Жорж Сименон - Мегрэ в Нью-Йорке

• Название: Мегрэ в Нью-Йорке
• Автор: Жорж Сименон
• Жанр: Классический детектив

---

На свете нет более мягкого и застенчивого человека, чем этот высоченный капитан с рыжими волосами и хитрющей физиономией: в сорок шесть лет он еще умел краснеть от стеснительности. О'Брайен назначил комиссару свидание в холле «Сент-Рейджи». Чуть только Мегрэ заговорил о Мора, О'Брайен отвел его в маленький бар поблизости от Бродвея.

— Вы, наверно, не любите ни виски, ни коктейлей?

— По правде сказать, предпочел бы пиво.

Это был самый обыкновенный бар. Несколько человек у стойки, и за полудюжиной столиков, тонущих в полумраке, влюбленные парочки. Нелепая мысль: привести Мегрэ в такое место, где ему нечего делать.

Но еще нелепей было видеть, как капитан О'Брайен ищет в кармане монетку и важно сует ее в щель автоматического проигрывателя, который начинает играть под сурдинку нечто нежно-сентиментальное.

О'Брайен улыбался, зорко следя за коллегой насмешливыми глазами.

— Вы не любите музыку?

У Мегрэ не прошло еще плохое настроение, и скрыть это ему не удалось.

— Начнем. Я не заставлю вас ждать. Смотрите: вот машина, которая продает музыку. Я опустил в щель монетку в пять центов, и это дает мне право слушать заезженный мотивчик в течение приблизительно полутора минут. В нью-йоркских барах, пивных и ресторанах несколько тысяч таких машин. И десятки тысяч — в других городах Америки, даже в самых маленьких. В этот самый момент, в эту минуту, что мы разговариваем, работает, по крайней море, половина этих автоматов, которые вам кажутся варварскими; другими словами, люди опускают по пяти центов, что составляет десятки тысяч пятицентовиков, а это составляет… Но я не больно силен в арифметике. А знаете, кому идут эти nickels[2], как мы говорим? Да вашему другу Джону Мора, более известному в Соединенных Штатах под именем Маленького Джона. Кроме того, Маленький Джон установил такие автоматы, на которые у него нечто вроде монополии, в большинстве южноамериканских республик. Теперь вам понятно, что Маленький Джон — важная персона?

И все время в его голосе звучала едва уловимая ирония, так что Мегрэ, не привыкший к этому, в конце концов задал себе вопрос: наивен его собеседник или попросту насмехается над ним?

— А теперь мы можем пойти пообедать, и вы расскажете вашу историю.

Они сидели за столом, в тепле и уюте, а за окном дул такой шквальный ветер, что прохожие шли, согнувшись, кто-то гнался за сорванной шляпой, а женщины обеими руками придерживали юбки. Буря, несомненно, та, от которой Мегрэ страдал в море, достигла берега и теперь сотрясала Нью-Йорк: срывались вывески, с верхних этажей что-то падало, казалось, даже желтые такси с трудом прокладывают себе дорогу против ветра.

Началась она сразу после завтрака, когда Мак-Джилл и Мегрэ уходили из «Сент-Рейджи».

— Вы знаете секретаря Мора? — спросил Мегрэ у О'Брайена.

— Не очень хорошо. Видите ли, дорогой комиссар, наша полиция — совсем не то что французская. Я, по правде сказать, жалею об этом: нам было бы куда легче жить. У нас слишком сильно развито чувство личной свободы, и я попал бы в довольно скверное положение, если бы позволил себе навести справки о человеке, которого практически не могу ни в чем обвинить. Прежде всего, я должен сказать вам, что Маленький Джон не гангстер. Это деловой человек, известный и уважаемый; уже много лет он занимает великолепные апартаменты в «Сент-Рейджн», одной из лучших наших гостиниц. У нас нет оснований заниматься ни им самим, ни его секретарем.

Отчего же у О'Брайена эта улыбка, рассеянная и в то же время насмешливая, словно опровергающая то, что он сказал? Она немного раздражала Мегрэ. Он чувствовал себя иностранцем, и, как у всякого иностранца, у него легко возникало впечатление, что над ним смеются.

— Я не любитель детективных романов и вовсе не думаю, что Америка населена одними гангстерами, — не без досады заявил он. — А что до Мак-Джилла, то, несмотря на его фамилию, я убежден, что он француз.

О'Брайен мягко, отчего Мегрэ чуть не взвился, заметил:

— В Нью-Йорке трудно точно определить национальность человека!

— Я уже говорил, что за коктейлем он из кожи вон лез, чтобы казаться предупредительным, чего утром я за ним не замечал. Он объявил мне, что никаких известий о молодом Мора все еще нет, но что отец пока не волнуется, поскольку предполагает, что в этом исчезновении замешана женщина. Потом стал расспрашивать меня о пассажирах. Похоже, Жан Мора во время рейса и впрямь заинтересовался молодой чилийкой, которая завтра должна отправиться в Южную Америку на судне компании «Грейс Лайн».

