Генри Олди - Нопэрапон или По образу и подобию

• Название: Нопэрапон или По образу и подобию
• Автор: Генри Олди
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17616-0

Япония XV-го века и Харьков века ХХ-го. Легендарные актеры театра. Но и наши с вами современники, искусство древних лицедеев и современные школы каратэ, кривые улочки Киото и неоновое разноцветье проспектов, встреча с безликим существом на ночном кладбище и рекламка с удивительным лозунгом: «Ваша задача – выжить!» Казалось бы: что общего? Что?! – кроме человека, обычного человека вне времени и пространства, оставшегося один на один с самим собой, чтобы победить или погибнуть. Когда юный актер Мотоеси, сын великого «Будды лицедеев», убил деревянным мечом воровку-нопэрапон, а Владимир Монахов, интеллигент-остеохондротик, убил на коммерческом турнире бойца-американца, когда один человек стал зеркалом, а другой – оружием; когда Смерть шла по дороге к храму Чистых Вод, и молоденькая аспирантка отправляла в реанимацию, одного за другим, шестерых насильников… Времена сходятся, смыкаются гранями, и нет уже отличия – кто жил вчера, кто живет сегодня, если в каждом из нас сидит червь, желающий получить все даром и сразу.

Но получая, мы перестаем быть людьми.

---

Всегда удивлялся и завидовал тем везунчикам, которые даже в распутицу ухитряются сохранить обувь и брюки в первозданной чистоте. У меня это никогда не получалось. Как ни стараюсь ступать аккуратно – все равно туфли придется дома отмывать. Хорошо хоть штаны такой расцветки, что грязи на них не видно, – но ее там хватает, можно не сомневаться! Зато нижний край моего плаща все явственнее приобретает вид камуфляжа.

Ну и черт с ним! В первый раз, что ли? Привык уже…

По левую руку от нас, на пустыре, жгли костры из всякого хлама. Запах дыма удивительно напоминал аромат осенних пожарищ, где топливом служит палая листва (да что ж они там жгут, в самом деле?!); костров было несколько, пять или шесть, они располагались огненным полукольцом, охватывая помост… да нет, не помост – просто мусоросборочную машину, и на крыше кабины топтался мужик в ватнике. Зачем? с какой целью?! – Бог весть, но снизу на мужика во все глаза глядели двое его коллег и толпа местной пацанвы.

Пьеса «Киецунэ» в новом переложении, сцена шестая, реплика: «…все тщетно в нашей жизни. На мгновенье блеснет роса – и тает без следа…»

Смейся, паяц.

Дом, до которого мы наконец дохлюпали, мне сразу понравился. Чистенький, розовый, за ажурной оградкой – именно оградкой, а не высоченным забором, сплошь утыканным поверху битым стеклом, как все вокруг. Клумбы, цветники, деревья в нежной клейкой зелени – и никаких теплиц, огородов… Веранда. Дорожки опять же плиткой выложены. С любовью сделано, сразу видно.

И за славные денежки.

Калитка была не заперта, но, когда Ленчик толкнул ее, внутри, где-то в глубине дома, мелодично отозвался колокольчик.

А еще мне послышалось тихое рычание из-за кустов сирени.

Хозяйка материализовалась на веранде словно из воздуха – во всяком случае, я не успел заметить, откуда она появилась. Плотная невысокая женщина лет пятидесяти в старомодном, но очень стильном костюме маренового цвета. В лице ее было что-то неуловимо восточное: разрез глаз? цвет кожи? губы? Какая разница. Неудобно так пялиться на незнакомого человека.

И вообще: Восток – дело тонкое.

– Добрый день, Зульфия Разимовна, – машет рукой Ленчик. – Вот, как договаривались…

– Добрый день, – попугаем повторяю я. – Дмитрий.

– Дмитрий? – Густые брови хозяйки ползут вверх. – Леня, вы же говорили… Впрочем, неважно. Очень приятно, Дмитрий. Вы не возражаете, если мы расположимся на веранде? А то в доме не проветрено, я только приехала.

– Конечно, ничего не имею против, – равнодушно соглашаюсь я.

А про себя думаю: на веранде наверняка курить можно!

Столик и три легких пластиковых стула уже ждут нас. Я спешу извлечь купленную по дороге коробку конфет и бутылку розовой «Каролины». Зульфия Разимовна улыбается одними глазами и извлекает из стенного шкафчика вторую коробку конфет, сестру-близнеца моей. Затем на столе появляется вазочка с печеньем, чашки, фарфоровый чайничек для заварки…

Я, намекая, гляжу на принесенную бутылку, но хозяйка отрицательно качает головой.

– Спасибо, Дмитрий, я не пью.

Ленчик согласно кивает, и я понимаю: он тоже не пьет. Во всяком случае, в присутствии хозяйки.

Ну и ладно! С Олегом дома выпьем. Не оставлять же добро этим трезвенникам! Вино в шкафу, что цыган в тюрьме…

Я нагло сгребаю бутылку со стола и засовываю ее обратно в сумку.

– Чайник сейчас закипит, – сообщает Зульфия Разимовна и, безошибочно угадав во мне курильщика, выставляет на стол потемневшую от времени бронзовую пепельницу.

– Спасибо.

Извлекаю свой любимый «Данхил», спички; сижу, пускаю дым в сторону, стараясь не окуривать хозяйку и Ленчика.

Молчим.

Ну и зачем я сюда приехал? В молчанку играть? Потом чайку попьем – и обратно?

Видимо, эта мысль достаточно явственно отражается у меня на лице, поскольку картина «Три тополя на Плющихе» наконец приходит в движение.

