Александр Медведев - Тайное учение даосских воинов

• Название: Тайное учение даосских воинов
• Автор: Александр Медведев
• Жанр: Самосовершенствование
• ISBN: 5-86873-009-7

Ирина Медведева — широко известный в России и за рубежом автор. Ее книги выходят на разных языках во многих странах Европы. В 90-е годы публика зачитывалась увлекательными историями о Шоу-Дао. 4-е издание книги «Тайное учение даосских воинов» рассказывает об ученичестве Александра Медведева, первого европейца, посвященного в древнее учение «Бессмертных».

История клана Шоу-Дао насчитывает около пяти тысячелетий. Последователи Шоу-Дао называли свою школу «Путь Бессмертия», а себя «Спокойными», «Бессмертными» или «Воинами жизни». Тех, кто уже знаком с книгами Ирины Медведевой, ждет новая встреча с законами и традициями Шоу-Дао. Те же, кому еще только предстоит погрузиться в этот загадочный и манящий мир, после прочтения этой книги наверняка увидят многие явления жизни по-другому. Шоу-Дао учит человека осознанно управлять своей судьбой. Уникальные знания клана дают его членам огромные преимущества. Главное — сломать привычные стереотипы мышления.

---

Торговец нервно сглотнул слюну и спросил, как это делать.

— Это большой секрет, — сказал я. — Каждый хотел бы это знать, ведь на зимней выгонке сирени можно зарабатывать по нескольку тысяч рублей в месяц, а если заготовки вымораживать специальным образом в холодильнике, то сезон выгонки можно продлить на несколько месяцев и получать цветы чуть ли не с начала осени.

— Как мне хочется узнать, — волновался торговец, — ты не представляешь, как мне хочется узнать эту технологию.

— Всем хочется, — продолжал издеваться я. Торговец смотрел на меня, как собака на недоступный ей кусок говядины. Казалось, с его отвисшей нижней губы вот-вот начнет капать слюна.

Я помолчал, посмотрел в сторону и задумчиво произнес:

— Какая жалость, что мне не хватает двадцати пяти рублей на покупку оборудования для сада. Там один старичок продает свои поделки, он так редко приходит на рынок, а у меня, как назло, деньги кончились.

Намек был понят.

Торговец, совершив над собой героическое усилие, протянул мне пятидесятирублевую бумажку.

— Мне нужно только 25 рублей.

— Ничего, возьми 50, у меня не наберется 25 рублей мелкими деньгами, но только расскажи мне рецепт, — сказал он с мольбой в голосе.

— Конечно, расскажу.

Я взял 50 рублей и подробно рассказал технологию выморозки и выгонки сирени. Потом я отошел, чтобы разменять деньги и вернул ему лишние 25 рублей.

Это так потрясло бедного мужика, что он проникся ко мне расположением, граничащим со страстной любовью. Как ни странно, его искреннее чувство вызвало во мне ответную реакцию, и он больше не казался мне жадным, гнусным и злобным человеком. Он приглашал меня погостить в его доме в Раздольненском районе и пожить у него подольше. Я пообещал, что постараюсь выбраться к нему и посмотреть его хозяйство. Мы обнялись на прощанье, и я направился к Ли, который, судя по выражению его лица, остался мною доволен. Около Ли стоял Славик и неловко переминался с ноги на ногу. По выражению его лица я понял, что он с заданием не справился.

— Да, вы звезд с неба не хватаете, — язвительно сказал Ли. — Мог бы поменьше трепаться о розах и саженцах.

У меня от удивления перехватило дыхание, потому что Ли находился на таком расстоянии от нас, что не мог слышать, о чем мы говорили.

— Ли, откуда ты знаешь… — начал было я и вспомнил, что он умеет читать по губам.

— Теперь ты должен узнать все об этой женщине, — сказал Ли, указывая на женщину средних лет, присматривающуюся к товарам.

— Выясни ее имя, где она живет, чем занимается, какие у нее родственники и так далее.

Женщина медленно шла между рядами, я пошел за ней, лихорадочно придумывая, как завязать разговор. Она остановилась, прицениваясь к огурцам, и, услышав цену, начала яростно критиковать их качество и внешний вид. Я вмещался в разговор и в той же тональности заявил, что проклятые спекулянты обирают бедных горожан, наживаясь на том, что в магазине ничего хорошего не купишь, и, добавив, что люди потеряли последнюю совесть, предложил женщине донести до дома тяжелые сумки с овощами.

Подозрительность боролась в ней с застенчивостью, но я, как мог, более доброжелательно объяснил, что не могу смотреть, что пожилая женщина так надрывается, тем более, что живет она недалеко, и мне тоже нужно идти в том направлении. О том, где она живет, я узнал из ее разговора с продавцом, потому что она сказала продавцу, что, если бы он скинул цену, она бы быстренько сбегала домой на такую-то улицу и, вернувшись с пустыми сумками, купила бы у него ящик огурцов для засолки, а так она не купит ничего. Наконец, женщина решила, что я не убегу с ее сумками, и мы пошли к ее дому. По дороге я посетовал на резкое падение нравов современной молодежи, чем вызвал поток откровений, которого хватило бы на полновесное досье. Женщина выложила мне все подробности биографии своей дочери, которая учится в техникуме, и ее мужа-алкоголика, рассказала о каких-то квартирных проблемах и о склоках с родней дочкиного мужа. Я узнал имя женщины, узнал, что она работает в прачечной психбольницы, и, доведя ее до дверей квартиры, выяснил, где она живет.

