Фредерик Пол - Парень, который будет жить вечно

• Название: Парень, который будет жить вечно
• Автор: Фредерик Пол
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: ISBN 5-17-035667-6, 5-9713-1983-3, 5-9578-3683-4

Frederik Pohl. The Boy Who Would Live Forever. 2004.

«Хичи». Легендарный цикл классика научной фантастики Фредерика Пола, первый роман которого был удостоен двух высших премий НФ — «Хьюго» и «Небьюла».

Цикл, к которому писатель вернулся после многолетнего перерыва.

Перед вами — приключения юного проспектора, от нищеты и безысходности согласившегося на сомнительные перспективы «вольного старателя» космоса, на свой страх и риск исследующего новые планеты — и спасенного от верной гибели представителями таинственной цивилизации Хичи.

Но история одного человека неожиданно перерастает в историю нового, опасного поворота в сложной истории взаимоотношений людей и хичи…

---

Когда со знакомством было покончено, Терпл все-таки настояла на чашке чая — точнее, это была капсула с чаем, — и, пока мы пили, держась одной рукой за скобы, сказала:

— Пожалуй, это все, Клара. О, минутку. Я еще не представила вас нашему корабельному мозгу. Ганс. Поздоровайся с мисс Мойнлин.

Низкий приятный мужской голос сказал:

— Здравствуйте, мисс Мойнлин. Добро пожаловать на борт. Мы надеялись, что вы нас посетите.

Я ответила на приветствие и на этом остановилась. Мне не нравится болтать с машинным разумом, за исключением моего собственного. Допив чай и сунув пустую капсулу в щель, я сказала:

— Что ж, перестану вам мешать. Хочу ненадолго вернуться на свой корабль.

Терпл кивнула, не спрашивая почему.

— Примерно через час у нас обед. Не присоединитесь? Ганс очень хороший повар.

Неплохая мысль.

— С удовольствием, — ответила я.

Провожая к шлюзу, она посмотрела на меня искоса.

— Послушайте, — сказала она, — мне жаль, что мы не ведем радиопоиск. Это совсем не означает, что на планете никогда не было цивилизации. В конце концов, если бы кто-нибудь прослушивал Землю до начала 20 века, он тоже не получал бы никаких радиосигналов, хотя человечество уже существовало.

— Я это знаю, Джун.

— Да. — Она кашлянула. — Не возражаете, если я задам вопрос?

Я ответила:

— Конечно, нет.

При этом я имела в виду, что она может спрашивать обо всем, что ее интересует. А вот отвечу ли я, это совсем другое дело.

— Вы потратили очень много денег — на случай, если тут существовала цивилизация, погибшая при взрыве сверхновой. И меня интересует, почему вы это сделали.

Ответ достаточно прост. Если вы самая богатая женщина во вселенной, вам нужно время от времени получать от своих денег небольшие радости. И я сказала:

— А что еще мне оставалось?

III

Что ж, мне было чем заняться. Дел много, хотя большинство из них не так уж важны.

Единственное дело, которое имело для меня значение — это присмотр за тем, что происходит на небольшом острове, на Таити, где я живу, когда оказываюсь дома. Прекрасное место — особенно после того, как я его преобразовала. Здесь то, что можно более или менее назвать моей семьей, и, когда я отсутствую, я по этой семье скучаю.

Но есть и другие важные вещи — например, проводить время с Биллом Тарчем. Тарч, не говоря уже о многих других, которые остались в прошлом, очень приятный мужчина. Еще то, что я могу купить за деньги, а также то, на что я могу употребить власть, которую мне дают эти деньги. Если учесть все это, мне есть чем заняться в жизни. И многого я еще могу ожидать в будущем, особенно если позволю Гипатии уговорить меня и получу бессмертие.

Так почему же мне не хочется ничего этого?

В том-то и беда с вопросами, на которые я не могу получить ответа. Я продолжаю задавать их себе снова и снова.

Когда я вернулась на свой корабль, меня ждала Гипатия — видимая, полное трехмерное изображение; она сидела в моей каюте в кресле римского стиля, одетая в платье по моде пятого века.

— Значит, теперь тебе твоя инвестиция нравится? — оживленно спросила она.

— Отвечу через минуту, — сказала я, направляясь в туалет и закрывая за собой двери. Конечно, Гипатии все равно, закрыта дверь или открыта. Когда я на корабле, она всегда может меня видеть и, несомненно, всегда видит, но если машинный разум действует и выглядит по-человечески, я хотела бы соблюдать приличия.

Отсутствовала я недолго, но именно это было главной причиной моего возвращения на корабль. Терпеть не могу писать в невесомости, в этих жутких туалетах. В моем туалете, как и во всем корабле, Гипатия поддерживает необходимое для моего удобства тяготение. К тому же мне неприятно пользоваться чужим туалетом, а Гипатии нравится исследовать мои выделения, проверяя, здорова ли я.

Чем она и занималась, пока я была в туалете. Когда я вышла, Гипатия как будто не трогалась с места, однако спросила меня:

— Ты хочешь питаться у них?

