Вячеслав Морочко - Рассказы

• Название: Рассказы
• Автор: Вячеслав Морочко
• Жанр: Научная Фантастика

---

Перед глазами его стоял образ матери сына-Володьки, Натальи, — божественно сложенной, но изменившейся с возрастом. Беды, заботы, тяжелые сумки ссутулили и оквадратили тело. Затылок врос в спину. Она уже не порхала, как раньше, а переваливалась точно уточка, выставив подбородок вперед… Но такая Наташа была нужна ему еще больше: не из рассудочного стариковского милосердия, а из Счастья изобретенной самою Природой «Второй окончательной Главной Любви». Если «Первая» — это любовь опыления, умножения рода, чтоб действовал хитрый «животный конвейер», то «Вторая» — влечение мощных глубинных корней для защиты и сохранения нежных побегов. Корни, сцепляясь, сдвигая широкие кроны, позволяют достичь высшей зрелости среди грозных стихий. Только слово «Любовь» в языке разговорном отсутствует. Мы произносим его лишь в интимном значении: «заниматься любовью»… «Дальнозоркость» старых людей позволяет увидеть то, что уже отодвинулось «за горизонт». От Алевтины, как от чего-то чужого, к примеру, остался теперь только липкий туман, да еще — теленомер редакции, в точности так же, как отзвуком жизни во рту был вкус последнего зуба, который он выплюнул в урну на станции. Пляноватый заметил, чем хуже было ему, тем желаннее становилась Наталья — воплощение Божества — Берегини, подобной раскидистому, жизнеобильному древу, под сенью которого только и можно спастись. Этот образ нес утешение и утоление боли. Вспоминая обиды, которыми отплатил ей за преданность, командированный ощущал подступающий к горлу комок и слезу, прокатившуюся по «оврагам» морщин. Мысль о Женщине, эта счастливая мысль была так сладка, что, шамкая, Пляноватый твердил ее имя, точно мял полустертыми деснами лакомство.

Только теперь он почувствовал, как мучительно весь этот день тосковал без нее. Он уверен был: и она его ТАМ заждалась, торопился, гнал время, хотя от него уже ничего не зависело. А душа ликовала: «Скоро! Скоро они будут вместе! Наташе будет приятно узнать, что, при всех недостатках, ее сынВолодька — не так уж и плох!» Мысль, успокаиваясь и меняя дыхание, подбиралась к пределу. Поезд бежал по поверхности. Пляноватый чувствовал: тяжесть «сползает» с него, точно свежие ветры срывали одежды, и празднично освещенный вагон, сияя зеркальными поручнями, завершал свой маршрут. Золото вечера раздвигало пространство. И стало легко… И уснул Он с надеждой…

Пустой метропоезд от станции «Выхино» покатился в депо. В воздухе рядом с вагоном синело его отражение. Вот оно заклубилось и, отделившись, поплыло в вечернем просторе сгустившимся лоскутом синевы. Постепенно таяла дымка хмурого дня. Над Землею, мерцая, вставал чистый свет Возвращенного Детства. «Лоскут» плыл над городом, все отдаляясь. Когда взгляд прохожего на него «натыкался», человек цепенел: из «небесного ока», казалось, глядели на Землю… все прежние жизни.

ИНСПЕКТОР КОРРЕКТНОСТИ

Фабулу драматической фантазии «Инспектор корректности» можно обозначить словами из апокрифа от Филиппа: «Ибо, пока корень зла скрыт, оно сильно. Но если оно познано, оно распускается, и, если оно открылось, оно погибло.»

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

АЛЕКСАНДР — палеонтолог-теоретик.

АННА — его жена.

ЛИЗА — их дочь (девочка лет одиннадцати).

СПАРТАК — палеонтолог-изыскатель.

АССИСТЕНТЫ — помощники Спартака /числом от четырех и более/.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

МУЖСКОЙ ГОЛОС /до поднятия занавеса в полной темноте произносит слова из апокрифа от Филиппа/. «Ибо, пока корень зла скрыт, оно сильно. Но если оно познано, оно распускается, и, если оно открылось, оно погибло.»

На сцене — гостиная в доме АЛЕКСАНДРА. Кушетка. Два кресла. На невысоком столике — поднос со стаканчиками, сифон, пепельница, радиотелефон. Справа — арочный выход в переднюю. В глубине — большое окно, с цветами на широком подоконнике. За окном — сад в весеннем уборе. Левее окна — неплотно прикрытая стеклянная дверь в детскую. На стене между окном и дверью — несколько акварелей. Слева — арочный проход в другие помещения дома. Утро. Все в комнате напоено изумительным светом так, будто это не просто гостиная, а некая пристань небесная. АННА, одетая по домашнему молодая красивая женщина, ухаживает за цветником на окне: рыхлит землю, высаживает рассаду, поливает из небольшого кувшина. Работая, АННА прислушивается к голосам из детской.

ГОЛОС ЛИЗЫ. Ой, папочка! /Заливается смехом./ Ты уронишь меня!

ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. А вот и не уроню.

ГОЛОС ЛИЗЫ. У тебя же ножка болит.

ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. С тобой у меня ничего не болит!

ГОЛОС ЛИЗЫ. Совсем, совсем?

ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Совсем, совсем.

ГОЛОС ЛИЗЫ. В то утро я так за тебя испугалась!

ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Лиза, давай сядем в креслице… Отсюда — виднее.

ГОЛОС ЛИЗЫ. Ой! Что это, папа? Какой нежный цвет!?

ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Это персики.

ГОЛОС ЛИЗЫ. Вчера еще не цвели!?

ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Я их попросил.

ГОЛОС ЛИЗЫ. Смеешься!

ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Ну вот, — опять слезы! В чем дело, малышка?

ГОЛОС ЛИЗЫ. Ты так стонал… когда тебя привезли!

ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Давай успокоимся… Ты же умница, Лиза!

ГОЛОС ЛИЗЫ. Я слышала, кто-то очень не хочет, чтобы ты жил… Это правда? Ну, почему ты молчишь? Кто тебя может так не любить? Папа, мне страшно!

ГОЛОС АЛЕКСАНДРА /тихо/. Мне — тоже.

ГОЛОС ЛИЗЫ. Какой же ты у меня — не как все!

ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. «Не как все»!?

ГОЛОС ЛИЗЫ. Ну да. Какой же мужчина признается женщине, что ему страшно?

ГОЛОС АЛЕКСАНДРА /с нежностью /. Ах ты, моя женщина!

ГОЛОС ЛИЗЫ. Его еще не нашли… — ну того, кто тебя тогда сбил на дороге? /Пауза./ Молчишь… Погляди на меня! Так и знала, ты плачешь! /АННА ставит на подоконник кувшин, опускается в кресло и, спрятав в ладони лицо, беззвучно рыдает./ И мамочка — тоже… Я чувствую… Что же мне делать, если у вас нехорошая дочка? Одиннадцать лет ее возят в колясочке… Но не плачьте! Я научусь! Вот увидите… Буду, буду ходить!

ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Обязательно будешь.

ГОЛОС ЛИЗЫ. Папочка, ну улыбнись! Эти взрослые редко при мне улыбаются! Что ли им скучно со мной?

ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. В самом деле, их трудно понять: даже когда улыбаются… это не значит, что им очень весело.

ГОЛОС ЛИЗЫ. Папа, милый, сыграй мне на флейте… нашу любимую.

Слышится сильный подземный удар, потом — затухающий гул.

Снова бабахнуло! Что это? Словно гроза под землей…

ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Верно…Похоже… Я объясню. Когда-то в этих краях было много угольных шахт… Потом уголь кончился — шахты закрыли. В них больше никто не спускается… Кроме, разве что, изыскателей, которые ищут в разломах породы ответ на извечный вопрос: «Откуда взялась наша жизнь?» Так вот… временами в заброшенных шахтах случаются взрывы… из-за скопления газов.

ГОЛОС ЛИЗЫ. «Скопления газов»! Ну да! Я читала про это в одной старой книжке! Там сказано: «…крохотной искры достаточно, чтобы Земля содрогнулась до самого «корня глубин»!

ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Умница! Но побереги свои глазки. По-моему, ты слишком много читаешь… /Звучит мелодичный телефонный вызов./ Кто-то звонит…

АННА /встает, берет со столика телефон/. Да. Анна слушает. Кто говорит? Кто? Это вы?! Что вам нужно?

ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Это — меня…

Из детской, слегка сутулясь, появляется АЛЕКСАНДР. Он — в свитере и в чем-то, напоминающем джинсы. У него вид человека сорока пяти лет и немного «не от мира сего».

АННА /в микрофон/. И все-таки, что вы хотите?

АЛЕКСАНДР. Кто это, Анна?

АННА./АЛЕКСАНДРУ/. Егуда. Просит тебя.

АЛЕКСАНДР. Скажи, что мне не о чем с ним разговаривать!

АННА /в микрофон/. Слышите? /АЛЕКСАНДРУ/. Настаивает.

АЛЕКСАНДР. Как мне не хочется с ним говорить! /Вздыхает/ Ладно… давай. /Сочувственно глядя на мужа, АННА передает ему телефон./ Алло… Это я — Александр… Здравствуйте, коли не шутите… Вам кажется, что я «чем-то расстроен»!? Как бы вы веселились, если бы вас попытались убрать? Да, представьте себе: я «дрожу» за свою «драгоценную жизнь»! А что, ваша — вам безразлична? Ладно, допустим, я заблуждаюсь. Есть ведь корректные методы убеждения… Ах, «почему подозрение пало на вас!?» Объясню. Ну, во-первых, чтобы вы знали, из всех видов транспорта я признаю только велосипед… «Одобряете!?» Не морочьте мне голову! Я узнал вас Егуда! В машине, которая сбила меня, были вы! А причем здесь Спартак!? Он как раз ожидал меня в палеошахте… «Зачем ожидал?» Перестаньте, Егуда! Вы все это знали и не могли допустить, чтобы я туда прибыл и подписал протокол как «инспектор корректности»… Да, Спартак — резковат. Я не спорю. Но это еще не причина… Ну вот, вы опять — за свое! А проклятые взрывы на шахтах… Вы и тут ни при чем?! Послушайте, старые шахты сто лет никому не мешали. Но стоило там изыскателям что-то найти… — все как будто сорвались с цепи! Похоже, эти находки кому-то спать не дают! И потом, в методичности, с которой уничтожаются шахты, виден расчет… Но я и не думал вас оскорблять… Что может быть проще — собраться, все обсудить… «Не получится»? Почему!? Что вам сделал Спартак? Послушайте, как изыскателю ему вообще равных нет! Что!? «Надоел разговор»!? Извините, не я его начал… /АННЕ./ Отключился. /Кладет телефон на место./ АННА /взволнованно/. Александр, зачем ты позволил втянуть себя в эту «инспекцию»? Что это значит: «Инспектор корректности»? Я понимаю «корректность» как правильность, вежливость, точность и благородство манер… Но если с инспектором можно так просто разделаться…