Зульфия Разимовна извлекает из нагрудного кармана визитку и протягивает ее мне, а Ленчик нарушает обет молчания.

– Знакомьтесь, – ни к селу ни к городу сообщает он.

В ответ я вручаю хозяйке свою карточку, с гордым словом «Писатель», двумя электронными адресами, телефоном, факсом и прочими прибамбасами. Ну люблю, люблю я пускать пыль в глаза, есть такая слабость! Хотя, с другой стороны, ведь все правда: действительно писатель, и e-mail у меня есть, и факс-модем вполне приличный – а то, что факсовой его частью я до сих пор пользоваться не научился, так это на визитке указывать не обязательно! Надобности пока не было – вот и не научился…

Минуту-другую мы с хозяйкой изучаем верительные грамоты, и в результате часть последующих слов Ленчика проходит мимо моих ушей.

«Иванова Зульфия Разимовна». Это ж надо! «Межрегиональный медицинский центр „Здоровье“. Старший врач-консультант, кандидат наук». И телефон. Адреса, как и на моей визитке, нет. Это правильно. Кому надо – позвонит.

– …Димыч, у тебя ведь «Пентиум»? – доносится до меня голос Ленчика.

– Двухсотый, – машинально отвечаю я. – Тридцать два метра оперативки.

– Слушай, а можно будет к тебе зайти, одну программку раскрутить? А то у Зульфии Разимовны сотая «четверка» не справляется.

– В принципе, можно. А что за программа?

Они что, за этим меня сюда затащили? Можно ведь было и по телефону договориться!

Впрочем, они не меня, а Олега хотели…

– Понимаете, Дмитрий, – вступает в разговор хозяйка дома, – мы с Леней увлекаемся астрологией. Тут нам из Москвы привезли новые программы для составления солярных диаграмм, а моя развалюха их не тянет. Если бы вы были столь любезны…

– Нет проблем. Машина у меня свободна по вечерам – с утра я работаю.

– Так и я с утра работаю. – Зульфия Разимовна на этот раз улыбается по-настоящему, молодея лет на десять. – Скажем, в среду, часов в шесть вечера, вас устроит?

– Вполне. Только эти астрологические программы вам самим ставить придется – я в них не специалист.

– Конечно, конечно, – спешит заверить меня хозяйка, – я буду вам очень благодарна! Если хотите, могу составить гороскопы вам и вашему соавтору…

– Не откажусь…

Еще несколько минут мы рассыпаемся в любезностях и взаимных заверениях, вокруг стремительно нарастает ком словесной шелухи, но тут наконец закипает чайник, и Ленчик начинает колдовать над его меньшим фарфоровым собратом. Ленчик – большой специалист по заварке чая. Как, впрочем, и мой соавтор. Все эти бесконечные ополаскивания, переливания, самую малость сдвинутая крышечка, специальные подставки из можжевельника… И пьют они оба чай крепкий, чуть горчащий, без сахара – дабы не портить вкус божественного напитка.

Я тоже люблю крепкий, но с сахаром. За что Олег называет меня «извращенцем». А я его – «чайным маньяком».

Сокращенно: «чайняком».

Ленчик – тоже «чайняк». В отличие от Зульфии Разимовны, которая, как выясняется, принадлежит к великому содружеству сладкоежек!

На пятой конфете я не выдерживаю.

– Зульфия Разимовна, я очень люблю чай, но…

Я выразительно смотрю на нее в упор, и хозяйка дома кивает, не отводя взгляда.

– Вы правы, Дмитрий. Просто Леня говорил мне о другом человеке… да и я не очень хорошо знаю, с чего начать. Эта история наверняка покажется вам странной.

Вах, женщина – какое знакомое начало! Сколько моих приятелей начинали свои рассказы, повести и романы этими сакраментальными словами! Но Зульфия Разимовна – не писатель. И наверняка не собирается пересказывать мне идею очередного триллера. Однако… я, конечно, тоже не Шерлок Холмс, могу и пальцем в небо угодить – но сейчас попробую угадать.

Я лезу в сумку, извлекаю оттуда помятую заметку и разворачиваю ее перед старшим врачом-консультантом.

– Речь пойдет об этом?

Она утвердительно наклоняет голову; ветер играет прядями иссиня-черных волос без малейших признаков седины.

Красится, наверное.

– Это хорошо, что вы уже в курсе. Дело в том, Дмитрий, что я была председателем медкомиссии на этом турнире. Понимаете, я знаю, кто убил американца.

– И я знаю. – Трудно сдержать ухмылку, да я и не очень-то пытаюсь. – И полгорода знает. Очередной костолом из «Тайра».

– Ах, если бы! – Карие глаза Зульфии Разимовны становятся очень серьезными, и на миг мне кажется: хозяйка дома растеряна, крайне растеряна, и сдерживается из последних сил.

Эта растерянность, а также последующие слова Зульфии Разимовны действуют на меня, как холодный душ.

– Этого, как вы изволили выразиться, «костолома» я не допустила к турниру по состоянию здоровья, – тихо роняет она, и после ее слов в воздухе повисает вязкая пауза.

Мне резко хочется курить, и я лезу в карман.

Врач

С первым квартетом «мордобойцев» никаких проблем не возникло: к их здоровью еще бы малость мозгов – и хоть в космонавты зачисляй! А так, как в старом анекдоте: «Были бы мозги – было б сотрясение!» Однако у пятого, лобастого, с бритой наголо головой и водянистыми, навыкате, глазами, обнаружилось повышенное внутричерепное давление. Изрядно, надо сказать, повышенное. И Зульфия Разимовна, не раздумывая, отстранила его от участия в турнире.