Жорж Сименон - Мегрэ в Нью-Йорке

• Название: Мегрэ в Нью-Йорке
• Автор: Жорж Сименон
• Жанр: Классический детектив

---

Во время этой тирады Маленький Джон подошел к окну, сел и, отодвинув занавеску, уставился на улицу. Силуэт его был так же резок, как черты лица. Мегрэ поймал себя на мысли: «Кларнет? Скрипка?.. Которым из двух J был этот человек в давнем бурлескном номере?» — Должен ли я расценивать ваше молчание, господин комиссар, как отказ отвечать?

— Я предпочел бы поговорить с господином Мора наедине, — наугад бросил Мегрэ.

Тот вздрогнул и повернулся к нему:

— Я как будто уже сказал вам, что вы можете говорить в присутствии Мак-Джилла.

— В таком случае прошу извинить, если я ничего не скажу.

Тем не менее Мак-Джилл не собирался уходить. Он остался и чувствовал себя уверенно, как человек, который знает свое место.

А не потерял ли Маленький Джон хладнокровие? В его ледяных глазах появилось что-то похожее на раздражение — и не только на раздражение.

— Выслушайте меня, господин Мегрэ. С этим надо кончать. Будете вы говорить или не будете, мне все равно: что бы вы ни сказали, меня это мало интересует. Мальчишка, которого что-то напугало, побежал к вам, и вы очертя голову бросились в авантюру, в которой делать вам нечего. Этот мальчишка — мой сын. Он несовершеннолетний. Если он и исчез, то это касается только меня, и если я обращусь куда-то с просьбой его разыскать, то лишь в полицию этой страны. Мы не во Франции, и, пока здешние порядки не изменились, мои разъезды никого не касаются. Лезть в свои дела я никому не позволю и, если понадобится, сделаю все необходимое, чтобы заставить уважать мою полную и абсолютную свободу. Не знаю, выдал ли вам мой сын аванс. Если он об этом не подумал, скажите, и мой секретарь вручит вам чек для покрытия расходов на возвращение во Францию.

Почему он метнул беглый взгляд на Мак-Джилла, как бы спрашивая у него согласия?

— Я жду вашего ответа.

— На какой вопрос?

— О чеке.

— Благодарю вас.

— Еще одно слово, с вашего разрешения. Разумеется, вы имеете полное право жить в этом отеле сколько вам угодно — я здесь такой же постоялец, как и любой другой. Но, надеюсь, вам будет достаточно, если я скажу, что мне было бы чрезвычайно неприятно встречаться с вами в холле, коридорах или лифтах. Всего хорошего, господин комиссар.

Мегрэ, не вставая, неторопливо выбил трубку в пепельницу, стоявшую на круглом столике на одной ножке, который находился рядом с креслом. Потом достал из кармана другую, холодную, набил ее и, поглядывая на собеседников, раскурил.

Только после этого он поднялся. Встав, он словно вырос и выглядел куда выше и массивнее, чем был на самом деле, — Всего хорошего, — просто сказал он, но голос его прозвучал так странно, что разрезной нож внезапно сломался в руке Маленького Джона.

Казалось, Мак-Джилл хочет что-то сказать, помешать комиссару уйти сразу, но Мегрэ спокойно повернулся, открыл дверь и пошел по коридору.

Только в лифте к нему вернулась головная боль, а вчерашнее виски напомнило о себе приступом тошноты.

— Алло! Капитан О'Брайен? Это Мегрэ.

Он улыбался. Он курил трубку короткими затяжками и разглядывал несколько выцветшие обои в цветочек, которыми были оклеены стены номера.

— Что?.. Нет, я уже не в «Сент-Рейджи»… Почему?.. По многим причинам; главное потому, что я чувствовал себя там не очень уютно. Вы меня понимаете?.. Тем лучше… Да, в другой гостинице… «Бервик»… Не знаете?.. Я не запомнил номер улицы… У меня всегда была плохая память на цифры, и мне ужасно надоели ваши нумерованные улицы. Разве нельзя было назвать ее улицей Виктора Гюго, улицей Пигаль, улицей Президента или еще как-нибудь? Алло! Вам виден Бродвей?.. Где-то здесь поблизости есть кино под названием «Капитолий». Это не то первый, но то второй поворот налево. Маленькая гостиница, не слишком роскошная, и я сильно подозреваю, что здесь, в основном, снимают комнаты на ночь… Что вы сказали?.. Ах, в Нью-Йорке это запрещено? Тем хуже!

Он был в хорошем, даже веселом настроении просто так, без причины; возможно потому, что здесь царила привычная для него атмосфера.

Прежде всего, ему был по душе этот шумный, чуть даже вульгарный уголок Бродвея, напоминавший одновременно и Монмартр, и Большие Бульвары. Регистрационное бюро в гостинице выглядело почти убого, и здесь был всего один лифт. А портье был хромой и очень симпатичный.

В окне вспыхивали и гасли огни рекламы.

— Алло! О'Брайен?.. Представьте, вы мне опять нужны. Не пугайтесь! Я глубоко уважаю все свободы свободной Америки. Что?.. Нет, нет. Уверяю вас, что к иронии я вообще не склонен… Представьте себе, что я тоже хочу прибегнуть к услугам частного детектива.

