Андрей Зверинцев - Сын Грома, или Тени Голгофы

• Название: Сын Грома, или Тени Голгофы
• Автор: Андрей Зверинцев
• Издательство: АСТ
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-046861-4

…Интересно, а что было бы, если… Что было бы, дорогой читатель, если бы Иуда не предал бы Христа стражникам, если бы прокуратор Понтий Пилат не послал его на казнь, если бы народ иудейский распял вместо Иисуса разбойника Варавву, если бы святые апостолы не разнесли по земле весть о чудесном воскрешении Христа, а Иоанн Богослов не завершил бы Священное Писание Патмосскими видениями? Что было бы с нами, с миром, с человечеством? Новый роман Андрея Зверинцева, органично сочетая в себе ироничную детективную линию и глубокую философскую притчу, заинтересует как поклонников серьезной литературы, посвященной библейским сюжетам, так и неподготовленных любителей исторических детективов, мистических романов и других популярных жанров.

---

– Толковый рав вмиг поставит господина моего Варавву на крыло, – однажды заявила смышленая Нун.

– А что, – сказал Варавва, выслушав разумную крошку. – Ты, хоть и премиленькая дурашка, но соображаешь. Что-то есть в этом.

В благодарность за мудрый совет он хотел тут же познать сообразительную и, видимо, оттого вечно печальную Нун, но мысли отвлекли его, и он отпустил возлюбленную, ограничившись поцелуем.

Но шутки шутками, а состояние нашего героя было таково, что душа его болела, как болит порой несильно, но утомительно и погано пораженный болезнью зуб. Премерзейшее это состояние, брат! А тут еще и сон случился. Прислали, видно, для вразумления. Увидел он во сне – кого бы вы думали? – Галилеянина. Такого, как видел в узилище: бледного, в крови после бичей, истерзанного, униженного, с терновым венком на голове. Узнал его Варавва и, хоть и не робкого, по общему мнению, десятка был человек, – испугался. Смотрит на него Галилеянин своими большими печальными глазами и молчит. Как понял Варавва, жалеет его Галилеянин… Потом все расплылось – одни глаза Его смотрят, пробирая до жути. «Горе мне, горе, – говорит Галилеянину Варавва. – Что делать мне, нерадивому и ленивому?» И слышит в ответ: «Не покаялся. Живешь злобно. Покайся и молись». И глаза исчезли.

Настало утро. Варавва проснулся сам не свой. Душа болит. Сердце ноет. Не мил белый свет. И Варавва решился. Надел торжественную одежду и направился к Иродову Храму.

Он долго ходил возле Храма, наблюдал за учеными иудеями, сновавшими вверх и вниз по ступеням, многозначительно покашливавшими, покачивающими мудрыми головами. Варавва прислушивался к разговорам и раз даже услышал свое имя. Он пошел за теми двумя, которые упомянули в своем разговоре Варавву, и поразился: те иудеи, вопреки общему мнению, сожалели и считали ошибкой прокуратора и священников, что вместо разбойника Вараввы был казнен невинный Галилеянин, который и правда оказался Сыном Божьим. И тут же, на ступенях Храма, он увидел, что многие ропщут, бьют себя в грудь, выкрикивают: «Воистину был Он Сыном Божьим…» Варавва, прикинувшись верующим евреем, стал ежедневно ходить к Храму и слушать разговоры праведных иудеев. При случае тоже бил себя в грудь и проклинал римлянина и Варавву… Грозился изловить и покарать злодея…

И однажды услышал он, что будто спустя много дней после распятия прокуратор Пилат собрал всех первосвященников, книжников и законников и обратился к ним с такими словами: «Заклинаю вас Богом, отцом вашим, вам известно все, что написано в ваших святых книгах. Скажите же мне теперь, сказано ли в писаниях, что Иисус, которого вы распяли, есть Сын Божий, который должен прийти для спасения рода человеческого?» И будто ответили ему первосвященники Анна и Каиафа: «Мы нашли в первой книге Семикнижия, где архангел Михаил говорит с третьим сыном Адама, первого человека, указание на то, что по истечении времени должен сойти с неба Христос, возлюбленный сын Божий… И нам открылось, что Иисус, распятый нами, есть Иисус Христос, Сын Божий, Бог истинный и всемогущий».

Рассказ произвел на Варавву гнетущее впечатление. Он не знал, что и думать теперь. Как жить дальше.

Знающие истину о Сыне Божьем священники старались сохранить сие знание в тайне, но сомнения одолевали народ.

– Послушай, рав Иосия, – говорил один ученый иудей другому, – я точно помню, как ты кричал: «Варавва, Варавва, освободи Варавву!»

– Прыщ тебе на язык, рав Ахазия, – возражал другой иудей. – Ведь это ты кричал: «Варавва, Варавва». А я помалкивал.

Варавва совсем приуныл. Опустив лицо и пряча от встречных людей глаза, он поспешил прочь от Храма. И, вернувшись, опять стал много пить и блудодействовать в надежде избыть боль. Но боль не проходила. И опять болел пах.

И тогда он снова пошел к Храму, долго присматривался к ученым иудеям, толпившимся тут во множестве, и наконец выбрал одного подслеповатого старца, осторожнее и медленнее других сходившего по ступеням со священным Талмудом под мышкой.

– Мир тебе, почтенный рав, – обратился к нему Варавва, не собираясь, конечно, открываться мудрецу. – Не поможешь ли разобрать человеческую притчу?

