Йен Уотсон - Книга Бытия

• Название: Книга Бытия
• Автор: Йен Уотсон
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-01142-9

Йен Уотсон — один из крупнейших английских писателей, работающих на стыке научной фантастики и фэнтези и оказавший значительное влияние на развитие этих жанров в 90-е годы. Достаточно сказать, что знаменитая «Имаджика» Клайва Баркера очень многим обязана именно ему.

Действие романов об удивительной судьбе девушки Йалин разворачивается в мире, разделенном рекой, которую невозможно пересечь из-за таинственного Черного Течения. Эта река расколола человеческую цивилизацию на Восток, существующий по законам «феминистической» демократии, и Запад с традиционной «мужской» теократией. Эти два мира почти ничего не знали друг о друге, пока Черное Течение, руководствуясь непостижимой логикой нечеловеческого разума, не позволило Йалин пересечь реку дважды…

---

Донна была высокая, грудастая, рыжеволосая, с рельефной мускулатурой и сильными плечами, и ее отношение ко мне — священной соплячке — я еще не до конца поняла. Судя по акценту, Донна была родом с далекого севера. Из Сарджоя или его окрестностей. Ей удавалось одновременно быть и в высшей степени надежной охранницей, для чего она всегда носила при себе четырехзарядный гинемойский пистолет, и параллельно, без какой-либо специальной подготовки, справляться с обязанностями мажордома, которые ей, подобно маме, очень нравились. Конечно же, храм оказался в полной власти Донны; но здесь недостаточно было следить только за чистотой и порядком, как на судне. Невзирая на то что она безупречно несла службу на благо печной гильдии, неустанно повышая ее престиж и доходы, я подозревала, что Донна просто так не угомонится. Может быть, она осталась недовольна, что ее сделали начальником перестроенного склада. Я догадывалась, что, по мнению Донны, Чануси назначила ее управляющей в храме, чтобы она не могла соперничать с самой хозяйкой причала. Но все же Донна оставалась для меня куда более непроницаемой, нежели любезная и коварная Чануси. В одном я была уверена: Донна не позволит мне манипулировать ею или хоть в чем-то взять над ней верх.

Я взгромоздилась на свой трон. Остальные, за исключением Чануси, которая осталась стоять, опустились на пол, на стеганые подушки, выполненные в стиле гилдхолла.[1]

— Мы должны принять решение по поводу кладбища, — заявила она. Донна тут же согласно кивнула. — Могила Йалин должна быть открыта для посещений.

— Это не так просто, — заметила я, — судя по тому, что я погребена где-то под толщей песка и место захоронения даже никак не отмечено.

— Значит, нужно его отметить!

— Ну и как вы его найдете, чтобы отметить?

Мама четко и ясно сказала:

— Я уверена, что не забыла это место. Чануси лучезарно улыбнулась ей.

— А если гроб уже вынесло на поверхность и его сожгли Палочники? — сказала я.

— Нет-нет, — Чануси покачала головой. — Не может быть. Прошло слишком мало времени. — Теперь что касается памятника…

— Но ведь пески движутся, — сказал папа. — Памятник будет крениться. Он может упасть. А это будет не слишком благопристойно.

— В таком случае, — предложила Донна, — может быть, нам следует выкопать тело и построить там подобающую мраморную усыпальницу? С забальзамированным телом внутри?

Папа нервно потер руки:

— Сомневаюсь, что в Пекаваре должным образом отнесутся к усыпальнице! Надо оставить в покое ее бедное тело. Она в конце концов, была моей дочерью — я имею полное право так говорить!

— Но я и остаюсь твоей дочерью, папа.

Он на минуту смутился. Потом вздохнул и замолчал.

— Мне кажется, — продолжала я, — говорю это как ваша жрица, что все это полная ерунда. Мое пребывание в храме в этом случае лишается всякого смысла. Мы здесь имеем дело не с телами, а с Ка. Не то чтобы я с пренебрежением относилась к телам! Но, черт побери, на сегодня у меня их уже три.

— Ты триедина! — воскликнула Чануси, мило обыграв мою последнюю фразу. — У тебя целых три тела! Так что ты можешь без особого ущерба для себя поделиться одним из них для целей культа!

— Нет, нет и нет. Это глупо.

Мы еще немного поспорили, и, к своему удивлению, я выиграла. Значит, гильдия не будет подвергать эксгумации мои полумумифицированные в песке останки. Они просто прикрепят мемориальную доску к каменной арке у кладбищенских ворот. К тому же усердные паломники всегда смогут уповать на то, что неистовый ураган разнесет кладбище в ночь накануне их визита. И тогда, возможно, специально для них гроб с телом Йалин появится на поверхности. Наиболее рьяные искатели, проявив смекалку, могли бы поиметь на этом денег. Ведь останки можно попытаться продать. А также обломки. И прах. И пряди волос.

Посещения! Паломники! Вот мы и подошли к истинному значению моей роли жрицы (в отличие от костей, зарытых в песке).

