Х. Льоренте - История испанской инквизиции. Том I

• Название: История испанской инквизиции. Том I
• Автор: Х. Льоренте
• Жанр: История
• Год: 1817

Книга Х. А. Льоренте «История испанской инквизиции» сразу после первой публикации в Париже (1817) была переведена на несколько языков и выдержала ряд изданий. Причина такого интереса к работе Льоренте, секретаря испанской инквизиции, заключается, несомненно, в обилии подлинного фактического материала, легшего в основу книги. Внимательно изучив архивные документы, церковные летописи и мемуары современников, автор сумел создать полную и правдивую историю святого трибунала со времени его возникновения и до начала XIX века. Эта интереснейшая историческая эпоха всегда привлекала внимание как специалистов, так и широкого круга читателей. На русском языке книга Льоренте была опубликована в 1936 году с изъятием ряда глав. В данном издании текст восстановлен полностью.

---

XVII. Не так окончился несколько времени спустя другой процесс в том же роде, но в котором обвиняемый Педро Мартинес был достоин всей суровости инквизиции. Этот гнусный человек, хромой, был присужден к каре частного аутодафе в королевской церкви Св. Доминика в Мадриде. Он выдавал себя за колдуна, чтобы легче соблазнять слабых и доверчивых молодых женщин. Он убеждал их, что от него зависело покорить им сердце мужчин, которых они любили и желали иметь своими возлюбленными. Он требовал, чтобы они подчинились его руководству и делали, что он им прикажет. Многие были им одурачены и пали в его сети; историей процесса было доказано, что некоторые из них принадлежали к выдающимся фамилиям. Средства, употребляемые им, состояли:

1) в том, что он заставлял их проглатывать с водой порошки, которые, по его словам, были приготовлены из костей, смежных с половыми органами молодого и крепкого висельника, и которые он продавал им за дорогую цену, потому что ради получения разрешения вырыть труп он будто бы истратил много денег, данных прислужникам церкви Св. Генесия;

2) в том, что они постоянно носили на себе частицу костей и несколько волос, принадлежащих, по его словам, тому же висельнику;

3) в том, что они брали в руки эти предметы, как только видели человека, которого хотели иметь, возлюбленным (чтобы делать это удобнее, они держали их в маленьком кошельке), и произносили некоторые слова, которые, по его уверению, он узнал от великого чародея из страны мавров, сообщившего их как превосходную формулу заклинания;

4) в том, что он требовал, чтобы ему было позволено пользоваться некоторыми вольностями, пока он произносит самые таинственные слова колдовства, и прибегать к этому, по крайней мере, трижды для уверенности в успехе действия. У этого презренного человека нашли кости и волосы, которыми он, по-видимому, пользовался, восковые фигурки мужчин и женщин и другие предметы, представлявшие половые органы тех и других. Он признался, что эти средства были мошенничеством, при помощи которого он собирал деньги и пользовался женщинами, и что он не был ни колдуном, ни волшебником, хотя и утверждал это для общего обмана. Он был приговорен к двумстам ударам кнута на мадридских улицах и к десятилетнему заключению в одной из африканских крепостей. Народ одобрил это постановление инквизиции. Но великий соблазн был в том, что это аутодафе торжественно справлялось в церкви женского монастыря, где каждый присутствующий слышал чтение экстракта процесса, полного самых непристойных подробностей и выражений. Надо быть фанатиком, невежественным и ослепленным предрассудками, чтобы не предвидеть зла, которое могло принести это отвратительное чтение монахиням. А среди них были сохранившие невинность, так как они с детства жили в монастыре среди других монахинь, большей частью их родственниц.

XVIII. Пусть не воображают, что в документах подобного рода избегали старательно неприличных слов и подробностей. Напротив, читали самый текст обвинений, редактированных против осужденного. Достоверно, что этот текст был верным отображением всех деталей, всех обстоятельств, одним словом, всех свидетельских показаний, чтобы обвиняемый имел больше возможности вспомнить факты, в которых его обличали, и отвечать на них. Если прибавить к этой формальности сказанное мною о манере, которою прокурор-фискал формулировал обвинительный акт, станет очевидным, что один и тот же предмет, одно и то же действие непристойного характера передавалось в экстракте судопроизводства столько раз, сколько было свидетелей, если при рассказе об одном и том же факте свидетели допускали самую легкую, самую незначительную разницу. Разве в этом нет величайших эксцессов варварства, какое могли только совершить люди? Следовало ли этого ожидать от суда священников, собранных во имя религии?