— Конечно. А что?

— У тебя несколько снизился уровень полиглицеридов. Лучше, если для тебя буду готовить я.

Дразня ее, я сказала:

— Джун Терпл говорит, что Ганс готовит лучше тебя.

— Нет, она сказала, что он хороший повар, — поправила Гипатия, — но и я не хуже. Кстати, я уже связалась с ним, так что если хочешь узнать что-нибудь об экипаже…

— Нет, не об экипаже. Но Звездный Разум говорила что-то о Ребекке Шапиро. Кто она такая?

— Этих данных в базе «Феникса» нет, Клара, — сказала она укоризненно. — Однако…

Она превратила стену моей каюты в экран, и на нем появилось лицо; в то же время Гипатия принялась излагать биографию Ребекки Шапиро. Оперная певица, прекрасное драматическое сопрано, блестящее будущее — но при авиакатастрофе повредила гортань. Гортань восстановили, она годится для большинства целей, но петь «Царицу ночи» Ребекка больше никогда не сможет. Убедившись, что ее жизнь на Земле разрушена, Ребекка записалась в мою программу.

— Есть еще вопросы? — спросила Гипатия.

— Не о Ребекке. Мне интересно, почему тот корабельный мозг назвали Гансом.

— О, это была идея Марка Рорбека: он хотел назвать его в честь одного из пионеров программирования. Но ведь имя не имеет значения, верно? Почему ты назвала меня Гипатией?

На это у меня был ответ.

— Потому что Гипатия Александрийская была мерзкой умной шлюхой. Точно как ты.

— Хм, — произнесла она.

— А еще она первая знаменитая ученая женщина, — добавила я, потому Гипатия очень любит разговоры о себе.

— Первая известная женщина-ученый, — поправила она. — Кто знает, сколько было женщин, о чьих достижениях мы не знаем? В вашем древнем мире у женщин было не очень много возможностей — как и сейчас, кстати.

— Но предполагается, что ты была красавицей, — сказала я. — И к тому же девственницей.

— Совершенно добровольно, Клара. Даже эта древняя Гипатия ни во что не ставила плоть и плотские удовольствия. И я не просто умерла. Меня жестоко убили. Стояла холодная весна 450 года от Рождества Христова, и толпа проклятых монахов разорвала меня на куски, потому что я не была христианкой. Во всяком случае, — закончила она, — это ты выбрала для меня личность. Если бы ты хотела, чтобы я была кем-то другим, ты дала бы мне другую личность.

Она улыбнулась.

— Я еще могу это сделать, — напомнила я. — Может, подойдет Жанна д’Арк?

Она содрогнулась от мысли, что придется стать христианкой, а не богобоязненной римской язычницей, и сменила тему.

— Не хочешь ли, чтобы я связалась с мистером Тарчем?

Я хотела и не хотела. Я еще не готова была с ним поговорить. И поэтому покачала головой.

— Все думаю об исчезнувших существах, которых мы собираемся воскресить. У тебя есть записи хичи, которые я еще не видела?

— Еще бы! Больше, чем ты сможешь просмотреть.

— Тогда покажи.

— Конечно, босс, — сказала она и исчезла, и в то же мгновение я оказалась на выступе скалы. Передо мной расстилалась зеленая долина, по которой передвигались какие-то необычные животные.

Разница между изображениями, создаваемыми на «Фениксе» и на моем корабле в том, что мои стоят намного дороже. Аппаратура «Феникса» вполне пригодна для работы, потому что показывает все необходимое, но моя помещает вас прямо в происходящее. К тому же моя система полностью передает ощущения, так что я могу не только видеть, но и чувствовать. Я стояла на скале, легкий теплый ветер шевелил мои волосы, в воздухе чувствовался запах дыма.

— Эй, Гипатия, — с легким удивлением сказала я. — Разве они открыли огонь?

— Нет, они не умеют им пользоваться, — прошептала она мне на ухо. — Должно быть, в тех горах во время бури ударила молния.

— Какой бури?

— Той, что только что миновала. Разве ты не видишь, что все мокрое?

На моей скале было сухо. Солнце над головой большое, яркое и очень горячее. Камень оно уже просушило, но я видела, что с растений у основания скалы еще каплет; повернувшись, я увидела в отдаленных холмах полоску горящей растительности.

Долина была гораздо интереснее. Рощи или что-то похожее на рощи; стадо больших косматых существ — размером с белого медведя, но, очевидно, травоядных, потому что они трудолюбиво наклоняли деревья и поедали листву; две реки: одна, узкая, с быстрым течением и небольшими порогами, спускается с холмов слева от меня и впадает в другую, более широкую, справа, вместе они образуют широкий поток; другая группка мохнатых существ, еще более крупных, пасется на равнине; все вместе, пожалуй, похоже на Великую Американскую прерию, до того как там были уничтожены все крупные животные.

Но самое интересное — с десяток хищников неподалеку осторожно окружали три-четыре существа, которых я не могла разглядеть.