Иоахим Гофман - Сталинская истребительная война (1941-1945 годы)

• Название: Сталинская истребительная война (1941-1945 годы)
• Автор: Иоахим Гофман
• Издательство: F.A. Verlagsbuchhandlung GmbH,
• Жанр: Публицистика

Настоящее издание представляет собой перевод с немецкого оригинального издания «Stalins Vernichtungskrieg 1941–1945», опубликованного в 1999 г. F.A. Verlagsbuchhandlung GmbH, München.

Работа Гофмана — взгляд крупного западногерманского историка на политику Советского Союза накануне и во время Второй мировой войны.

В центре книги находится Сталин. На основе неизвестных документов и результатов новейших исследований автор приводит доказательства того, что Сталин готовил наступательную войну против Германии при подавляющем превосходстве сил, которую лишь ненамного опередило нападение Гитлера на СССР. Сталин в 1941 году провозгласил истребительную войну. Свои намерения он выразил словами: «Каждый распространяет свою собственную систему настолько далеко, насколько может продвинуться его армия. По-другому и быть не может»

Временное открытие советских архивов вскрыло источники, исходя из которых сегодня с несомненностью подтверждается подготовка Советского Союза к наступательной войне с против Германского рейха при подавляющем превосходстве сил.

Исходя из неоспоримой документальной основы, привлекая результаты новейших международных исследований, автор, который несколько десятилетий был экспертом по проблемам Красной Армии в Исследовательском центре Бундесвера по военной истории во Фрайбурге, доказывает, что Гитлер 22 июня 1941 г. своей собственной захватнической войной лишь ненамного опередил захватническую войну, готовившуюся Сталиным. Террор и пропаганда гнали советских солдат под огонь. Это может служить и объяснением превознесенного позднее пропагандой «советского патриотизма» и «массового героизма», которого в Красной Армии в такой форме не существовало.

6 ноября 1941 г. Сталин призвал к «истребительной войне» против немцев и потребовал «истребить до единого всех немецких оккупантов, пробравшихся на нашу Родину для ее порабощения». Советская пропаганда ненависти, разожженная под предводительством Ильи Эренбурга, с 1941 года имела чрезвычайно трагичные последствия для немецких военнопленных, а с 1944 года — и для немецкого гражданского населения.

Так сегодня рушится под тяжестью доказательств сталинистская пропагандистская фраза о мнимой «освободительной миссии» Красной Армии. Ведь, как заявил Сталин в 1945 г. доверенному лицу Тито и югославскому партизанскому лидеру Джиласу: «Кто оккупирует территорию, тот навязывает ей свою собственную социальную систему. Каждый навязывает свою собственную систему настолько далеко, насколько может продвинуться его армия. По-другому и быть не может».

---

Последним местом на территории Советского Союза, где массовые убийства НКВД пытались спрятать за таковыми оперативных групп, стал Минск. Ведь в столице Белорусской ССР, как и в Киеве, в 1937-41 гг. происходили убийства в чудовищных масштабах. Часть своих жертв Минское оперативное управление НКВД предпочитало погребать на территории возле близлежащего населенного пункта Куропаты, где в 1988 г. были обнаружены обширные могильные поля. Предполагается, что здесь, в массовых захоронениях Куропат, погребены около 102000 из оцениваемого в 270000 общего числа жертв НКВД в Минске и окрестностях. Даже в парке Челюскинцев в центре города Минска находилось массовое захоронение с телами убитых, над которым в эпоху сталиниста Брежнева была сооружена танцплощадка. С другой стороны, Минск после оккупации немцами, с конца осени 1941 г., был также оперативным центром охранной полиции и СД, первейшей целью которого являлось прежде всего уничтожение еврейского населения. Так, в Малом Тростинце, селе под Минском, и, возможно, в некоторых других местах в течение года были расстреляны или частично отравлены четырьмя машинами-душегубками, которые, видимо, использовались здесь, тысячи евреев любого возраста и пола — местных или депортированных сюда с территории Рейха.

Как и в Киевском деле, советские власти в 1944 г., вновь заняв Минск, создали специальную комиссию, на сей раз во главе с председателем Совнаркома Белорусской ССР Пономаренко, который, возглавляя Центральный штаб партизанского движения, был одним из главных ответственных лиц за ведение противоречившей международному праву партизанской войны. Опубликованное 12 октября 1944 г. сообщение «Чрезвычайной государственной комиссии» «Минск обвиняет Гитлера» утверждало, ссылаясь на выводы комиссии Пономаренко, которые, правда, опять же базировались в основном на сомнительных показаниях свидетелей НКВД, что «гитлеровцы», «немецкие негодяи» истребили в Минске и его пригородах посредством голода, нечеловеческого труда, отравления газом и расстрелов около 300000 советских граждан. И в Минске массовые советские захоронения, как, например, таковое в «парке культуры и отдыха», были вновь приписаны немцам. Приведенное общее число 300000 вообще приближается скорее к 270000 — оценке числа жертв НКВД, чем к числу евреев, убитых охранной полицией и СД, которое в районе Минска, тем не менее, должно было быть высоким. Так, по неполным данным из случайно сохранившихся отчетов, только «группой Арльта» в течение лета 1942 г. под Минском было убито более 17000 евреев — местных или немецких, выходцев из Берлина и Вены.

