Соно Аяко - Синева небес

• Название: Синева небес
• Автор: Соно Аяко
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Маньяки
• Год: 2006
• ISBN: 5-89332-121-9

В японской литературе появился серийный убийца — персонаж, совершающий многочисленные злодеяния без видимых причин. Ему неведомо раскаяние или представление о грехе. Он не испытывает чувства вины и легко оправдывает содеянное: «Я всегда делаю что-то без особых причин. Вот и людей тоже убивал без особых на то причин. Это похоже на легкую влюбленность, когда маешься от безделья и не знаешь, куда себя деть. Люди очень подвержены такому состоянию». Такова психология этого необычного для японской литературы персонажа, художественное исследование которой представлено в романе «Синева небес» (1990).

Соно Аяко (род. в 1931 г.) — одна из наиболее известных писательниц современной Японии. За 50 лет она опубликовала более 40 романов и эссе, переведенных почти на все европейские языки. Творчество ее отмечено многими премиями и наградами, в том числе наградой Ватикана (1979). Будучи убежденной католичкой, Соно Аяко принадлежит к немногочисленной группе японцев, которые, живя в буддийской стране, должны соотносить национальные ценности с христианскими. В «Синеве небес» эта особенность проявилась в безжалостном психологическом анализе, которому подвергнуты главные герои романа.

---

— Да, бывали приятные моменты. Но иногда мне казалось, что он со мной не до конца честен.

— И тебе все равно хотелось встречаться?

Густые клубы сигаретного дыма окутывали фигуру Томоко.

— Да… Но я не прикладывала усилий. Я ведь из тех, кто плывет по течению. Если человек говорит, что хочет навестить меня, я не отказываю, когда не слишком занята. А тех, кто не просит, сама в гости не зазываю. К тому же… — запнулась Юкико.

— Что — «к тому же»?

— Ты ведь работаешь, Томо-тян, и можешь общаться с интересными, яркими людьми.

— Ну, ты несколько переоцениваешь мои возможности, — возразила Томоко, понизив голос, и рассмеялась.

— Может, они и не самые замечательные люди, но наверняка яркие личности. А я живу одиноко, однообразно. У меня нет твоих возможностей. Такие, как я, готовы общаться с кем угодно, — с расчетливыми, хитрыми, малодушными, сентиментальными, с нытиками и бездельниками, даже с ничтожествами. Если мы прогоним кого-то за небольшую ложь, то и поговорить-то будет не с кем. Я действительно принадлежу к этому типу людей. У меня нет ни способностей, ни образования, чтобы служить в какой-нибудь фирме, я не красавица — я просто портниха, которая шьет на дому. Мужчина, который встречается с моделью, может похвастаться ею перед своими друзьями, а мной никто хвастаться не станет. Поэтому последнее время я стала ценить возможность общения с любыми людьми.

— Это понятно. Очень хорошо, что у тебя появился друг, но в мире так много плохих людей. Один знакомый впустил в дом какого-то коммивояжера и отошел приготовить чай, а тот тут же стянул у него кошелек, который лежал в буфете. Вот какие бывают случаи.

— Уцо-сан однажды подарил мне керамическую тарелку. Хотя я плохо разбираюсь в подобных вещах, мне показалось, что у него очень хороший вкус.

— Ну, может быть, он и не виноват. Но когда я впервые вижу человека, я исхожу из того, что он вполне может быть вором.

— Ну, при твоей работе это понятно, — сказала Юкико, открывая тостер и вынимая поджаренный хлеб. — Полицейский очень хвалил кофе, Томо-тян.

— Да? Ну, что же, может быть, имеет смысл после выхода на пенсию открыть свою кофейню, — впервые за все это время смягчилась Томоко.

Еще один сыщик из полицейского управления Миуры тоже вел утреннюю беседу — в другом месте.

Он выяснял маршрут передвижения Фудзио в тот самый вечер. Сначала детектив отправился в Садзиму, где опросил свидетелей в стоявшей там с незапамятных времен чайной «Яманака». Фудзио сказал, что там «торгует странная бабуся». Раньше здесь действительно была чайная, но несколько лет назад часть помещения отреставрировали, и чайная стала больше походить на кафе. А за кафе стояла ветхая деревянная хибара еще довоенных времен, в которой жили владельцы этого заведения.

Естественно, что в столь ранний час кафе «Яманака» было закрыто. Но для полицейского день выдался удачным, потому что за приоткрытой дверью хибары мелькнула фигура пожилой женщины в неопрятном махровом халате. Как показалось полицейскому, она собралась выйти за газетой, тем более, что и время для этого было как раз подходящее. Но женщина остановилась на пороге, видимо, просто наслаждаясь свежим воздухом.

— Здравствуйте, бабушка! Извините, что побеспокоил так рано, — сказал полицейский, предъявляя свое удостоверение и доставая блокнот.

— Вы полицейский?

— Я из полицейского управления Миуры. Слышали, наверное.

— Да, я к вам обращалась, когда у нас украли мотоцикл. Старушка подозрительно оглядела полицейского.

— Я приехал задать вам кое-какие вопросы. Старуха молчала.

— Позавчера кафе работало как обычно?

— Да.

— Один человек утверждает, что припарковал здесь машину и, не заходя в кафе, купил сок в автомате у входа. Я хочу расспросить вас о нем.

— А зачем это вам?

— Вы не запомнили его лица?

