Алекс Гарридо - Любимая игрушка судьбы

• Название: Любимая игрушка судьбы
• Автор: Алекс Гарридо
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2004
• ISBN: ISBN: 5-94371-661-0

Для души всякого, прочитавшего эту книгу, она — ВОЛШЕБНОЕ СНАДОБЬЕ. И не понадобится ни медитация, ни иные специальные методы проникновения в собственное подсознание. Просто прочтите «Акамие», не отрываясь и не думая ни о каком подтексте — и волшебные свойства книги проявятся сами собой. Отнеситесь к ней как к музыке. Во многом это музыка и есть. Она работает сама по себе, независимо от того, читаете вы взахлеб или рассеянно; смакуете слова, выстроенные автором в идеальном ритме, или замечаете лишь собственные ощущения — все это не важно. Ибо говорящий от имени древнего и глубинного на языке символов — обращается к душе напрямую.

Подобно сказкам «Тысячи и одной ночи», эта волшебная история рассказана в традициях древней восточной литературы. Как драгоценный шелковый свиток разворачивается дорога, по которой идет прекрасный юноша — сын пленной северной королевны и могучего повелителя Хайра. Пряная роскошь и неутолимая страсть сопровождают каждый шаг Акамие — раба, наложника, танцовщика, воина, наследующего царство, — но божественная музыка Судьбы хранит его, оставляя душу Акамие свободной…

---

Но евнух все тянул и тянул за свой конец шарфа, и Эртхиа ничего не оставалось, как следовать за ним, если он не хотел до конца ночи плутать по запретным закоулкам. Да, он рос здесь, но всей ночной половины он не знал и в темноте не нашел бы дороги туда, где никогда не бывал.

Наконец перед ними, не скрипнув, приоткрылась решетчатая дверца, и евнух подтолкнул Эртхиа в квадратный дворик, над которым обильными гроздьями сверкали звезды.

При их свете легко можно было разглядеть скорчившиеся под стеной кусты роз и беседку, деревья с плоскими кронами и белые дорожки.

— Прямо и направо не ходи, почтенный, — шептал в ухо евнух. — Слева стена — ничто для воина, как ты. За стеной его сад, дверь между окон. Рабов я отослал, повелитель его не позовет. Но если вдруг… — то ты, почтенный, не выходи из его покоев, иначе погубишь и меня и себя. Я приду за тобой.

Эртхиа решительно выдохнул и выпустил из пальцев шелковый шарф.

— Слева?

— Да-да, поторопись…

— За такую плату мог бы показать дорогу и поудобнее, — ворчливо заметил Эртхиа, оценивающе глядя на розовые кусты под стеной. Он-то с малолетства запомнил их коварный и злокозненный характер. Они не выпускали пленника без дани. Ведь не только украшением служили они в саду ночной половины, но и стражами.

— Только мимо опочивальни самого повелителя, — с готовностью пояснил евнух. — А там стража, почтенный, с фонарями и секирами…

— Смотри, — пригрозил Эртхиа, — браслет у меня с собой. Если меня поймают…

— Если тебя поймают, — вздохнул евнух, почесывая пальцем макушку под узлом волос, — если тебя поймают, почтенный, мне будет не до браслета.

Шипя от злости, Эртхиа продрался сквозь колючие кусты и тогда, прикинув высоту стены, оглянулся. Евнух все еще стоял у незакрытой двери.

— Ну и?.. — спросил Эртхиа.

— Ну и раз ты, почтенный, не можешь справится с этой жалкой оградой, придется предложить тебе веревку с крюком.

— Так давай же ее! И почему не дал мне ее сразу? — посетовал Эртхиа, догадываясь, что евнух не полезет в кусты, чтобы подать ему веревку.

— Видишь ли, почтенный, за веревку надо платить отдельно… и сразу! — твердо закончил евнух.

Эртхиа сорвал с пальца перстень.

— Давай веревку!

Евнух на минуту скрылся за дверью и появился, уже неся в руках моток веревки с трехлапым крюком.

— Возьми же ее, почтенный…

Эртхиа взвыл и с треском ринулся через кусты. Евнух испуганно зашипел, Эртхиа вырвал у него из рук веревку и пару мгновений спустя был уже на стене.

— А перстень, почтенный, ты же обещал?

— На, — протянул Эртхиа перстень на ладони и как бы невзначай наклонил ее чуть сильнее, чем следовало. Перстень сорвался, туско блеснул в полете и упал в самую гущу розовых кустов.

По другую сторону стены Эртхиа ждали точно такие же заросли, но слыша шорох веток и сдавленное оханье за стеной, он чувствовал себя отмщенным.

Одно из окон было слабо освещено изнутри, Эртхиа подкрался к нему.

Заглянув, испугался, не обманул ли его евнух.

Перед двумя большими аттанскими фонарями на подушках вполоборота к окну сидел мальчик, из тех, что под покрывалом. Его волосы были заплетены в тонкие косички и искусно уложены на спине в узор, скрепленный не одним десятком заколок с головками из драгоценных камней. В ушах висели тяжелые гроздья рубинов. На обнаженных плечах и груди драгоценные камни в ожерельях и бусах теснились гуще, чем в оплечье царского наряда. Руки были унизаны браслетами от запястья до плеча. Алый шелковый шнурок, несколько раз обвитый вокруг талии, поддерживал белые шальвары из ткани тонкой, как паутинка.

