Артур Конан Дойл - Приключения Михея Кларка

• Название: Приключения Михея Кларка
• Автор: Артур Конан Дойл
• Жанр: Исторические приключения

Исторический роман о восстании 1685 г. в Англии.

---

Наконец бесконечная молитва кончилась, и все общество, молчаливо усевшись на места, приступило безо всякого отлагательства и церемоний к еде. На столе аппетитно дымились горячие блюда. Наша юная хозяйка привела нас к концу стола, где стояло высокое резное кресло с черной подушкой. Это было председательское место хозяина дома. Сама мистрис Таймвель села направо, сэр Гервасий сел с ней рядом. Почетное место налево от хозяина было предоставлено Саксону, я сел рядом, а со мной с другой стороны поместился Локарби. Я заметил, что глаза Рувима были устремлены на пуританскую девушку. Внешность ее поразила моего товарища, и он продолжал глядеть на нее с нескрываемым восхищением.

Стол был не особенно широк, так что, несмотря на стук ножей и тарелок и разговоры гостей, мы могли, не возвышая голоса, беседовать с сидящими против нас.

— Все это домочадцы моего отца, — произнесла мистрис Таймвель, обращаясь к Саксону, — здесь нет ни одного человека, который не состоял бы у него на службе; у него большое шерстяное дело, и он держит много учеников. Мы каждый день садимся за обед в количестве сорока человек.

— Хороший обед! — ответил Саксон, оглядывая стол. — Семга, мясо, телятина, баранина, пироги — чего человеку еще желать? Да и хорошего домашнего пива много, есть чем запить все эти блюда. Если почтенный мэстер Таймвель сумеет устроить таким же способом продовольствие армии, я провозглашу его гением. В лагере таких лакомств не найдешь. Там вы благодарите Бога, если вам дадут стакан грязной воды и кусок завалявшегося мяса, кое-как изжаренного.

— Но вера дороже всех яств, не правда ли? — произнесла пуританская девушка. — Всевышний пропитает своих воинов. Вспомните, как были питаемы в пустыне пророки Илия и Агар.

— Верно, верно! — подтвердил сидевший рядом с сэром Гервасием загорелый юноша. — Господь попечется о нас. Из скал он извлечет для нас воду и пошлет нам манну в пустыню и жирных перепелов.

— Верю, верю, юный сэр! — ответил Саксон. — Но тем не менее мы должны позаботиться и об устройстве хорошего продовольственного обоза. Надлежит иметь достаточное количество повозок и при каждой из них присмотрщика, как это делается в Германии. Это дело важное, и на случай рассчитывать нельзя.

Хорошенькая пуританка удивленно взглянула на Саксона. В его словах она усмотрела недостаток веры в Промысел и, кажется, хотела возразить. Но в эту самую минуту в комнату вошел ее отец. Все встали и кланялись, по мере того как мэр проходил мимо, пробираясь к своему месту.

— Садитесь, садитесь, друзья! — сказал он, махая рукой. — Мы простые люди, полковник Саксон, соблюдаем старый и похвальный обычай почтения к старшим. Надеюсь, Руфь, что ты позаботилась как следует о наших гостях?

Все мы заявили, что большего внимания и гостеприимства представить себе не можем.

— Прекрасно, прекрасно! — произнес бодрый старик. — Но я вижу, что ваши тарелки и стаканы пусты. Виллиам, позаботься о гостях. Кто ест хорошо, тот и сражается как следует. Я всегда это замечал. Скажу хоть об учениках. У меня такая примета даже сложилась. Раз я заметил, что какой-нибудь ученик плохо ест, так уж наперед знаю, что от него никакого толка в работе не будет. Пища необходима для поддержания телесной силы. Виллиам, отрежте-ка ломтик от этого куска говядины. А что касается этой битвы при Обер-Грауштоке, полковник, я хотел бы знать, какую же роль сыграл кавалерийский полк Пондура? Ведь вы, как я понял, служили в этом полку?

Мэр затронул тему, которая представляла для Саксона чрезвычайно большой интерес, и скоро оба начали оживленную беседу. Стефен Таймвель рассказывал различные вещи о битвах при Раундвэ-Даун и Марстоне, а Саксон называл разные более или менее неудобопроизносимые города в Штирийских Альпах и по берегам Дуная. В своей молодости мэр командовал сперва конной ротой, а затем полком и участвовал во всех парламентских войнах, начиная с Чальгрова и кончая последней битвой у Ворчестера. Его военный опыт был далеко не так разнообразен, как у Саксона, но то, что он знал, он знал твердо. В общих положениях собеседники сходились, и споры их вращались вокруг частностей; спорили они ожесточенно, перестреливаясь непонятным для простых смертных военным жаргоном. Сперва мы внимали речам о палисадах и эстакадах, затем пошли сравнения между легкой и тяжелой кавалерией и разбор относительных достоинств улан, мушкетеров, ландскнехтов, лигеров и т. п. Мы прямо остолбенели от сыпавшихся на нас целыми кучами непонятных слов. Наконец заговорили об укреплениях. Мэр, чтобы доказать справедливость своего мнения, построил крепость из вилок и ножей. Саксон же со своей стороны немедленно предпринял осаду крепости; настроив из кусков хлеба множество траверсов и прикрытий, он быстро приблизился к крепости мэра. Спор возгорелся с новой силой.