Глава 9. Криминализирование Вермахта. Антинемецкая национальная и расовая травля

Германско-советская война с первого дня воспринималась как Гитлером, так и Сталиным не в качестве «нормальной европейской войны» между двумя армиями, ведущейся в традиционных формах, а как истребительная война двух тоталитарных государств, которая могла завершиться только гибелью одного из них. Правда, в выступлении Сталина по радио 3 июля 1941 г. еще говорилось о борьбе СССР в союзе с германским народом против «фашизма», но советская пропаганда незамедлительно перешла к тому, чтобы объявить своим новым смертельным врагом не только «фашизм», национал-социализм. Практически с первого дня войны преступным было объявлено точно так же германское государство как таковое, криминализировались германский Вермахт, все немецкие солдаты и, наконец, немецкий народ в целом. Эренбург прежде всех прочих должен был с помощью непрестанного разжигания антинемецкой национальной и расовой ненависти подстегивать солдат Красной Армии и тружеников советского тыла к яростной борьбе против всего немецкого.

Возникает вопрос, какой образ Германии и немцев рисовала советская военная пропаганда, формировавшаяся советскими писателями Эренбургом, Толстым, Симоновым, Заславским, если назвать лишь некоторых, такими историками и военными, как Тарле, [Бонч-]Бруевич, Величко, и бесчисленными другими лицами. Глашатаем был Эренбург, и он желал видеть в немцах испокон веков только «варваров в звериных шкурах, приносивших кровавые жертвы богу Вотану».[135] По нему, даже в блестящие времена раннего Средневековья, когда Рейхом правили императоры Оттонов и Штауферов, они бродили «по лесам, одетые в шкуры диких зверей». Если отвлечься от давно известного исторического факта, что Россия и Польша жили наследием мощной экспансии на Восток, то именно немецкую восточную колонизацию Средневековья, по выражению Эренбурга — «славные традиции немецких рыцарей», можно было, используя ложные аналогии, должным образом пропагандистски заклеймить в ситуации нынешней войны. «Знаем мы эти традиции! — воскликнул Эренбург 20 февраля 1942 г. — Ворами были, ворами остались. Были бандиты с копьями и мечами, стали бандиты с автоматами.» Никакой разницы между различными немецкими племенами в прошлом и настоящем Эренбург не признавал, немцы всегда были для него «все едины». «Страшен облик немца», — писал он 14 января 1942 г. Мол, «тевтонские орды грабили Рим», а немецкие купцы «пытались обманывать русских» в старом ганзейском городе Новгороде. «Коварство и интриги — вот немецкий стиль», — так, по Эренбургу, якобы, гласит русская народная мудрость.

Объектом особой ненависти служило для него историческое развитие Бранденбурга-Пруссии, невзирая на существовавшие временами в прошлом тесные династические и политические связи Пруссии с Россией, на которые всегда столь охотно ссылалась советская пропаганда, если ее это в тот момент устраивало. В этом искаженном восприятии Бранденбург представляет собой «раковую опухоль», «разбойничий притон», откуда двигались банды, чтобы терроризировать «славянские и литовские племена в Померании и Пруссии», чьим покровителем теперь, в 1945 г., стал Советский Союз во главе со Сталиным, в действительности — крупнейшее рабовладельческое государство в мировой истории. По Эренбургу, единственное целевое назначение королевской резиденции, города Берлина состояло «в убийстве людей», и Берлин, эта «злокачественная опухоль», стал теперь «смертельной угрозой для всей Европы и всего цивилизованного человечества» (к которому, естественно, причислял себя Советский Союз). «Это счастье для мира, — добавил Эренбург, — что Сталин теперь выжигает эту опухоль огнем и мечом», «что он спасает мир, разрубая на куски колыбель, в которой 250 лет назад появился на свет ужасный прусский монстр». В качестве доказательства мнимой монструозности Пруссии приводятся «пиратские нападения» на Данию в 1864 г., то есть прусско-австрийское союзное вмешательство в шлезвиг-гольштейнскую проблему, на Австрию в 1866 г., то есть прусско-австрийская война за господствующее положение в Германии, и на Францию в 1870-71 гг., хотя ведь Пруссия-Германия тогда пользовалась доброжелательным нейтралитетом России и даже Маркс и Энгельс говорили о справедливой национальной оборонительной войне Германии против империалистических амбиций наполеоновской Франции.

Разоблачительной является и статья, опубликованная 17 мая 1945 г. профессором Тарле под заголовком «Берлин был раковой опухолью Европы». Более двух веков назад, писал этот видный советский историк, Пруссией был создан «мощный гангстерский лагерь в сердце Европы», а в Берлине разработан план захвата Европы, России, двух континентов, «всего мира». Разбой и грабеж — вот что было, дескать, «главной целью политического существования Германии». К ряду исторических личностей, вынашивавших «разбойничьи планы германского империализма», принадлежал, согласно ему, Фридрих Великий, который как-никак находился в союзе с императором Петром III и временами — с императрицей Екатериной II, принадлежали полководцы Освободительной войны, как, например, названный им Шарнхорст, которые ведь были союзниками русских царских генералов тех лет, столь высоко котировавшихся в Советском Союзе, принадлежали далее Бисмарк и Мольтке, всегда пользовавшиеся в России авторитетом, а также, наконец, сам генерал-полковник фон Сект, на бытность которого главой армейского руководства пришлось тесное и дружеское сотрудничество Рейхсвера с Красной Армией. «Германский генеральный штаб», который ведь существовал как таковой только с 1870-71 гг., якобы, во все времена незыблемо придерживался своих империалистических целей и ковал инструмент «для истребления миллионов человеческих жизней, для полного порабощения народов, для установления германского господства над миром». Насколько же эти высказывания противоречили мнению Ленина, который когда-то отозвался о предыстории Первой мировой войны следующим образом: «три больших разбойника», а именно Россия, Англия и Франция, десятилетиями готовились к тому, чтобы «напасть на Германию и разграбить ее»!