Гельмут Хёфлинг - Римляне, рабы, гладиаторы: Спартак у ворот Рима

• Название: Римляне, рабы, гладиаторы: Спартак у ворот Рима
• Автор: Гельмут Хёфлинг
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1992
• ISBN: 5-244-00596-0

Книга немецкого писателя и публициста Г. Хёфлинга посвящена одному из важнейших событий античной истории — восстанию Спартака (73–71 гг. до н. э.), рассказ о котором подкреплен материалами, слабо разработанными в советской историографии. Речь идет об увлекательном описании быта, обычаев Древнего Рима, положения гладиаторов, истории появления гладиаторских игр, возникших из религиозных по существу погребальных обрядов и постепенно превратившихся в род жестокого, «кровавого» спорта; о методах обучения гладиаторов, о гладиаторских школах, о видах вооружения и правилах борьбы на арене, об архитектуре амфитеатров и казарм, о месте гладиаторов в обществе.

---

Всадник во главе разбойничьей шайки — это ложилось пятном позора на всех римлян, которые хоть чем-то дорожили. Поэтому против Тита Веттия сенат послал 4400 воинов под руководством Луция Лукулла. Веттий же, число приверженцев которого к тому времени возросло до 3500 человек, укрылся на хорошо укрепленной возвышенности и после незначительного успеха был предан собственным полководцем. Не видя иного выхода, Веттий покончил жизнь самоубийством.

Всадник, ради любви к рабыне сколотивший банду разбойников и провозгласивший себя их царем, — такое событие было явным симптомом разложения правящей римской элиты. Но авантюра Веттия стала своего рода шутовским прологом к настоящей трагедии, которая не заставила себя ждать.

Ужасающее известие о начале новой рабской войны на Сицилии достигло Рима в очень неблагоприятный для него момент. С одной стороны, римский полководец Марий только что удачно завершил кампанию в Северной Африке, а с другой — римские армии были разгромлены наступавшими германскими племенами кимвров и тевтонов, и вся Италия дрожала от «furor teutonicus».

Второе сицилийское восстание рабов было вызвано также и слабостью римского правительства, которую оно проявляло в отношении противоправных действий работорговцев и рабовладельцев. Охваченные стремлением приобрести как можно больше дешевой рабочей силы, римские предприниматели часто покупали свободных граждан азиатских государств, похищенных у себя на родине разбойниками и продаваемых на рынках рабов при посредничестве римских откупщиков налогов.

Недолго римлянам пришлось ждать расплаты за эти преступления. Консул Марий, назначенный главнокомандующим на Северном фронте, получил от сената полномочия потребовать от заморских союзников Рима предоставления вспомогательных войск для участия в войне с кимврами. Однако в ответ на его обращения вифинский царь Никомед III без обиняков заявил, что не может послать соответствующий воинский контингент, ибо страна обезлюдела из-за похищений людей, которым потворствуют римские откупщики: большинство способных носить оружие жителей Вифинии проживает теперь в качестве рабов в различных провинциях Рима.

В ответ на это заявление римский сенат постановил, что отныне ни один из граждан государствсоюзников не может стать рабом в римских провинциях. Наместникам же провинций было приказано освободить всех жертв похищений, попавших в рабство.

В Сицилии за выполнение сенатского эдикта взялся претор Лициний Нерва. Для начала он приступил к расследованию всех обстоятельств, и уже через несколько дней на свободу было отпущено более 800 рабов, а всех похищенных, содержавшихся в сицилийских эргастулах, охватила радость.

Такая экспроприация пришлась не по вкусу крупным собственникам, и для того, чтобы предотвратить дальнейший ущерб, они собрали специальное совещание, в результате чего претор, запуганный или подкупленный богачами, прекратил всякие расследования. Рабов, собравшихся в ожидании освобождения в Сиракузах, где заседал его трибунал, он разругал и отправил к хозяевам.

Таким образом, рабы горько обманулись в своих ожиданиях. Вместо обещанной свободы их вновь ожидало беспросветное рабство. Жестоко обманутые, они покинули Сиракузы и собрались в служившем отчаявшимся рабам убежищем святилище Паликов, сицилийских богов Земли и подземного мира. Здесь, в древнем храме сицилийской свободы, они стали размышлять о том, как им защитить свои попранные права. Чаша гнева была переполнена, часы мести пробили. Ненависть против угнетателей, накапливавшаяся в течение 25 лет, вновь разразилась восстанием.

Буря возмущения прокатилась по всему острову, рассыпая искры мятежа во всех его областях, так что пожар занялся в самый неблагоприятный для Римской державы момент.

Первым вспыхнул мятеж на крайнем западе Сицилии, в большом поместье неподалеку от города Галикии, где 30 восставших рабов убили своих господ. После этого они освободили своих товарищей в соседних поместьях. Затем уже 120 человек заняли хорошо защищенное самой природой место и дополнительно укрепили его. Там к ним присоединились еще 80 вооруженных рабов.

