Филипп Дэвидсон - Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.)

• Название: Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.)
• Автор: Филипп Дэвидсон
• Жанр: История

Аннотация издательства: Книга отставного генерал-лейтенанта армии США Филиппа Б. Дэвидсона посвящена войнам в Индокитае 2-й половины XX века – кровопролитным и затяжным конфликтам, в которых потерпели поражение две "великих державы" – Франция и США. Автор, служивший во Вьетнаме в качестве начальника разведотдела штаба американского командования, великолепно знает тему и дает всесторонний военно-политический анализ событий 1946-1954 и 1964-1975 гг. Первая переведенная на русский язык работа, описывающая войны во Вьетнаме с позиции американского специалиста.

---

Пожалуй, наилучший способ для определения того, каким должен быть полководец, придумал в свое время Наполеон. Бонапарт считал, что генералу необходим баланс ума и духа. Находясь на Святой Елене, он диктовал одному из двух секретарей: “Военачальнику должно обладать в равной степени умом и характером. Человек, наделенный недюжинным интеллектом, но страдающий от недостатка силы духа… подобен кораблю со слишком высокими мачтами, но с пустым трюмом… Основа должна соответствовать высоте”‹4›.

Пользуясь категориями Наполеона, скажем, что в трюме корабля Уильяма Чайлдса Вестморленда всегда хватало груза, то есть от недостатка характера он не страдал. Вестморленду чужды внешние проявления религиозности. Я ни разу не видел, чтобы во Вьетнаме он ходил в церковь, не слышал, чтобы он обращался к Богу с просьбами помочь одолеть врага. В этом отношении Вестморленд ни в коей мере не походил на Джорджа Паттона, однажды приказавшего своему армейскому капеллану молить Всевышнего о хорошей погоде, “чтобы лучше драться с неприятелем”{20}. Вместе с тем внутренне Вестморленд – человек глубоко верный моральному кодексу христианина. Слова из девиза Вест-Пойнта – “Долг”, “Честь”, “Родина” – не были для него лишь пустым звуком. Выпивал Вестморленд очень умеренно и не курил. Он так редко пользовался крепкими словечками, что, когда вдруг произносил их, это производило сильное впечатление на присутствующих. Он вообще всегда владел собой; лишь раз я стал свидетелем крупного разноса, учиненного им одному офицеру.

Брак Вестморленда оказался на редкость удачным. Хотя война во Вьетнаме вынуждала его многие месяцы проводить вдали от своей возлюбленной Китси, о нем никогда не возникало каких-либо дурных слухов, ничего скандального, способного запятнать его личную репутацию. Пользуясь солдатским жаргоном вьетнамских ветеранов, Вестморленд являлся самой прямой из “прямых стрел”.

Вестморленда всегда отличали высокое чувство личной ответственности и преданности делу. Во время Новогоднего наступления 1968-го, когда пресса и политики сделали командующего мишенью для критики, обвинив в том, что он якобы оказался не готов к атаке неприятеля, генерал сносил упреки молча и никому не жаловался на несправедливость. Вестморленд не собирался перекладывать ответственность на кого-либо другого и, подобно Эйзенхауэру во время “сражения на Выступе”, обвинять свою штабную разведку в том, что-де “2-й отдел упустил лодку”{21}. Мне, начальнику второго отдела штаба Вестморленда, вообще не приходилось слышать от командующего несправедливых попреков.

Как-то раз он поручил артиллерийскому генералу командовать пехотной бригадой. В первом же бою этот бригадный командир совершил несколько ошибок, поскольку не имел опыта проведения пехотных операций. Вестморленд освободил его от должности, но всю вину принял на себя – признал, что он (Вестморленд), сделав подобное назначение, допустил самый главный просчет. Генерал впоследствии стал начальником артиллерийской службы главного командования и прекрасно зарекомендовал себя на этом посту.

Нет никаких оснований усомниться в личной храбрости Вестморленда. Во Вьетнаме он как-то прилетел на вертолете в осажденный противником населенный пункт (Кон-Тьен), несмотря на то что командир морских пехотинцев, державших там оборону, просил командующего воздержаться от поездки из-за сильного артиллерийского и минометного обстрела, которому подвергались американские позиции. Вестморленд поблагодарил офицера за предупреждение и спокойно заключил: “Ничего”. Как-то я вместе с ним летал на оперативную базу Ке-Сань, по которой противник также вел интенсивный огонь. Нас самих там чуть не накрыло, когда мы высаживались из С-130. Три снаряда легло рядом, и пилот пошел на взлет, едва мы покинули машину. Вестморленд вел себя так, словно вокруг было совершенно спокойно.