Между фонарями на подставке стояло большое свеженачищенное серебряное зеркало, бросая свет на лицо невольника. Мальчик сидел, закрыв обведенные черным и золотым глаза. Губы его были искривлены сдерживаемым плачем — он боялся повредить искусно наложенную краску.

С болью, какой не помнил за всю свою жизнь, Эртхиа поверил в то, что уже увидели его глаза: волосы золотисто-белы, пальцы намного смуглее, чем все тело, — это мог быть только брат Акамие.

Нет, нельзя было приходить сюда, понял Эртхиа. Разве обрадуется Акамие тому, что брат увидел его — таким?

И Эртхиа решил, что не станет звать брата, а неслышно уйдет и вернется обратно на свой страх и риск. И все стоял, прижавшись ртом к резной раме, и все не мог уйти.

Акамие встрепенулся, обвел комнату тревожным взглядом. Эртхиа присел, отодвигаясь от окна — и как раз угодил в розовый куст. Резко выпрямившись, он услышал треск рвущейся ткани и понял, что кафтан стал добычей хищных шипов. Затаив дыхание, он поднял глаза.

Надежда его не оправдалась: Акамие, высунувшись из окна, вглядывался в нарушителя ночного покоя. Испуг на его лице сменился удивлением, а удивление — еще большим испугом.

— Брат Эртхиа…

— Прости меня, брат, — Эртхиа смущенно отвел взгляд. Провалиться бы на этом месте — так стыдно было ему.

Лучше бы стража поймала его по дороге сюда, чем видеть, как дрожат губы Акамие и как он прижимает к груди руки, будто хочет спрятать покрывающие ее украшения.

— Хочешь, я уйду?

— Ты не найдешь дороги.

— Хочешь, я буду сидеть в беседке, пока евнух не придет за мной?

Акамие покачал головой.

— Войди.

Акамие надел поверх украшений парчовый халат с большими кистями.

— До рассвета я не должен снимать это, — объяснил он, проведя пальцами по ожерельям и подвесками.

Эртхиа дергал и мял бахрому из шелковых шнурков, которой была обшита подушка, предложенная ему в качестве сиденья.

Акамие сел напротив.

— Я рад тебя видеть, — сказал он, глядя в сторону.

Эртхиа удрученно вздохнул. Все не так, совсем не так, как он придумывал, складывая в бархатный мешочек алые лепестки. Хотел принести брату радость, а принес стыд. Эртхиа нащупал под кафтаном бархатный уголок. Выдернул наружу за витой шнур.

— Здесь твоя роза.

— Это с того куста, который поймал тебя, — вдруг улыбнулся Акамие.

— Я расплатился с ним лоскутами моего кафтана! — воскликнул Эртхиа, и оба рассмеялись.

— Послушай, — несмело начал Акамие, — ты пришел… Будь моим гостем? Ко мне никто не приходил в гости, никогда!

Эртхиа закивал, улыбаясь.

Акамие поманил его за круглый серебряный столик, уставленный плоскими тарелочками с ломтиками вяленой дыни, сушеным виноградом, синим и белым, колотым миндалем и фисташками, арахисом, сладким и соленым, засахаренными фруктами, кувшинчиками с разведенным лимонным соком с мятой и подслащенной розовой водой. Тихой тенью мелькнув туда и обратно, принес из второй комнаты кувшин и таз для омовения рук. Поклонился гостю.

Эртхиа отвечал на его поклоны, с важностью кивая головой.

— Извини, дорогой гость, ты пришел неожиданно. Мне больше нечем угостить тебя. Я не могу позвать рабов…

После пиршества у матушки Эртхиа потребовалось все его мужество и преданность другу, чтобы принять еще одно приглашение в гости.

— Что ты, что ты! — замахал он руками и уверил Акамие, что этого угощения вполне достаточно, ибо вечерняя еда не должна быть обильной и тяжелой для желудка.

Омыв руки и обменявшись пожеланиями удовольствия и насыщения, они приступили к трапезе. Акамие с улыбкой и поклоном предлагал своему гостю попробовать того и этого. Эртхиа с поклоном принимал угощение и ел неторопливо, наслаждаясь ароматом и вкусом. Он хотел быть настоящим гостем.

Вслед за угощением настал его черед развлечь хозяина занимательным рассказом.

— Ходил ли ты сегодня к учителю, брат? И о чем он рассказывал тебе? — спросил Акамие.

Эртхиа замялся. Посидев немного с наморщенным лбом, он признался честно:

— Видишь ли, я больше думал о том, как передать тебе свитки, которые он заставляет меня читать. Но если хочешь, я буду слушать очень внимательно и запоминать, а когда приду в следующий раз…

— Ты придешь… — просиял Акамие.

Эртхиа звонко хлопнул себя ладонью по лбу.

— Я ведь принес тебе подарок!

Он снова полез за пазуху и вынул оттуда увесистый сверток. Это были три глиняные таблицы, каждая — в две ладони величиной, покрытые забавными значками, похожими на птичьи следы.

— Когда грузили на повозки свитки и сшитые книги из аттанского дворца, это оставили на ступенях — я подобрал, чтобы не растоптали. И сохранил… для тебя.

Акамие благодарно улыбнулся. Эртхиа привык и уже не замечал краски на его лице, только искренние глаза под высокими, будто удивленными бровями.

Акамие взвесил таблицы на ладони, потрогал пальцами испещренную значками поверхность.

— Это древние письмена. Мне их не прочесть. Но — спасибо тебе. Это очень ценная вещь.

— Так ты доволен? Я рад, ведь я обещал тебе подарок из моей добычи, но…