На другом конце провода капитан задумался, не шутит ли Мегрэ, и, услышав недовольное ворчание, счел за благо разразиться хохотом, — Не смейтесь. Я говорю совершенно серьезно… И у меня есть детектив. Я хочу сказать, что один такой со второй половины дня ходит за мной по пятам… Нет, дорогой друг, я вовсе не обвиняю полицию. Я говорю о том самом Билле, о котором рассказывал вечером… Да, да, тот самый, что похож на боксера, со шрамом на подбородке, — вчера он сопровождал нас с Мак-Джиллом в наших странствиях по Нью-Йорку… Ну да, он все время торчит здесь, с той только разницей, что, как слуги старых времен, ходит за мной на расстоянии десяти метров. Высунувшись из окна, я наверняка увидел бы его у дверей гостиницы… Нет, он прячется. Ходит за мной, и все. У меня даже создалось впечатление, что он немного смущен и порой ему хочется со мной поздороваться. Что?.. Зачем мне детектив? Смейтесь сколько угодно. Я понимаю, что это забавно… Тем не менее в вашей чертовой стране не желают понимать мой английский, так что я должен по несколько раз повторять одно и то же, да еще пояснять свою мысль жестами. Я был бы не против, если бы кто-нибудь помог мне в расследовании, которое я намерен начать. Главное, умоляю, чтобы ваш человек говорил по-французски! У вас есть кто-нибудь на примете?.. Будете звонить?.. Да с сегодняшнего вечера… Я в форме, несмотря на ваше виски. Правда, новую жизнь в «Бервике» я начал с того, что часика два соснул… В каких кругах я собираюсь вести расследование? Думаю, догадываетесь… Ну да… Именно… Жду вашего звонка… До скорого…

Он открыл окно и, как и предполагал, увидел вышеупомянутого Билла — тот жевал резинку метрах в двадцати от гостиницы; судя по его виду, он отнюдь не развлекался.

Номер был самый заурядный, обставлен старьем, с какими-то сомнительными коврами — так выглядят комнаты в меблирашках любого города мира.

Не прошло и десяти минут, как зазвонил телефон. О'Брайен сообщил Мегрэ, что нашел детектива, некоего Роналда Декстера, и посоветовал Мегрэ не давать ему напиваться.

— Он что — буянит во хмелю? — спросил комиссар. На это О'Брайен ангельски кротко ответил:

— Нет, плачет.

Рыжий капитан с иезуитской физиономией отнюдь не шутил. Декстер даже трезвый производил впечатление человека, влекущего по жизни бремя безмерного горя.

Он пришел в гостиницу к семи вечера. Мегрэ встретил его в холле в тот самый момент, когда детектив справлялся о нем в регистратуре.

— Роналд Декстер?

— Да, я.

Вид у него был такой, как будто он произнес: «Увы!»

— Мой друг О'Брайен ввел вас в курс дела?

— Т-сс!

— Простите…

— Без имен, пожалуйста. Итак, я в вашем распоряжении. Куда вы желаете отправиться?

— Прежде всего, выйти на улицу. Вы знаете вон того господина, который жует резинку и делает вид, будто живо интересуется прохожими? Это Билл… Какой Билл? Понятия не имею. Я знаю только его имя, но зато мне совершенно точно известно, что он ваш коллега и ему поручено следить за мной. Это я говорю затем, чтобы вы не беспокоились, если он будет все время маячить. Это совершенно неважно. Он может ходить за нами сколько ему угодно.

Декстер то ли понял, то ли нет. Во всяком случае, принял безропотный вид и, казалось, говорил небесам: «Не все ли равно!» Было ему лет пятьдесят; серая одежда и видавшее виды пальто не свидетельствовали о его благосостоянии.

Мегрэ и Декстер пошли по направлению к Бродвею, до которого было не более сотни метров, а Билл невозмутимо следовал за ними по пятам.

— Вам знакома театральная среда?

— Немного.

— Точнее, актеры мюзик-холлов и кафешантанов?

И тут Мегрэ оценил чувство юмора, а равно и практическую сметку капитана О'Брайена.

— Я двадцать лет был клоуном, — вздохнул его собеседник.

— Конечно, печальным клоуном? Если хотите, мы можем зайти в бар и выпить по стаканчику.

— Очень хочу.

И прибавил с обезоруживающей откровенностью:

— Вас, наверное, предупредили?

— О чем?

— Я плохо переношу спиртное. Ну да ладно! Один стаканчик ведь, не больше!

Они уселись в уголке; Билл тоже проскользнул в бар и примостился за стойкой.

— Будь мы в Париже, — заговорил Мегрэ, — я сразу бы получил нужные сведения: в районе заставы Сен-Мартен полно старых лавочек. В одних продаются популярные песенки — еще и сейчас там можно найти те, что пелись на всех перекрестках в девятисотом или в девятьсот десятом году. В другой — хозяина я знаю, он парикмахер, — продаются накладные бороды любой формы, усы, парики, которые носили актеры испокон веков… Есть там и жалкие конторы, где неописуемые импресарио организуют турне по провинциальным городкам.