Евгений Зубарев - 2012 Хроники смутного времени

• Название: 2012 Хроники смутного времени
• Автор: Евгений Зубарев
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-052649-9

Вы живете сегодняшним днем и не замечаете признаков надвигающейся катастрофы, которая уничтожит не только ваш привычный уклад жизни, но и всю вашу страну. Неожиданные и беспощадные социальные потрясения, описанные от лица обычного российского студента, волею обстоятельств вынужденного пересечь европейскую часть России в самый разгар Великой Смуты, изложены так достоверно и убедительно, что поневоле начинаешь вздрагивать, когда в реальных новостях дикторы вдруг озвучивают цитаты из этого романа. Будем надеяться, эти события так и останутся вымышленными. Но если все же авторский прогноз подтвердится, вы узнаете, что делать, вместе с главными героями романа - троицей обыкновенных питерских парней, победивших там, где отступило целое государство. Впрочем, победа ценой психического здоровья - слишком высокая цена, не правда ли?

---

Пять станций метро я проехал быстро, а вот двести метров до здания Управления пришлось долго форсировать по газону — на тротуаре молодцы в фирменных строительных куртках перекладывали плитку, бодро осваивая очередной бюджет.

Увы, по мягкой, податливой майской земле газона я пошел совершенно зря. Весна в Петербурге — особое время года, воспетое сотнями поэтов, когда собачье дерьмо на

городских газонах уже растаяло, но еще не засохло. В результате я вляпался так, что даже привычные ко всему омоновцы на посту охраны меня бы наверняка не пропустили. Да я бы и сам себя сейчас никуда не пропустил.

Выбравшись на тротуар, я сделал несколько шагов к высоким дверям Управления, оставляя за собой омерзительного вида следы, но, не доходя до входа метров десяти, начал затравленно озираться в поисках спасения.

Спасение пришло, точнее, приехало в виде Игоря Павловича Минина, припарковавшего свою «девятку» возле самых моих грязных ног.

Он вылез из машины, радостно скалясь, быстро захлопнул дверь и пошел ко мне с распростертыми руками, больше похожий на циркового медведя, чем на капитана милиции в штатском.

— Стой, Палыч! Воду неси. Ноги мне будешь мыть,—сказал я ему вместо «здравствуй», и Палыч тут же остановился и озадаченно уставился на мои туфли.

Потом лицо его прояснилось, и он укоризненно спросил:

— В дерьмо вляпался? Ну конечно — свинья везде грязи найдет!

Игорь вернулся к машине, открыл багажник и вытащил оттуда пластиковую канистру с водой. Передавая мне воду, он брезгливо морщил нос и показывал пальцем, куда мне следует отойти от его «девятки» на время омовения.

Я не стал спорить, потому что знал: моя брезгливость и чувствительность к запахам это просто ничто по сравнению с обонятельными рецепторами капитана Минина. У него на этой почве даже невроз был. Скажем, после любого рукопожатия Палыч совершенно явным образом нервничал и успокаивался, лишь изыскав возможность вымыть руки с мылом. Женщин себе он тоже выбирал по запаху, и горе было той, что накануне свидания вкусила блюда с ччесноком или дышала перегаром. Он расставался с такими неромантичнымн особами немедленно. Даже если встреча проходила на пороге его собственной квартиры, Он просто захлопывал дверь перед носителем мерзкого запаха и уходил в ванную комнату — мыться.

Разумеется, женат он не был — ведь тогда ему пришлось бы с утра до вечера терпеть присутствие посторонних запахов в собственном доме. Это, даже при феноменальной выдержке Палыча, было решительно невозможно.

Про собак, кошек, детей, волнистых попугайчиков рассказывать или сами уже все поняли?..

Короче говоря, я мыл туфли весьма тщательно, ибо рассчитывал вернуться домой на машине Минина. Он тоже предполагал нечто подобное, поскольку стоял рядом и внимательно наблюдал за процедурой омовения, изредка указывая– на какую-нибудь допущенную мной небрежность.

Я извел все двадцать литров воды, и только тогда Па-лыч забрал у меня канистру, бросив ее на задние сиденья, чтобы снова не возиться с багажником.

— Ты к Валерке? — спросил он, когда мы вместе вошли в подъезд.— Я тоже. У меня к нему дело. К тебе, кстати, тоже… — Он смерил меня задумчивым взглядом, для чего даже остановился на мгновение.

У Валеры было накурено и тесно. Несколько оперов сидели вокруг небольшого стола, до краев заваленного ржавыми винтовками, пистолетами и тому подобными интересными предметами, и составляли опись, по очереди выкрикивая приметы стволов невысокому крепышу с листком бумаги в руках.

В двух углах помещения шел одновременный допрос двух испуганных юношей лет двадцати. В третьем углу мы увидели Валеру — он стоял, уперев руки в бока, и орал, надсаживаясь, на коренастого небритого мужика, сидевшего на корточках спиной к стене. Лицо у мужика было разбито, и, когда он снова развел руками в ответ на яростный выкрик Валеры, я увидел, чем разбивали лица в этом доме — Валера раздраженно поправил сползающие очки с толстенными линзами и без замаха влепил правым ботинком прямо в челюсть небритому мужику. Мужик охнул и закрылся руками.

