Зиновий Юрьев - Дарю вам память (С иллюстрациями)

• Название: Дарю вам память (С иллюстрациями)
• Автор: Зиновий Юрьев
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1980

«Дарю вам память» — фантастический роман, повествующий о том, как несколько советских людей разных профессий оказываются волею случая в обстоятельствах, при которых они смогли помочь далеким братьям по разуму. В романе затрагиваются проблемы нравственности и технического прогресса.

---

— Вполне, — великодушно согласился Сережа и поправил на облупленном носу детские, в круглой оправе, очки. — И вы не ошиблись. Я действительно сфотографировал собаку, у которой было пять ног. Три спереди и две сзади.

— Прелестно, — сказал Павел. — И можно ее увидеть?

— Кого?

— Эту собаку.

— Я думаю, можно, но, скорей всего, сейчас у нее только четыре ноги.

— Умница, — сказал Павел. — Это весьма правдоподобное предположение.

Сергей поднял голову, внимательно посмотрел на Павла и сказал:

— Мне кажется, вы смеетесь надо мной. Я не обижаюсь, потому что у вас есть все основания мне не верить: я ведь видел эту собаку, а вы — нет.

И тут Павлу пришла в голову простая мысль:

— Ну хорошо, допустим, что ты прав. А негатив твой можно посмотреть? Может быть, на негативе видны будут следы фотомонтажа.

— Я послал негатив вместе с отпечатком в «Литературную газету». Знаете, там есть такой замечательный раздел на последней странице: «Что бы это значило?»

— Сергей, я начинаю в тебе разочаровываться… — сказал Павел.

— Почему?

— Суди сам. Ты утверждаешь, что сделал снимок пятиногой собаки. Допустим, это так. И ты посылаешь этот снимок вместе с негативом в юмористический раздел, где печатают всякие забавные и нелепые вещи, которые никто, разумеется, всерьез не принимает и не должен принимать. Другими словами, ты скомпрометировал крупнейшую научную сенсацию нашего времени. Ты слышал про чудовище озера Лох-Несс — Несси?

— Да, читал.

— Ну вот, представь себе, что первый четкий снимок Несси посылают… ну, скажем, в журнал, печатающий снимки самодельных игрушек. Теперь ты меня понимаешь?

— Да, — тихо сказал Сергей и опустил голову.

— С другой стороны, если ты вклеил собачонке дополнительную ножку и послал фото в «Литературку», ты умный и предприимчивый мальчик с хорошо развитым чувством юмора. Теперь, надеюсь, ты признаешься, что ты умный и предприимчивый парень и что твои друзья должны гордиться тобой?

— Нет, — сказал Сергей. — Я бы с удовольствием признался, но дело в том, что у собаки было пять ног.

Павел пристально поглядел на мальчугана. Он начинал раздражать его. Какая-то смесь развитости и детского нелепого упрямства. И эти круглые дурацкие очки, делающие его похожим на сову. Упрямая ученая сова.

— Ну ладно, Серж, я думал, мы поговорим как мужчина с мужчиной… Но если у тебя нет настроения…

Внезапно подбородок у Сергея начал морщиться, губы растянулись и, увеличенные стеклами очков, в глазах набухли слезинки. Он шмыгнул носом и отвернулся.

При его отношениях с этой девой на башне, подумал Павел, он скоро будет рыдать с раннего утра и до вечера. И что-то в нем вдруг мягко повернулось, наполнило грудь теплым щемящим чувством жалости к этому щупленькому цыпленку в нелепых старомодных очках, вступающему в огромный, безбрежный мир, в мир, в котором Нади вовсе не обязательно полюбят именно его. и где всякие встречные—поперечные допекают недоверчивыми вопросами.

— Ладно, Сережа, — сказал он, — бог с ней, с этой собакой, пять ли у нее ног или шесть…

Сергей еще раз шмыгнул носом и сказал, не поворачиваясь:

— Четыре.

— О господи, вразуми и наставь меня! Из-за чего сыр-бор? Признался наконец.

— Нет, вы меня не поняли, Павел Аристархович. — Сергей уже забыл о слезинках, которые, впрочем, высыхали прямо на глазах. — Сначала у дворняжки было пять ног, как и получилось на фотографии. Когда я щелкнул затвором…

— А почему, собственно, у тебя был наготове аппарат? Или ты специально охотился за этой собакой?

Сергей медленно покачал головой, и в этом движении Павлу почудилась укоризна: ты большой, сильный, ты уверен в себе, ты не страдаешь из-за Нади, и ты подсмеиваешься над маленьким.

— Нет, Навел Аристархович. В этом году, когда мне исполнилось пятнадцать лет, мама подарила мне «Зоркий-5». И я решил, что обязательно научусь хорошо фотографировать. И я взял за правило («Какие у него забавные книжные обороты», — подумал Павел.) не выходить из дому без заряженного аппарата. Вот он и сейчас со мной.

