Игорь Чубаха - Пепел и кокаиновый король

• Название: Пепел и кокаиновый король
• Автор: Игорь Чубаха
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-94371-258-5

Так прекрасно начался первый день Сергея Пепла на свободе. Ветреная фортуна помогла выиграть билет в казино на чемпионат по борьбе без правил. Шикарное место, много старых друзей, красивых незнакомых женщин и азартное зрелище. Но фарт – опасная штука.

Простая разборка в туалете повлекла за собой серьезные последствия. Король кокаинового картеля решает проучить наглого русского, посягнувшего на его собственность. Спастись Пепел может, только выиграв пари. Он должен в нереально короткий срок обогнуть земной шар, отмечаясь в условленных местах и не попадаясь в руки мафиози.

Итак, авторитет Сергей Пепел против короля колумбийской наркомафии. Слабонервных просим запастись валерьянкой. Делайте ставки на соотечественника, господа!

---

Эстраду скрывал от Пепла изгиб стены. Соотечественники тоже, видать, клюнули на название, чем-то близкое русской душе. Посидели «У зелены жабы», хлопнули, заскучали, придумали для себя развлекуху, отслюнявили кроны и нынче мучали гитару аккордами, а микрофон – пьяными голосами:

Где-то возле Ордынки или возле Таганки,
Или где-то еще, заблудившись весной,
На неверных ногах после выпитой банки
Витька Фомкин один добирался домой...

Пепел не стал в рамках маскировки изображать, скажем, придурковатого немецкого туриста, хлопать в ладоши и восклицать: «Дас ист фантастиш!». Совсем наоборот. Интуиция, не объясняя причин, подсказала Пеплу – надо сматываться. Пепел подозвал официанта. А за изгибом стены надрывалось под гитару трехголосье:

За спиною три тени появились так быстро,
Что Витек не сумел устоять на ногах.
Их под утро поймали, они были таксисты.
Монтировку нашли рядом с ним в трех шагах...

Интуиция не подвела Сергея и на этот раз. То ли там, за изгибом стены, параллельно шло приставание к чешским женщинам, то ли национальное самосознание чехов ущемлял сам факт русской музыки в «Зеленой жабе», но – явственно назревал мордобой. Возмущенные возгласы на чешском жестко натыкались на ответные сочные реплики на родном. Не приходилось волноваться – туристическая братва (предположительно из Ростова или из Кемерово) спуску местным не даст и песню допоет.

Пепел расплатился, сложил карту, упрятал ее во внутренний карман пиджака, поднялся, так и не доев жареную свинину с капустой и кнедликами. Его совсем не устраивали скандалы, полиция, проверка документов и все тому подобное, чем заканчиваются похожие гуляния. А мордобой мог начаться в любую минуту.

Пепел уже приближался к входной двери, когда в спину толкнул очередной куплет, исполненный с особым пророческим надрывом:

Витька Фомкин лежал удивленный и грустный.
И холодный асфальт он собою накрыл.
Он уже не подарит своей ласковой Люське
Тот цветастый платок, что с аванса купил.

Закрывая «зеленожабскую» дверь, Пепел услышал, как истошно взвизгнув, умолкла гитара, скорее всего, обрушенная на чью-то голову. Но Сергея уже подхватил вольный апрельский воздух чешской столицы.

«Хорошо иметь дело со славянами, пусть и с западными, – подумалось Пеплу, оглядывающемуся с крыльца „У зелены жабы“. – Завод хоть и пишется ненашими буковками zavod, но все сразу понятно. Того и требуется». А требовалось Пеплу садиться на автобус и следовать по маршруту с конечной остановкой «Нусле, Клобоучницка». То есть в один из промышленных районов Праги...

* * *

19. 49 по наручным часам фирмы «Лоренц» Отто фон Лахузена.

Вызывая досаду, вокруг сновали расово неполноценные чехи. Даже в пивной «У калиха» их было больше, чем могли вынести немецкие глаза. Не говоря про Прагу в целом... Лахузен терпел. Все сделано. Район оцеплен по методу фон Бентивеньи[13]: наибольшее количество агентов сосредоточено в точке появления объекта, улицы, ведущие к объекту, находятся под наблюдением, несколько машин с работающими движками рассредоточены по радиусу квартала.

Хорошо также было бы расставить людей во дворах и подъездах прилегающих домов, но... Но, увы, возможности «Нового абвера» значительно уступают возможностям старого. Людей в обрез. Вдобавок под началом Лахузена из Берлина прибыло всего три человека: Дитмар, Отмар, Андреас. И лишь двое из трех были немцами не только по паспорту.

В операции пришлось полностью задействовать словацкие и чешские ячейки «Нового абвера», состоявшие из этнических немцев. Как выразился шутник Андреас, задействовать обчешенных и ословакившихся немцев. Еще – пришлось дополнительно привлекать структуры, не принадлежащие «Новому абверу», но сотрудничающие с ним: националистов, антиглобалистов и радикалов из «Гринпис». Народ не надежный, поэтому Лахузен использовал их в темную и только на периферии подконтрольной зоны.

