Джеймс Эллрой - Секреты Лос-Анджелеса

• Название: Секреты Лос-Анджелеса
• Автор: Джеймс Эллрой
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9757-0135-0

Лос-Анджелес, 1953 год. В кафе «Ночная сова» неизвестными хладнокровно расстреляны шесть человек. Расследованием их гибели занимаются трое полицейских: молодой честолюбец Эд Эксли, стремящийся быть достойным славы своего знаменитого отца; безжалостный мститель Бад Уайт, в детстве ставший свидетелем убийства собственной матери; и консультант популярных телесериалов Джек Винсеннс, поставляющий информацию скандальным журналам. Все трое абсолютно непохожи, но их объединяет одно: у каждого из них есть опасные секреты, которые они тщательно охраняют. Сохранить свои тайны и найти убийц невероятно сложно: ведь все трое – участники игры без правил и победителей…

---

– Езжайте домой, сержант. Вам нужно выспаться. Выглядите вы просто ужасно.

* * *

Он и поехал домой. Только не к себе – к Карен.

Эта мысль пришла к нему внезапно. Накатило – точь-в-точь как вчера с Клодом Дайнином и его колесами. Он не знал, что скажет, не хотел придумывать слова. Чтобы отвлечься, включил радио.

По-военному суровый голос диктора:

– … Вся полиция поднята по тревоге: южная часть Лос-Анджелеса превратилась в поле охоты на людей. Повторяем: полтора часа назад Рэймонд Коутс, Тайрон Джонс и Лерой Фонтейн, обвиняемые в массовом убийстве, известном как бойня в «Ночной сове», совершили побег из тюрьмы в центре Лос-Анджелеса. Накануне побега все трое были переведены для допроса в другой, не столь строго охраняемый корпус тюрьмы. Побег был совершен при помощи связанных простыней: обвиняемые спустились на высоту второго этажа, после чего спрыгнули на землю. Представляем вам комментарий Рассела Милларда, капитана полиции Лос-Анджелеса, одного из руководителей расследования, сделанный немедленно после обнаружения побега.

– Я… я полностью принимаю ответственность на себя. Это я приказал перевести подозреваемых в другое отделение. Я… будут приняты все меры к скорейшему задержанию. Я…

Джек щелкнул тумблером. Вот и конец карьере Милларда со всеми его старорежимными принципами. Карен открыла ему дверь.

– Боже мой, милый, где ты был?!

– Карен, ты выйдешь за меня замуж?

– Да, – отвечает она.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Эд в машине на перекрестке Первой и Олив. Рядом лежит отцовский дробовик. Снова и снова Эд прокручивает в мозгу план действий, прислушивается к собственной интуиции.

Сахарный Рэй Коутс: «Роланд Наваретте, живет на Банкер-Хилл. Держит блатхату для тех, кто винта из тюряги нарезал».

Признание, сделанное шепотом: микрофоны его не уловили, и сам Рэй, должно быть, уже о нем не помнит. Досье Наваретте в архиве – фотография, адрес: меблирашка на Олив, в полумиле от тюрьмы, из которой он бежал. Уже светло – днем они затаятся, подождут ночи, чтобы пробраться в Черный город. Возможно, все четверо вооружены.

Черт побери, как его трясет! Совсем как в сорок третьем, на Гвадалканале.

Нарушил правила – никому не сказав, отправился сюда в одиночку.

Вот и он. Дом в викторианском стиле: четыре этажа, облупившаяся краска. Эд взбегает на крыльцо, проверяет фамилии на почтовых ящиках: Р. Наваретте, 408.

Входит, пряча дробовик под плащом. Просторный холл, стеклянные двери лифта, лестница. Вверх по лестнице, не чуя под собой ног. Четвертый этаж – никого. Сбрасывает плат: вперед, к дверям квартиры 408. У дверей останавливается, чувствуя, что не сможет сделать больше ни шагу: вспоминает, как, услышав новости, рыдала Инес – это придает ему сил. Эд вышибает дверь ногой.

За дверью – четверо едят бутерброды.

Джонс и Наваретте – за столом, Фонтейн – на полу. Сахарок Коутс у окна ковыряет спичкой в зубах.

Оружия не видно. При появлении Эда все замирают.

– Вы арестованы! – Он пытается произнести эти слова, но из горла вырывается какое-то сипение.

Джонс вздергивает руки вверх. Поднимает руки и Наваретте. Фонтейн закладывает руки за голову. Сахарный Рэй – нагло, не двигаясь с места:

– Чего хрипишь, гнида легавая? Обоссался со страху? И тогда Эд нажимает на спуск. Раз, другой – Коутс падает на пол. Отдача отбрасывает Эда к дверям. Фонтейн и Наваретте вскакивают, вопя как резаные. Эд снова жмет на спусковой крючок, давит, прошивает обоих одним выстрелом. Кровь хлещет фонтаном. Эд, шатаясь, протирает глаза – и замечает, что Джонса нет.

Джонс ухитрился проскочить мимо него и бежит к лифту. Эд бросается за ним. Джонс уже в лифте: отчаянно жмет на все кнопки подряд, срывающимся голосом: «Господи Иисусе, пожалуйста… Господи Иисусе…» Стеклянные двери сдвигаются: Эд стреляет в упор, не целясь, и стекло осыпается, на лету окрашиваясь кровью – заряд картечи снес Джонсу голову.

Вопят благим матом за спиной какие-то гражданские. Но Эду плевать. У него больше не дрожат колени: твердым шагом он сходит вниз.