Пока старшие предавались этому дружественному состязанию, сэр Гервасий Джером и Руфь беседовали на другом конце стола. Редко я видывал, дети мои, таких красивых женщин, как эта пуританская девушка. Что это было за чудное личико! В нем светилась скромность и девственность. Видно было сразу, что прекрасное тело скрывает в себе не менее прекрасную душу. Эта душа светилась в чистом взоре ее очей. Ее темные волосы были зачесаны назад и открывали большой белый лоб. Брови были дугой, а глаза большие, голубые, задумчивые. В фигуре девушки было что-то нежное, голубиное. Форма рта и развитой подбородок показывали, однако, что у этой красотки есть характер и что и в настоящее смутное и опасное время она покажет себя достойной своих круглоголовых предков, пуритан. Эта хорошенькая и нежная внучка мэра — я сразу понял — не спасует ни перед чем. Она сумеет показать себя и там, где бы оробела иная болтливая и энергичная, на первый взгляд, женщина.

Я забавлялся, видя, как сэр Гервасий старается занимать свою соседку. Баронет и девушка жили в двух разных мирах, и сэру Гервасию пришлось делать невероятные усилия для того, чтобы вести разговор на понятом для Руфи Таймвель языке.

— Вы, конечно, очень много читаете, мистрис Руфь? — говорил он. — Чем иным, кроме чтения, можно заниматься, живя здесь, так далеко от города?

— Как это так? — с удивлением спросила девушка. — А разве Таунтон не город?

— Помилуй меня Бог, я и не думал говорить, что Таунтон не город, ответил сэр Гервасий, — могу ли я отрицать это, да еще в присутствии стольких почтенных бюргеров, которые могли бы на меня обидеться на оскорбление их родного города. И однако, прекрасная барышня, факты остаются фактами. Лондон настолько превосходит все остальные города, что его право называться городом по преимуществу неоспоримо. Если кто говорит просто о городе, не называя его по имени, нечего и толковать, что речь идет о Лондоне.

— Неужели он такой большой, этот Лондон?! — воскликнула удивленно хорошенькая девушка. — Но ведь и в Таунтоне строят теперь новые дома. Поглядите-ка, какая стройка у нас за старыми стенами и по ту сторону Шутерна. Даже по ту сторону реки теперь дома строят. Почем знать? Может быть, со временем Таунтон сравняется с Лондоном.

— Если бы всех жителей Таунтона в один прекрасный день переселили в Лондон, — ответил сэр Гервасий, — то столица не заметила бы даже, что ее народонаселение увеличилось.

— Ну, я вижу, вы надо мной смеетесь! — воскликнула провинциалка. — То, что вы говорите, немыслимо.

— Ваш дедушка может подтвердить, что я говорю правду, — засмеялся сэр Гервасий, — но вернемся, однако, к вопросу о чтении. Я убежден в том, что вы поглотили все сочинения Скюдери. Конечно, вы наслаждались "Великим Киром". Вы знакомы и с Коолеем, Уоллером и Драйденом?

— А кто они такие? В каких церквях они проповедуют? — спросила Руфь.

Баронет опять засмеялся.

— Вот тебе раз! — воскликнул он. — Ну, если вы так хотите, честный Джон проповедует в церкви Вилля Онвина. В просторечии эта церковь называется "заведением Вилля". Иногда его проповедь затягивается, и слушатели расходятся только после двух часов утра. Но меня, право, удивляет ваш вопрос. Неужели человек не имеет права водить пером по бумаге, если он не принадлежит к духовному званию? Неужели проповедовать можно только с церковной кафедры? Я положительно был уверен, что Драйдена читают все девушки вашего возраста. Скажите, мистрис Руфь, какие ваши любимые книги?

— Больше всего я люблю книгу Аллейона "Горе грешникам", — ответила Руфь, — это очень хорошая книга, и она принесла многим пользу. Неужели вы не доставили пользы своей душе и не читали этой книги?

— Нет, этой книги я не читал, — произнес сэр Гервасий.

— Да неужто не читал"? — поднимая брови и страшно удивляясь, воскликнула девушка. — А я-то-думала, что «Горе» читали все люди на свете. Ну, а "Спор верующих"? Эту-то книгу вы, наверное, читали?

— Тоже не читал.

— А проповеди Бакстера?