Еще потребовалось залегендировать присутствие одних и тех же десятерых людей в одном и том же месте на протяжении нескольких дней. Увы, «Новый абвер» в отличие от старого вынужден экономить. В прежние годы абвер, заплатив хозяину, взял бы пивную в аренду и не допустил бы в заведение ни одного постороннего. Теперь же пришлось прикрываться удостоверением Интерпола, и сочинять для директора «У калиха» дезу о засаде на международного преступника. Удостоверение, разумеется, Лопес обеспечил подлинное, и надумай кто проверять легенду звонками в представительство Интерпола в Праге, получил бы официальное подтверждение полномочий Лахузена.

Третий день основная группа, рассредоточившись по «У калиха», пила кофе, питалась чешской кухней и ждала. Лахузен не признался бы даже пастору на исповеди, что в глубине души надеется на тихий, бескровный вариант. Надеется, что объект охоты не проявит себя, не придет за интересующим его предметом. Пусть «Новый абвер» получит от Лопеса не самое высокое из возможного вознаграждение, зато обойдется без нервотрепки. И этими мыслями Лахузен сам себе не нравился. Неприятно осознавать, что он стареет, что его тянет к покою, тянет прочь от схваток.

Закурив сигару, Лахузен отложил дважды прочитанную газету «Лидова демокрацие» на немецком языке и обвел глазами центральный зал пивного ресторана. Его агенты, для отвода глаз занимаясь кто чем, не нарушали режим бдительного ожидания. Немцы они и есть немцы, пусть даже и вынуждены жить вне исторической родины, дисциплина для них – мать и отец.

Охвати вдруг Лахузена такое патологическое желание, он мог бы за эти дни заучить наизусть самые известные цитаты из совсем несмешного и очень тупого романа, которыми исписаны многострадальные стены ресторана. Поразительно безвкусного ресторана во всех смыслах. И в смысле дизайна тоже. Слишком светлые залы при слишком высоких потолках создают дискомфортное ощущение пустоты. Интерьер «У калиха» – полнейший разнобой стилей, какая-то гремучая помесь народной пивнухи с рестораном категории люкс. И нет ни какого спасения открытому глазу от этого безмозглого Швейка, от его тупоносой рожи и неказистой фигуры, напоминающей мешок со свиными потрохами, он везде: на дверях, на спинках стульев, на посуде, на салфетках, на меню, в меню, на солонках, на передниках обслуги, на пепельнице, на сливном бачке унитаза. По всем шкафам и полкам рассажены куклы-Швейки. Пробки-Швейки на графинах, Швейки-вилки, Швейки-втыкалки для бутербродов...

А лже-Швейка, в поисках подачек шляющегося по залам в костюме рядового австро-венгерской армии, этого толстомясого, потного, навязчивого, дешевого актеришку Лахузен убил бы лично с превеликим удовольствием. Ряженый Швейк приставал к туристам, конечно же, отрабатывая жалованье какой-то местной турфирмы. На разных языках предлагал ездить в Карловы Вары и тому подобную глушь. В ответ на приставания там и сям рассредоточенные люди Отто натянуто улыбались.

И вообще... народ, который выбрал для своего олицетворения такого убогого героя как рядовой Швейк, вряд ли заслуживает, как говаривал старина Гейдрих, большего чем барак концлагеря.

Под влиянием мыслей о концлагере Лахузен перевел взгляд на пана Новотны, с важностью жирного павлина орудовавшего на разливе пива. Макушку кельнера Новотны прикрывала почти турецкая шапочка, а из зубов свисала трубка с длинным чубуком. Отто вспомнил досье на Новотны, переданное позавчера чешским национал-социалистом Вацлавом Шмитцером. Пан Новотны действительно не курит – это подтверждалось трехдневным наблюдением, трубка не более чем...

На этой мысли Лахузена одно из матовых окон пивного ресторана вдруг потемнело и незамедлительно вслед за этим с грохотом упавшего посудного шкафа разлетелось оконное стекло...

* * *

19. 48. По карманным часам пана Новотны (отстают на две минуты).

Пан Новотны твердо знал три вещи: Первое – пока течет Влтава – Чехия не умрет. Второе – rozumu neni nikdy nazbyt (лишнего ума не бывает). Третье – он, пан Новотны, должен передать свое место кому-то из семьи Новотны.

Дед по материнской линии Ладислав Добиаш, в смутном 1918 году купивший грязную маленькую пивную на Боиште, в 1929 передал ее самому толковому из семьи, а именно своему двоюродному племяннику Зденеку Новотны. В пивной Зденек пережил немецкую оккупацию, а после войны поступил предельно мудро, а именно – добровольно передал пивную в собственность социалистического государства. Но еще больше мудрости Зденек проявил, выторговав себе за лояльность к новой власти место директора. В 1964 пивная закрылась на реконструкцию, в 65 открылось вновь уже как храм бравого солдата Швейка, став в несколько раз просторнее и вместительнее. К тому времени совсем старый и еще более умудренный Зденек выбрал для себе преемника, а именно сына от первой жены Франтишека Новотны. Зденек устроил Франтишека в ресторан «У калиха»... нет, не директором, а главным кельнером, правильно просчитав, что в новом варианте заведения именно место главного кельнера станет самым хлебным и почетным, хлебнее и почетнее, чем место пана директора. Так и вышло.