Старец заохал, протер пальцем левой руки глаза, чтобы лучше видеть, и сказал:

– Говори, почтенный, хоть и задерживаешь ты меня.

Назвавшись достопочтенным купцом Захарией, Варавва поведал тому старцу придуманный им случай из купеческой жизни. Случай тот был о том, как из-за одного виновного купца пострадал совсем невиновный человек, а у виновного потом заболело внутри, и он мучается и не знает, что делать.

– Ох, ох, ох, – запричитал старец. – Страшное дело. Ужас! Увы нам, увы!

– Увы нам, увы, – повторил за ним прикинувшийся агнцем Варавва.

Старец помолчал, разглядывая Варавву, приблизил свое лицо к его лицу, словно принюхиваясь, пробормотал какое-то заклятье, потом отшатнулся от Вараввы, как от аспида, и сказал:

– Не вижу почтения. Похоже, ты из упрямых и шею держишь упруго.

Варавва удивился такому суждению о себе, обиделся, но промолчал смиренно.

– Помоги, рав, – просительно и проникновенно елейным голосом проблеял старый разбойник.

Раввин вздохнул:

– Тебе повезло. Я знаю, как тебя спасти, почтенный купец. Тебе требуется очищение.

– Очищение, очищение… Истинно говоришь, – обрадовался, услышав нужное слово, Варавва. Он все время искал это слово, но не находил. И вот старик произнес: очищение. – Истинно говоришь, раввуни: очищение, очищение… Оно самое.

– Завтра до восхода солнца приходи в Кедрон-скую долину к источнику Гион, – поучал старец. – Принеси двух живых голубей, ветку кедрового дерева, пучок травы иссопа и сосуд для ключевой воды, которую мы наберем из Гиона… И не забудь захватить деньжат, чтобы очищение прошло успешнее.

Варавва только согласно кивал.

Приготовив все с вечера, он был на месте в назначенное время. Старик ждал, сидя на камне, зябко кутаясь в лиловый плащ. Лицо его отливало синевой, а белые волосы на голове топорщились и шевелились под приподнятым капюшоном. Зрелище не для слабонервных, что и говорить. «А вдруг это бес? – подумал Варавва. – Ведь их столько вокруг. Разве не говорил об этом узникам прокуратора Галилеянин? Говорил! Предупреждал: сколько лжехристов и бесов вокруг, ужас!»

Старик выпростал руку из-под плаща и показал Варавве, как бы в шутку, пугая пожелавшего принять очищение купца, холодно блеснувший нож. Да только разве испугаешь нашего героя ножом? Не нож ему был страшен, а душевная боль. Душевная боль и неизвестно откуда подбиравшаяся тоска.

– Набери в сосуд воды и дай мне одну птицу, – приказал старик.

Варавва выполнил просьбу. Старик наклонился над сосудом, крякнул, оскалился и – на глазах другой птички, возможно веселой подружки, – чиркнул ножом голубку по горлу – чирик! – и стал ждать, пока кровь стечет в воду. Варавва завороженно наблюдал, как капает кровь в сосуд. Затем старик взял из рук Вараввы второю птицу, окунул ее в сосуд с кровяной водой, макнул туда же кедровую ветвь, намочил иссоп, семь раз стряхнул капли кровяной воды на Варавву и тут же выпустил живого, окрашенного кровью голубка на свободу. Голубок встряхнулся, обрызгал лицо принявшего очищение агнца и был таков.

– Ты очищен, – сказал Варавве старик. – Теперь ты – как агнец. И нет на тебе больше вины. Как ты себя чувствуешь?

Варавва перестал следить за упорхнувшей в небеса птицей и прислушался к своему нутру, стараясь проникнуть к себе в самую душу. Но никаких новых ощущений внутри себя не обнаружил. Ему даже показалось, что душа его, если и была у него душа, умерла или улетела вместе с окрашенным кровью голубком.

– Эх, – вздохнул он и сказал старику: – Чувствую опустошенность. Ни в голове, ни в сердце ничего нет.

– Тем более, – неопределенно выразился старик и протянул руку за мздой.

Варавва щедро рассчитался с ним.

– А теперь иди, иди, почтенный, – довольно грубо сказал старику Варавва. – Иди, иди. И не оглядывайся. Я теперь хочу побыть в одиночестве. Как пророк из Назарета.

Глава 16 Успение Марии

Это был день, когда площади и дома иерусалимские наполнились плачем и рыданиями, а улицы заполнились плакальщицами в печальных одеждах и бередящими душу свирельщиками. Вопли терзавших себя до крови женщин и пронзительный свист свирелей погрузили город Давидов в тоску и печаль. В тот день осиротел навсегда дом Иоанна в саду Гефсиманском, где жила Богоматерь после земной смерти Иисуса.

Иоанн навсегда запомнил всегда за-плаканные со дня Голгофы большие глаза Божьей матери. Ее скорбно сомкнутые уста. Знойный месяц елул и день вселен-ского плача. Помнил тот душный день в Иерусалиме, когда Богоматерь, возлегши свои легким телом на одр, предала душу Свою в руки Сына Своего…

Иоанн помнил, это были первые дни месяца елула. Мария позвала его сходить с ней на Масличную, или Елеонскую, как ее еще называют в Священном Писании, гору, откуда Учитель вознесся к Престолу Божию и у подножия которой в Гефсиманском саду стражи схватили Его.