Владимир Михайлов - Вариант «И»

• Название: Вариант «И»
• Автор: Владимир Михайлов
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021994-6, 5-9577-1000-8

В России недалекого будущего бушуют изощренные шпионские страсти. Правление мафиозных кланов, военная диктатура, засилье неофашистов, мрачный период власти интеллигенции – все это уже позади. Теперь дело за монархией. Вот только… Одно лишь маленькое «но» – пока два более или менее законных наследника династии Романовых более или менее законными путями рвутся к власти, на горизонте возникает кандидат в государи несколько неожиданный: шейх Абу Мансур, защитник ислама – религии, которая в своей глубинной сущности оказалась наиболее близка загадочной русской душе…

---

Первым из этих обстоятельств было то, что они – очередные правители – никак не могли не помнить (это было им необходимо для самоуважения), что живут они как-никак в России, а Россия, как всему миру известно, – великая держава и просто не может такой не быть. Вторым – множество наглядных свидетельств того, что на деле мир об этом благополучно (и не без оснований) забыл; то есть признавалось, что когда-то нечто подобное действительно имело место, но когда это было? Когда в России правил царь Горох, или – последняя вспышка – усатый дядя Джо. Однако где те времена? А потому – кто сейчас станет сколько-нибудь серьезно считаться с Россией, которая давно уже даже и не империя? Да, безусловно, она не перестала быть вооруженной силой; однако при нынешнем ее экономическом положении только абсолютный безумец мог бы вознамериться использовать оружие и развязать войну; ему бы просто не позволили даже ближайшие соратники. Если же паче чаяния что-либо подобное все же началось бы – то конец наступил бы быстро, и с Россией вообще было бы покончено – если не навсегда, то на достаточно долгое время, лет на сто по меньшей мере. Иными словами, не было больше никаких оснований считаться с Россией в чем бы то ни было; с нею и не считались более, хотя формально она сохраняла все свои членства и участия.

Приближение столетнего юбилея, хотел того кто-либо или не хотел, если не загранице, то хоть какой-то части россиян напоминало о былом величии и вызывало вполне естественное чувство горечи. Чувство, сильное до такой степени, что ведь и впрямь находились если не на самом верху, то близ него люди, которые сперва в шутку, а потом все более серьезно стали подумывать о военном выходе, исходя из того, что войну, конечно, не выиграть, однако победителям придется потом Россию – или то, что возникнет на ее месте – подкармливать и помогать вылезти из дерьма; тут поминались прецеденты более чем полувековой давности: судьба разбитых в великой войне Германии и Японии. Этих мыслителей, однако, урезонивали: указывая, что и Германию, и Японию восстановил и поднял в конечном итоге не кто-то со стороны, но сами же немцы и японцы; им просто помогли создать необходимые для этого условия, работать же они были готовы до последнего дыхания. В России же работать если и хотел кто-то – всерьез работать, – то не более чем один из сотни; остальные же девяносто девять мешали бы ему, действием или бездействием. Что же касается денег, то сколько их России ни дай, все равно разворуют, так что и запаха не останется. Так что проигрывать войну не было смысла, а значит – и начинать ее. Тем более что армия – пока – желанием выходить на поле брани не очень-то горела: жизнь ее и в мирное время была скудной донельзя, а рассчитывать на военную поживу не приходилось. Да и союзников вроде бы не было.

А Россия тем временем шла к своему концу. И хотя о тройственном разделении разговор еще не начался (это случилось позже, при интеллигентском правлении), но всякому, кто давал себе труд об этом задуматься, становилось ясно, что надо либо начинать суетиться, подобно известной мыши, тонувшей в крынке молока, либо учинить лихой пир во время чумы – и кончать базар.

Тогда именно и возникла – вернее, воскресла в кругу людей, готовых ради блага государства и подсуетиться, и даже очень – та самая идея относительно реставрации монархии. Люди эти были из числа тех, кто формально не будучи властью во многом осуществлял ее, одни – подсказывая решения, другие – выполняя указания сверху (всякое распоряжение ведь можно выполнять по-разному и с противоположными результатами). Люди эти не составляли никакого тайного общества, заговора, партии и тому подобного; просто по положению они достаточно хорошо знали друг друга, общались и во внеслужебное время – на даче, рыбалке или в бане, скажем, – и за рюмкой – умеренной, впрочем – нет-нет да и затрагивали в разговоре близко интересовавшие их темы.

