Сергей Конарев - Балаустион

• Название: Балаустион
• Автор: Сергей Конарев
• Издательство: Константа
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2008
• ISBN: 99965-27-296-4

Первый век до рождения Христа. Греция переживает период мира — выстраданного, постыдного мира, купленного поражениями, кровью и унижением. Македония и Рим, на словах объявив Элладу свободной, бесстыдно грабят древнюю и некогда славную страну, попирают ее законы, наказывают неугодных. Пирр, сын царя Спарты, города суровых воинов, и его друзья — из тех немногих, кто не склонил головы перед могучими врагами и роком. Беспощадная ненависть, страдания и горе ждут тех, кто дерзнул подвигнуть эллинов к новой войне — гибельной? Или священной?

---

— Вот как? О чем говорил?

— Начал с общих рассуждений о готовящемся договоре с ахейцами, продолжил восхвалением истинных лакедемонских добродетелей, а закончил, как обычно, заявлением о незаконности изгнания отца. И как говорил! Треть собрания провожала его до дома, представляешь?

— А что Агиады?

— Леотихид чуть от злости не лопнул. Эвдамид на вид оставался спокойным, даже произнес похвалу Пирру, довольно путаную, типа: именно такой должна быть верность сыновей родителям, пусть даже недостойным, однако верность государству должна быть превыше всего. Впрочем, говорил царь не слишком красноречиво и такого внимания, как наш царевич, и близко не добился.

Леонтиск удовлетворенно кивнул и, вспомнив, что ему нужно торопиться, произнес:

— Ладно, бывай, Галиарт. Поболтал бы с тобой еще, но командир ждет. Еще увидимся. Приглядывай за илотами, не поворачивайся спиной!

— Пока! — вскинул руку Галиарт. И уже вдогонку прокричал:

— Ты сам-то как? Как Афины?

— Замечательно! — от прыжка в седло ребро отозвалось резкой болью, и Леонтиск с трудом скрыл гримасу натянутой улыбкой. — Повеселился на славу!

Подковы вновь застучали по каменному ложу дороги.

К полудню слева горизонт закрыла громада горы Менелая, прикрывающей Спарту от восточных ветров. Леонтиску был известен здесь каждый куст, каждая ложбина в массивном теле горы, каждая трещина в цоколе старого, с трех сторон окруженного лесом, святилища легендарного спартанского царя. Он возвращался в город, ставший ему родным!

Миновав одноэтажное убожество Терапны — предместья, населенного беднейшими из мастеровых, путники подъехали к серо-стальной ленте Эврота. За рекой храмом Ликурга начинались кривые улочки Лимн, одного из трех районов, или, как здесь говорили, поселков, составлявших собственно Спарту. Никакой обводной стены вокруг города не было — спартанцы говорили, что их город защищают люди, а не стены. Городскими воротами с северо-восточной стороны, откуда приближались афиняне и их провожатый, Спарте служил древний мост, именуемый Бабикой. Въезд в город обозначался стоящими по разные стороны моста харчевней и одноэтажной караулкой. Из ее двери торопливо вышел навстречу десятник стражи, седой воин с цепким взглядом.

— Откуда вы, чужеземцы, и с какой целью прибыли в славный город Спарту? — это была ритуальная формула, но использовалась она только в отношении прибывающих в город иноземцев. Леонтиск, проживший большую часть жизни в Спарте, и которого после подвигов на Олимпиаде все знали в лицо, с раздражением глянул на десятника с высоты седла….

— Открой глаза пошире, командир: на последних состязаниях в кулачном бою я хорошенько надрал задницу старшему из твоих сыновей. Вспомнил, старый?

— Афиненок, — скривился, словно брезгуя, караульный.

— Вообще-то меня зовут Леонтиск, я «спутник» царевича Пирра….

— Какого там царевича! Выродка изгнанника, ты хотел сказать! — зло усмехнулся солдат.

«О-о, да мы приверженцы Агиадов!» — подумал про себя Леонтиск, а вслух сказал:

— Говори, как тебе хочется, декадарх, но когда царь Павсаний вернется в город, я найду тебя и попрошу повторить эти слова перед ним.

Старый служака усмехнулся, но почел за лучшее сбавить тон и переменить тему.

— Это кто с тобой? — спросил он, подозрительно уставившись на терпеливо державшегося позади Эвполида.

— Мой товарищ из Афин, — кусая губы от бешенства, ответил Леонтиск. Ему хотелось открутить стражнику голову на месте. — Прибыл в Спарту с важной миссией.

— Это с какой же? — хитро блеснул глазками солдат.

— Не твоего ума дело, — поспешил разочаровать его молодой воин. — Клянусь Меднодомной, в первый раз встречаю такого любопытного караульного.

— Ты сперва сопли подбери, а потом будешь мне указывать, — ощетинился служивый. Роясь в складках одежды, он пробормотал:

— Проклятые афиняне! Наводнили город, да еще дружков с собой тащат!

Леонтиск сдержался, призвав на помощь все свои силы.

— Какое имя носит иноземец? — сделав официальный вид, вопросил десятник, отбормотавшись и найдя наконец дощечку для письма.