XIX. Изучение и практика магии сделали более или менее умалишенными интересовавшихся магией людей. Таков был дон Диего Фернандес де Эредиа, сеньор поместья Барболес, по жене предполагаемый наследник графа де Фуэнтеса, гранд Испании. 9 мая 1591 года на него поступил донос в сарагос-скую инквизицию по делу о некромантии. Его обвинили в том, что он имел арабские книги, приобретенные у одного мориска из деревни Лусеник, вассала его брата, графа. Сам мориск слыл среди народа за великого чернокнижника. Дон Диего сообщил о книгах другому мориску, по имени Франсиско де Маркина, родившемуся в Африке и устроившемуся в Каланде, где он составил себе репутацию ловкого волшебника. Он сказал дону Диего, что одна из этих книг повествует о магии и содержит заклинания для открытия запрятанных сокровищ. Так как он их читал и делал вид, что чувствует к ним большое доверие, дон Диего пригласил его к себе и удержал на некоторое время. В одну очень темную летнюю ночь дон Диего в сопровождении чернокнижника и нескольких других спутников отправился с книгой заклинаний в пустынь Матамала, в небольшом расстоянии от Эбро и деревни Кинто. Там, судя по тому, что стояло в книге, находился огромный клад золотых и серебряных монет. Некромант произнес заклинательную формулу. В то же время послышались сильные удары грома на холме, соседнем с пустынью. Чародей приблизился, вступил в переговоры с дьяволами, возвратился к поджидавшим его и велел копать под алтарем пустыни. Он вернулся на свой пост к дьяволам, пока те принимались за работу под наблюдением дона Диего. Действительно, нашли несколько глиняных черепков, но ничего похожего на клад. Дон Диего подошел тогда к чернокнижнику, поручил ему рассказать дьяволам, что произошло, и заставить их сказать правду. Происходит новое заклинание. Ответ гласит, что присутствие клада достоверно, но что он зарыт в землю глубже, на расстоянии от поверхности в семь или восемь человеческих ростов, и что в настоящее время невозможно добраться до него, потому что еще не истек срок, пока он должен оставаться скрытым в силу чар. Выбрали вторую ночь для повторения опыта в другом уединенном месте, между Велильей и Хельсой.[896] Повторив прежние заклинания, стали копать в земле. Но за исключением нескольких глиняных горшков и некоторого количества золы и угля не нашли ничего. Дьяволы на обращенный к ним вопрос объяснили то же, что и в Матамале. Очевидно, африканец Маркина был обманщик, желавший позабавить безрассудного дона Диего обещаниями и надеждами. Было начато предварительное следствие против него за это преступление, а на следующий год за другое, именно за то, что он отправил лошадей во Францию.

XX. В политике Филиппа II было важно[897] выдать этот род торговли за ересь, потому что лошади были предназначены для кальвинистов Беарна, государь которого (Генрих IV,[898] король Франции и Наварры) рассматривался в Испании как еретик. Этот довод или, сказать по правде, этот предлог побудил Филиппа принять участие в гражданских войнах Франции в пользу Гизов,[899] которые стояли во главе лиги.[900] Это двойное предварительное следствие было получено в святом трибунале только девять лет спустя после совершения заклинаний, потому что доносы были сделаны лишь в результате продолжительных и щекотливых ухищрений, которые инквизиция должна была предпринять в глубочайшей тайне, чтобы угодить маркизу Альменара. Последний действовал против дона Диего в силу тайных приказов Филиппа II, желавшего наказать этого сеньора за громкую защиту знаменитого Антонио Переса,[901] первого государственного секретаря, задержанного тогда в Арагоне. Пользуясь вспышкою народных волнений, возникших в королевстве, Перес выбрался из тюрем инквизиции и укрылся в Беарне. Этот побег был причиной трагического конца дона Диего де Эредиа и нескольких других дворян, как я буду иметь случай изложить с большей подробностью в истории процесса этого знаменитого министра, в назидание людям, которые домогаются королевской милости.

XXI. Главный инквизитор Манрике, осведомившись, что секта колдунов преуспевает в различных частях полуострова, велел прибавить к указу о доносах несколько пунктов. Они в сущности гласили, что «каждый христианин обязан заявить инквизиции:

1) если он знал или слышал, что кто-нибудь имел приближенного демона и призывал демонов в кругах, спрашивая их и ожидая их ответов, как чернокнижник и в силу договора, формального или подразумеваемого; что он смешивал святые вещи религии с мирскими предметами и воздавал честь творению, принадлежащую лишь творцу;

2) если кто-нибудь брался за астрологию для открытия будущего через наблюдение созвездий, бывших в соединении в момент зачатия или рождения кого-либо, или для возвещения, какое благо или зло должно произойти с людьми, бывшими предметом его занятий;

3) если для осведомления о сокровенном и грядущем прибегал к геомантии, гидромантии, аэромантии, пиромантии, ономантии, некромантии[902] или к колдовству при помощи бобов, игральных костей и пшеничных зерен;