За большинством столиков говорили по-французски, и хозяйка, свойская, чуть вульгарная, ходила от посетителя к посетителю и спрашивала со смачным тулузским акцентом:

— Ну как, детки? Что скажете о петухе в вине? А ежели будет охота, у меня есть еще домашний кофейный торт.

Совсем иным был завтрак в большом ресторанном зале «Сент-Рейджи», где Мак-Джилл здоровался с уймой народу. Что еще он сказал? Что Джон Мора — человек очень занятой, с довольно оригинальным характером, что он приходит в ужас от новых людей и не доверяет никому на свете.

— Понимаете, он не любит, когда вмешиваются в его дела. Особенно в семейные. Я уверен, он обожает сына, а между тем ни разу не сказал мне о нем ни слова, хотя я — самый доверенный его сотрудник.

Какую цель преследовал Мак-Джилл? Догадаться было нетрудно. Он явно старался выведать, зачем Мегрэ в обществе Жана Мора пересек Атлантический океан.

— У меня был долгий разговор с хозяином, — продолжал Мак-Джилл. — Он поручил мне навести справки о Жане. Сейчас у меня назначена здесь встреча с частным детективом, которого мы уже нанимали для разных мелких дел; это потрясающий парень, который знает Нью-Йорк почти так же, как вы Париж. Если хотите, можете отправиться вместе с нами, но я буду очень удивлен, если сегодня же вечером мы не найдем нашего мальчика.

Все это Мегрэ рассказывал сейчас капитану О'Брайену, который слушал, смакуя ужин с чуть раздражающей медлительностью.

— Действительно, когда мы вышли из ресторана, в холле нас ждал человек.

— Вы не знаете, как его фамилия?

— Мак-Джилл мне его представил, но, признаться, я разобрал только имя. Билл… Да, точно, Билл. Я видел сегодня столько людей, которых Мак-Джилл называл по имени, что, признаться, просто запутался.

Опять та же улыбка!

— Привыкнете. Это американская манера. А как выглядит этот ваш Билл?

— Довольно высокий, довольно толстый. Примерно моей комплекции. Нос переломан, на подбородке шрам.

Судя по легкому движению век, О'Брайен знал Билла, но ничего не сказал.

— Мы взяли такси и поехали на причал Французской линии.

Это было в самый разгар бури. Ветер еще не прогнал дождь, и всякий раз, выходя из такси, они попадали под его струи. Операцией руководил Билл, энергично жевавший резинку; шляпа у него была чуть сдвинута на затылок — как у известных персонажей соответствующих фильмов. Снял ли он ее хоть раз за весь день? Кажется, нет. Но, в конце концов, он мог быть лысым!

Со всеми — с таможенниками, стюардами, служащими пароходной компании — он разговаривал одинаково фамильярно; садился на край стола или бюро, тягучим тоном ронял несколько фраз. Мегрэ понимал не все, что он говорит, но во всяком случае, достаточно, чтобы определить: работает он хорошо, по-настоящему профессионально.

Сперва таможня… Багаж Жана Мора увезли… В котором часу?.. Перелистали регистрационные карточки… Чуть раньше полудня… Нет, ни одно из агентств, которые занимаются этим видом перевозок, багаж не увозило. Стало быть, его погрузили либо в такси, либо в частный автомобиль.

У человека, который забрал багаж, были ключи от чемоданов. Это сам Жан Мора? Неизвестно. За сегодняшнее утро здесь прошло несколько сот пассажиров, да и сейчас еще идут люди, которым выдают багаж по уплате пошлины.

Затем — разговор с судовым администратором. Странное чувство возникает, когда поднимаешься на борт опустевшего парохода, видишь безлюдье там, где раньше царило возбуждение, когда присутствуешь при генеральной уборке и приготовлениях к новому рейсу.

Сомнений нет: Мора покинул судно и перед уходом отдал свои бумаги. В котором часу это было? Никто не помнит. Возможно, одним из первых, в самой толчее.

Стюард… Этот отлично помнит, что к восьми утра, вскоре после прибытия полиции и санитарных властей, молодой Мора вручил ему чаевые. А стюард в этот момент поставил его чемодан у выхода на наружный трап… Нет, молодой человек был совершенно спокоен. Выглядел немного усталым. Должно быть, у него болела голова — он принял таблетку аспирина. Пустой тюбик остался на полочке в ванной.

Невозмутимый Билл, жуя эту чертову резинку, потащил их дальше. В пароходной компании Французской линии на Пятой авеню он, облокотясь на стойку красного дерева, скрупулезно изучил пассажирские списки.

Потом из какой-то аптеки позвонил в портовую полицию.