— Это было слишком простое задание, — недовольно заметил Ли. — Придется подобрать вам экземпляр похуже.

Он осмотрелся, выбрал новую женщину и велел мне вместе со Славиком выяснить у нее все то же самое, что и у предыдущей, и узнать, что она собирается делать завтра.

Я оставил Славика в качестве резерва на случай, если у меня ничего не получится, и направился к женщине, прикидывая, как получше завязать разговор. Ли явно не пытался облегчить нашу задачу, и одного взгляда на выбранную им фурию было достаточно, чтобы понять, что она вообще не жаждет общаться с кем бы то ни было. Женщина была агрессивной, высокомерной и говорливой. Она подходила к прилавкам, брезгливо двумя пальчиками брала товар и при этом корчила такую мину, что продавец чувствовал себя преступником уже от того, что вообще явился на рынок.

Выждав момент, когда женщина начала отчаянно торговаться, пытаясь сбить цену за ведро мелких абрикосов, я подошел к ней и сказал:

— Зачем вам покупать ведро за 15 рублей, я видел, как тут недалеко такие же абрикосы продают по 3 рубля за ведро. Фурия уставилась на меня с надеждой и недоверием.

— Не может быть, чтобы ведро продавали по 3 рубля, — сказала она.

— Подождите минутку, я сбегаю и посмотрю, не ушел ли еще тот парень, — сказал я и помчался к Славику. Сунув ему 25 рублей, полученных от торговца цветами, я велел ему срочно купить ведро абрикосов и стать на углу третьего и четвертого рядов, поджидая покупательницу.

Женщина ждала меня. Она выглядела настороженной, но жадность не позволяла ей уйти, не выяснив все до конца. Поговорив немного об урожае абрикосов в этом году и о разных способах варить абрикосовое варенье, чтобы дать Славику время купить ведро и стать с ним на углу, я подвел к нему покупательницу. Убедившись, что абрикосы действительно стоят баснословно дешево, женщина заахала и заохала. Выяснилось, что в сумку женщины абрикосы не поместятся, и она стала умолять продать ей заодно и ведро. Славик категорически отказался продавать ведро и сказал, что она может прийти за абрикосами завтра.

— Завтра я не могу, — с отчаянием сказала она, — я уезжаю в деревню к родственникам.

— Далеко? — спросил Славик.

— В Нижнюю Кутузовку.

Так мы узнали о ее планах на завтра. В конце концов Славик еще за трешку согласился отнести абрикосы к ней домой, выяснив по дороге ее адрес и многие подробности ее биографии.

На другой день Ли снова привел нас на рынок. Комментируя наши предыдущие упражнения, он сказал, что Славик слишком смущается и не чувствует себя комфортно, разговаривая с людьми. В качестве лекарства от стеснительности Ли велел Славику пройтись по рядам и, прикидываясь то погорельцем, то человеком, которому надо срочно опохмелиться, настрелять у торгующих рублей и трешек.

Славик вне себя от смущения, отправился побираться, а мы наблюдали издалека, как продавцы, кто с жалостью, кто с раздражением, кто со снисходительной миной давали ему деньги. Обойдя все ряды, ошарашенный Славик продемонстрировал нам полиэтиленовый пакет с деньгами и сказал, что под конец ему это даже понравилось и пора менять профессию милиционера на погорельца.

— Я представить себе не мог, что получу столько денег, — удивлялся Славик. — Я бы никогда в жизни не дал денег молодому здоровому парню, который вполне может сам их заработать.

— Ты ошибаешься, — сказал Ли. — Беря деньги у людей, некоторым из них ты делаешь большое одолжение, потому что, подавая милостыню, они самоутверждаются и чувствуют себя более значительными и добрыми, чем они есть на самом деле, а для обычного человека чувство собственной значимости — одно из важнейших составляющих его жизни.

А теперь придумай новую легенду, снова пройдись по рядам и верни деньги тем, кто тебе их давал.

Славик задумался.

— Что я могу им сказать? Что уже опохмелился или купил новый дом?

— Зачем же так примитивно, — усмехнулся Ли. — Ты можешь сказать, например, что тебе явилось видение Господа нашего Иисуса Христа и что Господь велел вернуть дающим их деньги, потому что и тебя и их Господь не оставит своей милостью.

Славик задумался, потом рассмеялся и пошел по рядам возвращать деньги.

В подобных упражнениях мы учились чувствовать и угадывать настроение собеседника, его слабые места, обыгрывали различные моменты общения, вызывая у него нужные нам эмоциональные реакции и управляя ими.

Мне Ли дал задание изображать немого нищего.

Я порылся в рыночной помойке и отыскал грязный порванный картуз и кусок картона. На картоне я написал корявыми буквами и с грамматическими ошибками: «Помогите погорельцу — немому инвалиду I группы». Я положил картуз на землю, вывернул наизнанку свою одежду, прикрылся куском рогожи, также вытащенным из помойки, повесил на грудь картонку с надписью и сел на ящике в углу рынка. Мне подавали довольно часто, и я вполне мог бы разбогатеть, если бы не появление наряда милиции, который вела ко мне женщина, возмущаясь во весь голос наличием большого количества молодых и здоровых побирушек. Издали заметив приближающуюся опасность, я поспешно ретировался.