Внизу уже собралась толпа: патрульные в форме, детективы в гражданском. Кто-то хлопает его по спине, кто-то выкрикивает его имя. Чей-то голос над ухом:

– Миллард умер. Сердечный приступ. Прямо в Бюро.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Дождь поливает открытую могилу. После прочувствованной речи Дадли Смита берет слово священник.

По распоряжению Тада Грина на похороны собралось все Бюро. Паркер пригласил прессу: после того как Расса Милларда предадут земле, предстоит небольшая церемония, что-то вроде поминок. Рядом с вдовой стоит Эд Эксли, и фотографы ловят в объектив его красивый тонкий профиль. Бад Уайт не сводит с него глаз.

Всю неделю надрываются заголовки газет: Эд Эксли, «величайший герой Лос-Анджелеса», первый свой подвиг совершил на войне, второй – когда пристрелил троих опасных убийц и их сообщника. Эллис Лоу заявил прессе, что перед побегом все трое обвиняемых признались. О том, что ниггеры были безоружны, никто не упоминал.

Эд Эксли добился своего.

– Прах к праху, – произносит священник.

Вдова начинает рыдать, и Эксли приобнимает ее за плечи. Бад разворачивается и идет прочь.

Сверкает молния, дождь усиливается, и Бад прячется в часовне. Здесь все готово для вечеринки: к аналою и стульям добавился длинный стол и тарелки с бутербродами. Снова молния, оглушительно гремит гром. Бад подходит к окну и смотрит, как гроб опускают в землю.

Прах к праху.

Стенс получил полгода. А Эксли получил Инес – за убийство четырех подонков она ему все простила.

Могильщики принимаются за работу, а скорбящие гуськом тянутся к часовне. Эллис Лоу поскальзывается и хлопается на задницу.

Бад гонит от себя дурные мысли. Думай о чем-нибудь хорошем, приказывает он себе. Например, о Линн. Или о том, что убийцу Кэти Джануэй он рано или поздно найдет. Обязательно найдет. Пусть даже через двадцать лет.

Скорбящие входят в часовню, расставляют по углам зонтики, снимают плащи, рассаживаются кто куда. Бад тоже садится в дальний конец стола. Паркер и Эксли становятся за аналой.

Репортеры, блокноты. Во главе стола Лоу, вдова Милларда, Престон Эксли, прославленный строитель Фантазиленда.

Паркер, в микрофон:

– Дамы и господа, нас собрало здесь печальное событие. Сегодня мы проводили в последний путь замечательного человека и преданного служителя закона. Все мы глубоко скорбим о его безвременной кончине. Смерть капитана Рассела А. Милларда стала огромной потерей не только для миссис Миллард, не только для семьи Миллардов, но и для всех нас. Мне вспоминается фраза, прочитанная много лет назад в какой-то книге, сейчас уже не припомню в какой. Фраза такая: «Если Бога нет, какой же я после этого капитан?» Так вот: есть Бог, ведущий нас сквозь скорби и беды, и капитан Расс Миллард был капитаном у Него на службе.

Паркер достает из кармана коробочку, обтянутую бархатом.

Однако, несмотря на нашу скорбь, жизнь продолжается. Одновременно с потерей одного блестящего полицейского мы стали свидетелями подвига другого. Эдмунд Дж. Эксли, сержант-детектив, безупречно служит в полиции Лос-Анджелеса на протяжении уже десяти лет, из которых три года отдал защите отечества в армии Соединенных Штатов. За мужество, проявленное в бою на тихоокеанском театре военных действий, сержант Эксли награжден крестом «За выдающиеся заслуги». А несколько дней назад он снова проявил поразительную отвагу: на сей раз в борьбе не с внешним, а, если можно так выразиться, с внутренним врагом. Поэтому я считаю за честь для себя вручить сержанту Эксли нашу высшую награду – медаль «За доблесть».

Эксли выходит вперед, и Паркер надевает ему на шею медаль на голубой ленте. Мужчины пожимают друг другу руки; у Эксли слезы на глазах. Сверкают вспышки, скрипят перья репортеров. Никто не аплодирует.

– Однако, – продолжает Паркер в микрофон, – каково бы ни было высокое значение этой награды, это поощрение морального, а не практического свойства. Поэтому сегодня я хочу воспользоваться редко используемым правом начальника городской полиции и наградить Эда Эксли повышением по службе. Я повышаю его в звании на два ранга, то есть делаю капитаном, и назначаю на должность командира-контролера с широкими полномочиями, который по мере необходимости будет исполнять обязанности начальника различных отделов, то есть ту должность, которую прежде занимал наш дорогой коллега Расс Миллард.

Престон Эксли встает. Встают все гражданские; по знаку Тада Грина встают и копы. Недружные, жидкие аплодисменты. Эд Эксли стоит прямо, словно аршин проглотил.

Бад сидит развалясь. Он демонстративно достает свой револьвер, целует его и делает вид, что сдувает с дула пороховой дым.

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Пресвитерианский священник обвенчал их в саду перед домом Морроу. Старик Уэлтон разослал приглашения и оплатил банкет. Шафером был Миллер Стентон, подружкой невесты Джоанн Лоу-Морроу (еще до начала церемонии она изрядно угостилась шампанским и теперь нетвердо стояла на ногах). Дадли Смит потешал публику анекдотами и звучным тенором пел ирландские песни. По просьбе Эллиса Лоу пришли Паркер и Грин, а с ними капитан-вундеркинд Эд Эксли, один, без своей мексиканки. Прочие гости – друзья семьи Морроу, богатые и знаменитые. На огромном заднем дворе величественного особняка Морроу яблоку было негде упасть.