Претор Лициний Нерва быстро распознал опасность и немедля осадил лагерь рабов, но оказался не в состоянии взять его. Однако то, чего он не смог добиться силой, удалось достичь с помощью хитрости. Для выполнения своего плана он посредством подкупа привлек известного беглого бандита, приговоренного к смерти за многочисленные убийства и грабежи. С отрядом наиболее верных ему людей тот приблизился к лагерю осажденных и заявил о своем намерении присоединиться к ним. С распростертыми объятиями приняли они подкрепление, тем более что главарь разбойников своими похождениями достаточно хорошо доказал, что является врагом римлян. Счастливые видеть в своих рядах столь опытного рубаку, они даже избрали его вождем. Но последний не оправдал доверия восставших рабов и выдал их претору. Некоторые из них были перебиты во время резни в лагере, а иные бросились со скалы в пропасть, желая избегнуть жестокого наказания.

Так неожиданно закончился первый акт нового сицилийского восстания. Однако вскоре занавес поднялся вновь, и трагедия продолжилась.

С тем, что беспорядки могут продолжиться, наместник явно не считался, иначе не распустил бы солдат по домам сразу после описанного события. И не успели они снять с себя мечи, как пришла весть о том, что поднявшие мятеж на юго-западе острова 80 рабов римского всадника Публия Клония убили своего господина. Пока наместник вновь собирал своих солдат (а за дело он взялся не особенно энергично), число восставших возросло до 2000 человек.

Из гарнизона Энны, размещенного там сразу же после первой рабской войны, претор выделил отряд в 600 человек и послал его против мятежников, которые тут же обратили его в бегство, захватив при этом множество оружия. Успех окрылил восставших и укрепил их ряды — через несколько дней их было уже около 6000.

После своей победы рабы решили принять и важные политические решения. На народном собрании повстанцы выбрали своим царем некоего Сальвия, гаруспика[81] и флейтиста на женских празднествах. Вновь сицилийские рабы, родом большей частью из Сирии, избрали своим царем прорицателя, гадавшего по внутренностям животных, что, несомненно, является признаком того, насколько большое значение они придавали мистике. Выбор, павший на Сальвия, свидетельствует о том, что восставшие рассматривали правителя прежде всего в качестве религиозного вождя. Царь Сальвий повелел избегать города как центры распущенности и разложения и поделил восставших на три группы, поставив во главе их особых начальников. Они должны были прочесывать остров, вербовать приверженцев и собирать оружие. При этом внимание обращалось на поимку лошадей с целью формирования конницы.

Разделением своей армии на три части Сальвий обеспечил ее выживание, ибо города закрывали ворота перед повстанцами. Когда же отряды воссоединились неподалеку от города Моргантины, на юго-востоке Сицилии, войско их насчитывало уже 20 000 бойцов. С такой силой можно было начинать настоящую войну.

Первой целью рабов стала хорошо укрепленная Моргантина, на стены которой они бросались, стремясь взять ее штурмом. Однако сопротивление осажденных, на подмогу которым поспешил претор Лициний Нерва с 10-тысячной армией, сломить не удалось. Подойдя к городу, он легко овладел слабоохранявшимся лагерем повстанцев, ибо большинство из них находилось под стенами Моргантины.

За быстрой победой последовало столь же быстрое поражение, ибо рабы не замедлили напасть на войска двигавшегося на помощь городу претора. Однако ряды римлян дрогнули не только под натиском численно превосходивших их повстанцев; немалую роль в поражении Лициния Нервы сыграла и хитрость царя рабов, объявившего, что пощадит жизнь тех, кто бросит оружие. Оказавшись поставленными перед выбором — жизнь или позор поражения, римские воины предпочли бегство гибели от мечей восставших.

Этот умный ход позволил Сальвию одержать сравнительно легкую и громкую победу, получить массу столь необходимого его армии оружия и вновь захватить оставленный лагерь. По всему острову разнеслась его слава, и новый приток рабов удвоил численность восставших.

Однако Моргантина тем не менее не пала. И Сальвий решил добиться своего разложением боевого духа ее защитников. Всех рабов, живших в городе и защищавших его столь же отважно, как и их господа, он призвал присоединиться к освободительному движению. Однако и рабовладельцы не проявили себя простаками в деле ведения психологической войны: они также пообещали рабам свободу. Рабы предпочли обещания господ предложениям товарищей по несчастью и продолжали оказывать им ожесточенное сопротивление.

Однако они были жестоко обмануты, ибо сразу же после того, как повстанцы отошли от стен города, римский претор запретил держать данное слово. Дорого обошелся римлянам этот обман, так как большинство обманутых перешло в стан Сальвия.