Идея была не в том, что я на самом деле должна публично обращаться к посетителям, хотя и в этом я достаточно поднаторела, когда была херувимом в Венеции. Ожидалось, что посетители будут покупать мою книгу, принимая таким образом мое послание. Им всего-то нужно было только пробежать книгу глазами, чтобы получить доступ. И к этому времени мы с Чануси (и еще папа) разрешили наконец больной вопрос о выплате гонорара, не совсем в мою пользу…

Несколько слов об этом. Гильдия немало вложила в меня, поэтому ее расходы должны были быть возмещены. Одним источником дохода являлись пожертвования на храм. Другим была плата за вход в наш дом — деньги, которые, казалось, тотчас растворялись в затратах на поддержание дома в надлежащем виде! Третьим источником была прибыль от продажи моей книги, где я получала меньше шести процентов. Это было намного меньше суммы, оговариваемой раньше, когда Чануси, стоя на краю моей могилы, в благородном порыве предлагала делить прибыль пополам; теперь все выглядело иначе, не правда ли? Как мой личный и храмовый финансовый консультант, папа согласился с новой договоренностью, хотя несколько лет назад он сам настаивал на более выгодном разделении доходов. Между тем они с мамой жили ни в чем не нуждаясь. Как и я. И на что, в самом деле, мне было тратить деньги? Если мне вдруг чего-то очень захочется, говорил он, можно вытянуть на это средства с храма, а свои деньги лучше придержать. (Правда, храмовые расходы покрывались из тех же источников, и, как я потом обнаружила, эти расходы включали и стоимость проезда Тэма до Пекавара; гильдия на себя расходов не брала.)

Ну хватит уже о финах и фитах! Как я уже говорила, гильдия настороженно относилась к любым моим публичным заявлениям; но дважды в день я была обязана давать аудиенции в тронном зале, в компании Донны и пары охранниц, стоявших рядом.

Боже мой, как же некоторые посетители надрывали мое сердце, даже не в радость было все то, что я скопила за два года, притворяясь тут обычным ребенком! Вот подходит ко мне согбенная старуха, стискивая в руках экземпляр моей книги. Она швыряет горсть финов в чашу для пожертвований и обращается ко мне, будто я какая-нибудь прорицательница:

— Моя старшая дочь — Шиноа, ты ведь знаешь ее? — она умерла от лихорадки в Порту Барбра, уж девятнадцать лет тому как. Ты же виделась с ней в этом самом хранилище-Ка? Скажи, детка, а хорошо ли ей там, счастлива ли она? Я так хочу воссоединиться с ней, когда умру! Мне ведь уже недолго осталось, сердцем чую, не доживу до зимы… Не нужен мне тот Идем, если я никогда больше не увижу своей кровиночки. Деточка, умоляю, если Шинни сейчас в этом твоем хранилище-Ка, дай мне испить глоточек твоей радости!

— Ты пила когда-нибудь раньше от черного течения, мать?

— Никогда.

— Тогда пей.

Одна из моих помощниц подает старушке глоток жидкости темного цвета в маленькой стеклянной чашке. Другая у выхода обтирает губы клиентке, а та остается довольна. Ее имя и адрес зарегистрировали для отчетных документов храма и внесли в список.

Другие просители были пошустрее. На самом деле, наверное, таких было большинство, и я не смогу пересказать здесь все забавные случаи. Просто мне пришлось поговорить с очень многими людьми, а она была из тех, кто выделялся из общей массы.

Вскоре мощный поток местных женщин хлынул в лоно нового культа; в других городах порции течения раздавали мои полномочные представители, и Чануси с удовольствием сообщала, что там тоже много вновь посвященных. Только вот Гинимой по каким-то причинам оказался крепким орешком, да севернее Аладалии процесс тормозился из-за нехватки черного продукта. Бочки с черным течением должны были доставляться по воде в Порт Первый Приют и дальше.

— Я надеюсь, — заметила я Чануси однажды, — что черное течение сможет восстановиться достаточно быстро.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Если так пойдет дальше, мы в конце концов можем исчерпать его.

— Надеюсь, ты шутишь. Мы ведь берем понемногу. И нам дают его беспрепятственно. Ни одна лодка, приплывая к середине реки за новыми запасами, не встретила препятствий.

— Ладно, я просто пошутила.

— Это неудачный повод для шуток.

— Извини.

— Наши добровольцы работают в ускоренном темпе в Аладалии, чтобы обеспечить города, расположенные севернее.

— Отважная команда черного течения. — Мне было интересно, кто им платит. Вероятно, я.

— Конечно отважная! Но мы не действуем очертя голову.

— Не думаю, что вы стали бы.

— Кроме того, очень скоро нужно будет начать регистрировать мужчин, иначе мы потеряем темп. Кстати, о мужчинах: этот твой приятель, Тэм, скоро начнет подниматься по течению. Он уже взял билет.

— Это радует. Но не очень радует, что ты вспомнила о нем в связи с этим. Я помню, как ты придумала окунуть в реку палец ноги моего отца, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Теперь это должен быть палец Тэма, да?