Полицейский поднес фотографию Фудзио Уно прямо к носу старухи, но та рассеянно подняла глаза.

— Как я могу узнать человека, который даже не заходил в кафе?

— Да, конечно, — согласился полицейский. — Ну, а собака здесь есть?

— Да, был кобель.

— Была? А сейчас нет?

— На прошлой неделе издох. Мне теперь легче жить будет. Сколько лет у меня жил, а все равно рычал, как меня увидит. Мерзкая была псина.

— Правда? То есть позавчера ее здесь быть не могло. Так ведь?

— Да уж, конечно. Я хотела, чтобы его прямо тут закопали. Но сын сказал, что это нарушение закона, поехал в мэрию, заплатил им, не знаю, правда, сколько, — и они забрали эту дохлятину.

— Не очень-то вы жалуете собак, а? — спросил полицейский, явно развеселившись от такого непредвиденного поворота событий.

— Вовсе нет. Я терпеть не могла именно этого пса. Он только на меня зубы скалил, а на незнакомых людей даже не рычал. А ведь огромный был.

— Большой, говорите, пес?

— Да. А еще пожрать горазд был.

Потом вышел старший сын старухи — хозяин кафе «Яманака», и полицейский задал ему те же вопросы. Тот подтвердил, что пес издох недели две назад. Старуха казалась вполне вменяемой. Но иногда показания свидетелей вызывают сомнения.

Пес прожил в этом доме двенадцать лет. Сейчас собаки живут и до пятнадцати, и до двадцати лет, так что нельзя сказать, что псина был так уж стара. Но перед смертью пес сильно исхудал, потерял аппетит, хотя прежде отличался прожорливостью, стал вялым, глаза у него слезились.

Хозяева собирались отвезти его к ветеринару и усыпить, но опоздали. Утром хозяин заглянул в конуру и увидел, что пес издох. Это стало поводом для разговора в кругу семьи, что и помогло хозяину вспомнить точную дату гибели псины — прошло ровно одиннадцать дней.

— А где пес обычно бывал днем? — спросил полицейский.

— Где?…

У хозяина было такое выражение, словно он впервые задумался об этом.

— Обычно спал прямо на дороге. Помнится, машины его частенько вынуждены были объезжать.

Дорога здесь узкая, к тому же ширина ее везде разная. Перед кафе «Яманака» она расширялась. Рядом молельня, посвященная святому Досодзину — хранителю путешественников. Там-то пес и облюбовал себе лежбище.

— Пока был жив, никто им не интересовался, а как околел, все только и спрашивают, что с Медведем сталось?

— Это у него кличка такая была, Медведь?

— Нет, кличка у него была Коро, но люди об этом не знали и называли Медведем. В последнее время мы в семье тоже его так стали называть. Как ни назови, все одно хвостом вилял.

— Ну, еще раз извините, что побеспокоил вас так рано.

Все, что рассказал Фудзио Уно о спавшей перед кафе собаке, оказалось ложью.

Сразу после этого детектив отправился в Митохаму. Там у него проживал родственник, так что поездка обещала быть приятной. Муж двоюродной сестры полицейского, звали его Нобору Танака, был хозяином рыбного магазина «Вся рыба», стоявшего на пляже.

— Я хочу тебя кое о чем спросить, — сказал полицейский, переходя прямо к делу.

— Да ладно, заходи, поешь сначала.

Нобору уже сидел перед включенным телевизором в залитой лучами утреннего света комнате в глубине магазина и завтракал.

— Заходи-заходи. Он ведь может разговаривать только за едой, — сказала полицейскому его двоюродная сестра Тацуэ.

— Ну, ладно, позавтракаю с вами, — сказал полицейский, вдыхая ароматы пищи, проникавшие через дверь кухни.

— У нас сегодня только соевый суп с дайконом и вареный окунь.

— Замечательно! Когда я ем твой соевый суп, то забываю обо всем на свете, — сказал полицейский, смакуя суп, сваренный на рыбном бульон. В его гуще плавали большие куски дайкона.

— Да уж, жизнь у нас неплохая, времени полно, — рассмеялся Нобору.

— Поэтому у него куча хобби — бейсбол, сумо, футбол, плаванье, легкая атлетика и бег на марафонские дистанции, — сказала жена, вызвав смех гостя.

— Так это же почти все, что только можно желать!

Утром муж и жена Танака отправлялись на рынок, днем или спали, или смотрели телевизор. Детей они не завели и трудиться в поте лица не было необходимости. Они сами признавали, что ведут беззаботную жизнь, спят и днем и ночью.

— Так что у тебя за вопрос? — спросил Танака, когда полицейский протянул руку за второй чашкой риса.

— Я должен проверить слова одного человека. Он сказал, что позавчера гулял здесь по пляжу и зашел в дюны.

— От пляжа он пошел к дюнам?

— Утверждает, что все было именно так.

— В котором часу?

— Во второй половине дня. В пять или шесть часов. А может, раньше. Говорит, нашел укромное местечко и прилег там. Отдыхал и сочинял стихи.

— А у него спина не промокла? — спросил Нобору с сомнением в голосе. Он листал книжечку, похожую на маленький календарь.

— С чего у него могла промокнуть спина?

— С того, что позавчера примерно в четыре часа дня был сильный прилив, который накрыл весь пляж. После четырех песок еще не просох. Если он лежал, то, думаю, спина у него должна была промокнуть.