— Пилон, сын Дидима, — выпалил Леонтиск, мгновенно смекнув, что истинное имя своего спутника раскрывать не стоит. Мало ли кто потом читает эти дощечки! Любой из соглядатаев «альянса» может донести в Афины, и Терамену будет нелегко ответить на вопрос, почему это его сын сбежал в Спарту. — Мы можем, наконец, войти?

— Можете, — нехотя уронил стражник, пряча дощечку и стилос обратно под кожаный панцирь. — Проходите, и да пребудет с вами благословение богов-покровителей. Город гоплитов приветствует вас, чужеземцы.

— Тьфу на тебя, дурень старый, — сквозь зубы процедил Леонтиск. И уже громче воскликнул:

— Эй, малый! Забирай лошадей, дальше мы пойдем пешком.

Афиняне спешились, и солдат, за время путешествия из Левки не проронивший ни слова, так же молча принял поводья коней, развернулся и неспешно поехал обратно. Леонтиск и Эвполид, смерив караульного убийственными взглядами, ступили на мост, прошли по окаменевшим от времени доскам — и оказались в Спарте. От моста брала начало улица Феомелида, ведшая к агоре и спартанскому акрополю. По обе стороны улицы стояли похожие друг на друга особняки граждан, окруженные разномастными лачугами рабов и хозяйственными постройками. Зелени было куда больше, чем в Афинах, здания едва виднелись за стеной многолетних платанов и олеандров. Едва ли не в каждом дворе свободно разгуливала скотина — козы, овцы и свиньи. Когда удивленный Эвполид спросил об этом у Леонтиска, тот пожал плечами.

— Спартанцы не скрывают, что их полис — это большая деревня. Они стремятся быть как можно ближе к простоте нравов, завещанной предками.

— Хо-хо, дружище, поменьше пафоса, прошу тебя! — рассмеялся Эвполид. — Ты напоминаешь моего мудреца-учителя. Каждый раз, говоря о былых временах, он впадал в такую фальшивую выспренность, что у меня в животе начинались колики.

Друзья продолжали свой путь. Эвполид с любопытством крутил головой, Леонтиск, как мог, рассказывал о местных достопримечательностях. На улицах не было слишком многолюдно, поэтому сын стратега сразу приметил двух идущих навстречу девиц, одетых по зимней поре в двойные хитоны. Каждая несла на плече продолговатый сосуд с водой, придерживая его одной рукой за ручку. С первого взгляда было видно, что они родные сестры, с разницей в возрасте не более полутора-двух лет.

— Привет, Леонтиск! — почти хором поздоровались они, с любопытством разглядывая незнакомого им Эвполида.

— О, Коронида, Софилла, привет вам! — с энтузиазмом вскричал Леонтиск.

— Ты, говорят, уезжал? — спросила та, что выглядела постарше. Ее восхитительной формы губы сложились в чарующую улыбку.

— Пришлось отлучиться по делам государства. Но долго жить вдали от твоих прекрасных глаз, Коронида, я не мог, и поспешил вернуться обратно, — воспоминание об Эльпинике отдалось булавочным уколом вины, но Леонтиск постарался загнать это чувство поглубже.

— Ты, наверное, всем это говоришь, повеса! — хихикнула девушка.

— Ну что ты! Ты ведь знаешь, что все мои мысли — только о тебе.

— Неужели?

— Клянусь Эротом!

— Хм, такие заявления нуждаются в доказательствах!

— Пожалуйста, в любое время. Быть может, завтра? Или сегодня вечером? — Леонтиск откровенно взглянул на округлые полушария ее грудей, вздымающие ткань хитона. Его мужское естество дрогнуло — великие боги, он почти месяц не был с женщиной!

— Посмотрим, — она на миг опустила глаза, словно в смущении, потом снова подняла их. — А этот красивый молодой человек — твой друг? Быть может, ты нас познакомишь?

— Пилон, из очень, поверь мне, знатной афинской семьи, — представил Леонтиск Эвполида. — Но… ты сказала — красивый? Наверное, ты забыла, кошечка, как я ревнив?

— О, тебе, право, не стоит беспокоиться! — кокетливо улыбнулась Коронида. — Я спрашиваю для сестры, она у нас такая скромница, сама ни за что не решится спросить.

Стоявшая рядом Софилла, ничуть не менее хорошенькая, чем сестра, затрепетала ресницами и покраснела.

— Скромность — это прекрасное качество, и достаточно редкое, к сожалению. Я очень рад познакомиться, — учтиво поклонился Эвполид. — Мне приходилось слышать, что лакедемонские девушки — одни из самых красивых в мире. Теперь я в этом убедился.

Молоденькая Софилла подняла на него взгляд, в котором, кроме благодарности за комплимент было кое-что еще.

— Мы тоже, я и сестра, рады познакомиться, — теперь бесподобная улыбка Корониды предназначалась Эвполиду. — Ты надолго к нам в город, любезный Пилон?

— О, думаю, что да.

— В таком случае, полагаю, у нас еще будет время, чтобы познакомиться… поближе. А сейчас нам пора. Не хотелось бы, чтобы отцу доложили, что мы разговариваем на улице с мужчинами. Увидимся завтра!