Разговоры, естественно, велись не под стенограмму. И тем не менее… записал же кто-то разговор между теми самыми людьми, о которых я говорил только что. Каким образом эта запись была получена – на этот вопрос у меня пока не возникло точного ответа. Предположений, конечно, было несколько. Возможно, разговор по чьему-то поручению (можно догадываться, по чьему) был уловлен при помощи современной (применительно к той современности, сегодня это было бы еще легче) аппаратуры подслушивания, дающей возможность посредством остронаправленного микрофона слышать (и писать) то, что говорится на расстоянии даже сотен метров за закрытыми окнами. Другое предположение: прослушивались при помощи заблаговременно и надежно установленной аппаратуры вообще все разговоры, имевшие место в данном помещении, – поскольку не могло остаться неизвестным, что здесь время от времени собираются такие вот люди. То, что ко мне попало крайне немного таких записей (кроме всего прочего еще и потому, что человек я крайне небогатый, а за такого рода записи надо платить намного дороже, чем за кассеты и диски с самыми сногсшибательными хитами), вовсе не значит, что в природе не существует многих других подобных же. Третий вариант: кто-то из участников разговора принес записывающее устройство – или хотя бы передающее – с собой, желая для каких-то своих целей иметь запись предстоящей беседы. Эта возможность представляется мне вполне допустимой. Можно предположить также, что необходимое устройство было закреплено на теле кого-то из обслуживающего персонала, у которого также могли быть свои, вполне объяснимые мотивы. Это тоже кажется мне весьма вероятным – тем более потому, что сама запись была явно неровной, громкость заметно варьировала, что можно объяснить тем, что носитель аппаратуры то приближался к источникам речи, то вынужден был от них отдаляться, а кроме того, не мог постоянно сохранять оптимальное положение, поворачиваясь фронтом к каждому из говорящих; это наверняка было бы замечено, после чего со слухачом обошлись бы очень круто и быстро; нет гарантий, впрочем, что так не случилось и на самом деле.

Однако это все частности; главным же является то, что запись была сделана, а сегодня и попала в мои руки. По сути дела, запись эта содержит всю информацию, необходимую для решения вопроса, и сегодня беспокоящего многих историков, тщащихся объяснить: почему монархический всплеск 2017 года, с одной стороны, начался так внезапно и так успешно, а с другой – почему он оказался столь кратковременным и повсеместно затух как-то сразу, словно по команде. У меня теперь есть все основания полагать, что именно так оно и было: по команде.

У себя в номере я через наушники снова прослушал запись раз и другой. И успел запомнить достаточно много. Между прочим, и то, что, выходит, важный вопрос об источнике денег был поставлен именно тогда. Если…

Если, разумеется, такой разговор в действительности имел место. А не являлся театральной постановкой режиссера, заинтересованного в цикле моих статей.

Об этом нужно было думать, предполагать, сомневаться, убеждаться, выдвигать аргументы и контраргументы.

Кассеты кассетами, но нужен был еще и анализ ленты, и анализ самой записи. И голосов. Если это не постановка, а подлинный разговор, то звучащие при воспроизведении голоса обязательно должны быть записаны и еще где-нибудь: люди, близкие к власти, не могли хоть раз-другой не попасть в лапы нашего брата-журналиста. Но все это тогда требовало специальной аппаратуры, серьезных профессионалов, времени… Одним словом, сейчас приходилось принимать оба варианта за равно возможные.

Разумеется, меня вывели на эти записи не ради того, чтобы сделать мне приятное. Уже из разговора с американцем было ясно: принимая меня за серьезного сторонника европейских Романовых, от меня будут ждать разгромной статьи, написанной на основании нового материала; статьи, в которой как дважды два будет доказано, что никакой азиатской ветви царствовавшего дома на самом деле нет и что претендент просто-напросто сконструирован и воплощен группой заговорщиков еще четверть века тому назад. Появление в русской и, несомненно, европейской печати такой статьи накануне референдума и избрания свело бы шансы Искандера если не к круглому нулю, то, во всяком случае, к величине, крайне незначительно от него отличающейся. Расчет прост и не лишен изящества.

Однако именно в случае подлинности записей я такой статьи писать никоим образом не стану. И записей этих в обозримом будущем никто не увидит. Они останутся объектом исторического анализа, не более.

Совсем другое дело – если выяснится, что записи – липа, подделка, артефакт. В таком случае статья может быть написана и опубликована – и на следующий же день вся ее аргументация будет подвергнута разгрому. Доказав, что записи – фальшивка, а для этого раскрыв историю их возникновения – не в прошлом, а в наши дни, разумеется, можно скомпрометировать весь Европейский блок и тем в немалой степени ослабить его позиции. Доказать, сколь неблаговидными способами стараются они усадить на российский престол своего претендента – будь он хоть трижды законным.