змей и насекомых нашего края и нескольких художественно украшенных предметов индейского быта, которая привлекала много восхищенных родителей. Ее всегда организовывал Силки. Игры, праздники со спектаклями и другие развлечения, которые устраивались в колледже, удавались во многом благодаря артистичности Силки и его организаторскому дару.

Окончив колледж, я поступил в университет, где стал изучать биологию, и на семь лет потерял Силки из виду. Потом я однажды прочел в какой-то газете статью с похвалами Силки Трейвису. Там говорилось, что он — гордость своего родного города, поскольку недавно "приобрел долю" в некоем театре, а также "имел долю" ещё в одном предприятии: арендовал совместно с кем-то пляж в штате Нью-Джерси.

Потом снова — молчание, и вот сегодня Силки возник в цирке, в котором, конечно, "имел долю".

Определив — по крайней мере, так я считал — отправителя открытки, я почувствовал одновременно веселое любопытство и снисхождение к нему. Интересно, послал ли Силки такие открытки всем своим бывшим одноклассникам? Я решил больше не ломать себе голову над словами, написанными на обороте: их цель была очевидна.

Я твердо решил не ходить в этот цирк, весь вечер просидел в своем кресле и лег спать в обычное для себя время. Через несколько часов я внезапно проснулся и тут же почувствовал, что в комнате, кроме меня, есть ещё кто-то, но остался лежать в постели. В этот момент я испытывал то, что описал Джонсон в своей книге о патологических страхах.

Я жил в тихом квартале, поэтому в ту ночь вокруг не было слышно ни звука. Тишина была такая, что я ясно слышал тяжелые удары своего сердца. От страха работа моего желудка разладилась, и меня поташнивало, в кишечнике начали скапливаться газы, которые искали себе выхода. Во рту был горький вкус. Мне приходилось делать усилия, чтобы дышать спокойно.

Я все ещё не видел никого постороннего, но укрывшийся в глубине сознания страх продолжал меня терзать. У меня, должно быть, кошмар — вот первая связная мысль, которая пришла мне на ум. Мне стало стыдно за этот иррациональный страх.

— Кто здесь? — спросил я.

Ответа не было.

Я встал с постели и зажег свет. Комната была пуста. И все-таки я по-прежнему не чувствовал себя спокойно. Я вышел в коридор, потом заглянул в шкаф и в ванную комнату. Наконец, не удовлетворенный результатами осмотра, я стал проверять, хорошо ли закрыты окна, — и был потрясен: на стекле одного из них с внешней стороны было написано краской:

КОТ ПРОСИТ ПРИЙТИ В ЦИРК

Я вернулся в постель настолько разъяренный, что был готов пожаловаться на Силки в полицию, чтобы его арестовали. Утром, когда я проснулся снова, надписи на окне не было.