— Хорошо, Сережа, я ловлю себя на том, что слишком уж вхожу в роль следователя, так что ты меня прости за допрос с пристрастием. Просто мне поручили написать кое о чем, и я, как журналист, должен сначала убедиться в подлинности информации. Ты меня понимаешь?

— Понимаю.

— Ну и отлично. Так сколько же было конечностей у пса, пять или четыре?

— Сначала пять. Я ж начал вам рассказывать. Когда я щелкнул затвором, собака замерла на мгновение, посмотрела на меня и побежала. И тут же втянула ногу.

— Втянула?

— Ну, может, не втянула, а просто убрала. Во всяком случае, я видел, как лишняя нога исчезла. Я успел еще раз щелкнуть. На втором снимке собака чуть вышла из фокуса, но все равно видно, что ног теперь только четыре.

— Да-а, друг Сережа, задал ты мне задачу. Как по-твоему, что я должен о тебе думать?

— Вы должны думать, что я жалкий обманщик.

Это было сказано с таким серьезным и рассудительным видом, что Павел прыснул. Странный паренек. Но что-то в нем есть. «Я жалкий обманщик». Гм!..

— А скажи мне, жалкий обманщик, ты, по-видимому, довольно начитанный человек. Ты сам-то как объяснишь то, что ты мне рассказал?

— Как не известный науке феномен природы, — твердо сказал Сергей и гордо поднял голову.

Формулировка, но крайней мере, четкая, подумал Павел, и заранее заготовленная.

— Я, знаете, сам иногда думаю, а не приснилось ли мне все это, — доверительно сказал Сергей. — Кто знает, может, галлюцинация какая-нибудь? Но фотоаппарат-то не страдает галлюцинациями. Я даже поймал эту собаку…

— Что-о?

— Так я ее сразу узнал, это Мюллер.

— Что-о-о?

— Да мы так прозвали собачонку. Она похожа на Мюллера. Ну, шефа гестапо из «Семнадцати мгновений». Это собака Сергеевых, они на нашей улице живут.

— И что же ты обнаружил?

— Ничего. Абсолютно ничего. Я начал почесывать ей пузо. Мюллер очень ласковый пес. Он тут же лег на спину и начал дрыгать лапами. Я гладил ему живот и искал место, где была убирающаяся лишняя нога.

— И что же ты обнаружил?

— Результаты эксперимента оказались негативными, — улыбнулся Сергей. — Обнаружены два репейника и несосчитанное количество блох.

— Ну, теперь признаешься, экспериментатор?

— В чем?

— В монтаже.

— Да нет же. Навел Аристархович, я вам сказал. Я не умею это все объяснить, но я никакого монтажа не делал, я даже не знаю, как делаются фотомонтажи.

— Ну как? — спросил Павла главный редактор, нацеливая в него гигантский свой мундштук. — Готов фельетонец?

— Нет, Иван Андреевич.

— Почему же?

— Понимаете, я должен сначала разобраться во всех этих призраках.

— То есть?

— И Осокина и Сергей Коняхин абсолютно убеждены, что не ошиблись. Осокина видела двойника своего мужа, а мальчик настаивает, что сфотографировал собачонку, по кличке Мюллер, в тот момент, когда она бежала на пяти ногах.

— И вы хотите убедиться, уважаемый Павел Аристархов сын, что на самом деле не было ни двойника, ни пятиногой собаки. Правильно ли я вас понял, коллега? — Голос редактора сочился сарказмом, как откормленный гусь — жиром на противне в духовке.

— Вы изволили меня понять совершенно точно, — сказал Павел, и редактор слегка поморщился: он считал высокий архаический стиль своей привилегией и не любил, когда подчиненные отвечали ему в тон.

— И сколько же вам нужно для этого времени? Может быть, закроем пока газету и придадим вам всех в помощь? Это ведь очень трудное задание — убедиться в том, что духи не существуют в природе. Почитайте лучше «Естествознание в мире духов» Энгельса.

— Но я же должен разобраться!

— В чем, в чем? Вы понимаете, что говорите? Я обещал Сергею Ферапонтовичу, что вы напишете фельетон, а вы меня подводите! Что я должен сказать Сергею Ферапонтовичу, если он меня спросит? Я скажу ему: уважаемый Сергей Ферапонтович, наш сотрудник Пухначев все еще проверяет факты появления в Приозерном духов. Так, по-вашему, Павел Аристархов сын?

Пожалуй, подумал главный редактор, он чересчур резок с Павлом, но, с другой стороны, этот мальчишка своей демонстративной независимостью мог вывести из себя кого угодно. Удивительное дело, как один человек может вызывать одновременно два прямо противоположных чувства: симпатии и раздражения. Следить, следить за собой нужно, сделал себе мысленный выговор Иван Андреевич, не хватало еще превратиться на старости лет в брюзгу.

— Разрешите мне идти? — спросил Павел.

— Идите и пишите фельетон. А если вам мало фактов, пойдите в больницу к Бухштаубу, это там такой старичок невропатолог есть, поговорите с ним. Он мне вчера рассказывал, что кто-то приходил к нему с подобной же белибердой.