— Командир, чё ты торкаешь? Чё ты меня торкаешь…— скулил он, затравленно поглядывая из-под скрещенных ладоней на Валеру.

— Я тебя сейчас так торкну, сука, что ты, блядь, вообще забудешь великий и могучий,— пообещал Валера, яростно сопя на него сверху вниз.

С Валерой, как и с Палычем, я познакомился при крайне неприятных для себя обстоятельствах — меня ограбили на радиорынке, где я, студент-первокурсник, подрабатывал перепродажей всякой электронной еруи– ; ды. Ограбили меня вечером — забрали остатки нехит– I рого товара и выпотрошили все карманы. Но самое не– ь приятное — отдубасили при этом так, что очухался я в больнице. Причем только на четвертый день, не помня даже своего имени.

Капитан милиции Васильев лежал в кровати рядом — ему, как и мне, пробили башку и сломали еще что-то не очень существенное в районе груди. Оказалось, Валера видел, как меня пасли, и решил, как они пишут в рапортах, «отработать простой материал на месте». Кем он себя мнил, Ван Даммом или Чаком Норрисом, я уж не знаю, но досталось ему даже больше моего.

Палыч носил Валерке пиво и апельсины и с подозрением косился на меня. Потом, когда меня отпустило и мозги немного прояснились, всех нас очень сблизило то обстоятельство, что мы оказались коллегами-физиками: я — студент физико-механического факультета, а Палыч с Валеркой — его выпускники. Правда, с работой им не повезло до крайности — весь тот выпуск физиков-ядерщиков оказался невостребованным, зато хорошо сработала кадровая служба питерского угрозыска. Валеру и Игоря заманили неплохими на тот момент окладами, а потом они, что называется, втянулись.

Впрочем, пару раз в месяц оба молодых офицера обязательно захаживали в клуб «Политехник» — бывшие выпускники слушали там свободные лекции интересных людей, а потом оставались попить пивка и подискутировать насчет устройства мироздания. Особой пояулярностью пользовались темы, концептуально раскрывающие важнейшие вопросы бытия: дискретности времени, сингулярности Вселенной или материальности информации. Впрочем, о холодном термоядерном синтезе там тоже можно было поболтать, только не сильно увлекаясь — оппонентов у этой технологии в среде бывших и работающих питерских физиков все-таки было больше, чем где-нибудь в Сорбонне. Поэтому могли и обидеть — исключительно вербально, разумеется.

Я на этих диспутах не просто бывал — я их организовывал, и там, в клубе, наша странная дружба неожиданно окрепла и получила некую смысловую нагрузку. Мы все чаще обсуждали не только принципы устройства мироздания, но и поразительные свойства человеческой психики, заставляющие одних людей совершать преступления, а других — противодействовать им.

Палыч первым поздоровался с Валерой. Он тронул его за плечо, потом слегка отодвинул в сторону и сказал:

— Ты неправильно ставишь вопрос. Без замаха. А таких уродов надо с замахом спрашивать.

Палыч тут же развернулся и влепил в мужика страшный удар с левой ноги.

Мужик со смачным шлепком вошел в стенку, после чего упал навзничь, потеряв сознание. Впрочем, уже через секунду он поднялся на ноги и, придерживая отбитую грудь, сказал новому экзекутору с нескрываемым уважением:

— Все понял, командир! Больше вопросов не надо.Зови дознавателя — начинаю свой рассказ.

Валера устало вытер лоб и крикнул в коридор:

— Елена Анатольевна, пройдите сюда, пожалуйста.Гражданин Мигуля готов покаяться во всех смертных грехах…

– Гражданин Мигуля быстро поправил его, с тревогой глядя на Палыча:

— Не во всех, начальник! Две мокрухи в Песочном беру, а бабу на пляже шить мне не надо. Она не моя, мамой клянусь! Это ж васюкинские щенки студентку оприходовали…

Палыч взглянул на Валеру, выразительно шевельнув широкими плечами, но Васильев раздраженно махнул рукой:

— Не надо. Студентка, похоже, и впрямь не его. Местные постарались.

В кабинет вошла маленькая, но стройная девушка в светлых джинсах и ослепительно белой блузке. Она встала посреди всего этого ужаса, прижимая папку с бумагами к своей довольно выдающейся груди, и пискнула тоненьким голосочком:

— Ну и где я сяду, бля? Васильев, зараза, расчищай мне место. Хотя бы вон там!

Она указала на угол, где действительно еще можно было бы сесть вдвоем, и ей быстро освободили часть стола, смахнув уже осмотренное оружие на пол. К столу приставили стул, а рядом, на корточках, уселся задержанный, с нескрываемым восторгом разглядывая стройные ножки юного дознавателя.

Валера недовольно посмотрел на нас с Палычем:

— Чего приперлись? Не видите, работы полно…

Я отвернул полы пиджака и показал ему две фляжки с коньяком, уютно устроенные в каждом из внутренних карманов.