И наконец, среди качеств, присущих Вестморленду, прочное место занимает высокий, сильный, старомодный американский патриотизм. В своей книге и в нескольких журнальных статьях он цитирует слова из инаугурационной речи президента Кеннеди: “…не спрашивайте, что ваша страна может сделать для вас…” и повторяет высказанную им увереность, что этот народ “…вынесет любое бремя, выстоит перед любыми трудностями, поможет каждому другу и даст отпор любому врагу, с тем чтобы обеспечить торжество свободы”. Эти слова отражают собственное кредо Вестморленда – простую и искреннюю любовь к своей стране и к идеалам, за которые она сражается.

Может статься, у меня получился портрет какого-то “игл-скаута”. Что ж, пусть будет так. В конце концов он и был “игл-скаутом”, именно такое определение используют при описании его характера многие современники – человеком высокого духа и в чем-то очень наивным.

Несмотря ни на что, у Вестморленда имелись ненавистники, причем даже среди равных ему представителей генералитета. Что же им не нравилось? Вернемся опять к сравнениям Наполеона. Вопросов относительно “груза” на “корабле” Вестморленда как будто не возникало – с характером все обстояло нормально. Речь шла о “высоте мачт” и “ширине парусов” – то есть об уме и таланте. Вестморленд, безусловно, не китайский болванчик, он – умный человек. Однако в том положении, которое он занимал, быть просто умным недостаточно, надо быть едва ли не гением, по крайней мере, по мнению подчиненных, таких же генералов, у которых чуть меньше звезд на погонах. Старик “Уксусный Джо” Стилвелл{22}, бывало, говаривал в присущей ему непоэтичной манере: “Чем выше по флагштоку влезет обезьяна, тем больше видна ее задница”. Все верно. Любое действие четырехзвездного генерала подчиненные рассматривают словно бы в микроскоп, в котором даже малые ошибки принимают гигантские размеры. Вот и Вестморленд, с точки зрения некоторых коллег, не во всем отвечал поднебесным стандартам всеведущего и всемогущего военного гения.

Я, конечно, интересовался у них, почему они придерживаются такого мнения, и вот что мне удалось установить. Первое – Вестморленд чрезвычайно простодушен, он еще больший “мальчик не от мира сего”, чем даже сэр Галахад{23}. На просьбу высказываться конкретнее, мне отвечали, что на протяжении всего его периода командования во Вьетнаме он неизменно старался быть честным с американскими газетными репортерами и телевизионщиками. Вестморленд полагал, что, говоря представителям прессы правду, он сможет показать им положение дел таким, каким оно виделось ему. Он устраивал пресс-конференции, во время которых вся журналистская братия бросалась на него, точно свора голодных псов, а потом зарабатывала очки, цитируя удачно вырванные из общего контекста фрагменты произнесенных им фраз. Он отказывался понимать, что представители СМИ выступают против войны по идеологическим и конъюнктурным соображениям, а потому они никогда не захотят смотреть на происходящее во Вьетнаме глазами командующего действующих там американских войск. Он же с детским простодушием упорствовал в своем заблуждении.

Совсем не так давно несколько отставных офицеров с сожалением высказывались по поводу согласия Вестморленда отвечать на вопросы Майка Уоллиса на CBS, поскольку всем известна “кровожадность” Уоллиса – палача репутаций тех, кто имел глупость принимать участие в его ток-шоу. Он мастер извращать высказывания людей и выставлять их в дурном свете. В программе CBS Уоллис, по выражению одного строчкотвора, представил Вестморленда этаким деревенским олухом. Как заметил один из тех отставных офицеров: “Любой дурак знает, что Уоллис и CBS враги всему тому, за что стоит Вести, а потому были только рады возможности сожрать его”. Другим критикам кажется, что Вестморленду не хватает рассудительности. Так, во время осады базы Ке-Сань он пытался поставить части авиации МП США под оперативный контроль ВВС. Хотя с практической точки зрения подобное переподчинение выглядело вполне оправданным, оно вызывало панику у начальства корпуса морской пехоты, всегда опасавшегося “растаскивания” его служб по другим родам войск. В результате нарушалась хрупкая взаимосвязь, помогавшая всем войскам США действовать во Вьетнаме скоординированно. Тактический выигрыш, который приносило переподчинение, не стоил утраты единства. Между прочим, ОКНШ тянул с решением вопроса до тех пор, пока не кончилась осада и ничего менять стало уже не нужно.

Нехваткой рассудительности недоброжелатели Вестморленда объясняют и его идею перехода к контрактной службе. А его решение позволить солдатам носить более длинные волосы, держать в казармах пиво, не вставать на утреннюю побудку, как и многие другие “поблажки”, неизменно попадали под огонь критиков. Все это, говорят они, дает неверную установку всем в армии. У новобранцев, чего доброго, возникнет мысль, что не они должны приспосабливаться к службе, а службу надо подгонять под них, точно форму одежды. Старые офицеры, сержанты и старшины-сверхсрочники воспринимали перемены как покушение на их власть и престиж. На какой-то период армия оказалась в тупике, из которого она выбралась главным образом путем возврата к прошлому. Однако вред был нанесен.