Уильям Бартон - Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

• Название: Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
• Автор: Уильям Бартон
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Киберпанк
• Год: 2005
• ISBN: ISBN 5-352-01543-2

Ежегодные сборники «The Year's Best», выходящие в США уже более пятнадцати лет, публикуют повести, рассказы, эссе, отобранные по всему миру, и попасть в число их авторов не менее престижно, чем завоевать Всемирную премию фэнтези или «Небьюлу».

Гигантские звездолеты, беззвучно глотающие парсек за парсеком в бескрайней ночи, роботы, похожие на неуклюжих бронированных крабов, запутанные лабиринты «киберпространства», странные механизмы, дающие людям власть над самим Временем. Согласно западной традиции все вместе это называется «Science Fiction», научной фантастикой. На страницах ежегодной антологии Гарднера Дозуа собраны лучшие образчики этого направления. Самые удачные рассказы ведущих авторов, работающих в жанре киберпанка, антиутопии, космического боевика, — Гарри Тертлдава, Майкла Суэнвика, Джона Варли, Вернора Винджа и многих других. Впервые знаменитая антология выходит на русском языке. Двадцать девять блистательных образцов малой прозы помещены под одной обложкой с целью познакомить читателя с наиболее яркими новинками жанра.

---

— Зеленые свиньи, — повторил озадаченный Терциан. — Людей убивают ради зеленых свиней?

— Да нет же, нет. — Стефани махнула рукой. — Эту идею никто не воспринял всерьез, потому что сразу встал вопрос: а почему свиньи? Адриан тогда сказал: «Почему мы должны останавливаться на животных — почему бы не создать людей, жизнедеятельность которых основана на фотосинтезе?»

— Нет! — воскликнул потрясенный Терциан. — Вы хотите создать зеленых людей?

Стефани посмотрела на него.

— А чем вам не нравятся толстые, счастливые зеленые люди? — Ее пальцы нервно выбивали дробь по ручкам сиденья. — Мне, например, зеленая кожа очень бы пошла — как раз под цвет глаз. Разве не красиво?

— Хотелось бы мне на это посмотреть, — сказал Терциан, еще не придя в себя от изумления.

— Адриан был очень умным человеком, — сказала Стефани. — Эти приднестровцы убили своего гения. Он все хорошо продумал. Он хотел, чтобы зеленой оставалась только кожа, а не мышцы и кости, поэтому начал с создания вируса, который бы оказывал воздействие на эпидермис, и тот бы реагировал, — так возникают папилломы, то есть бородавки, да?

«Отлично, теперь у нас будут зеленые бородавки», — подумал Терциан, но смолчал.

— Итак, чтобы вы сделали на месте Адриана? Вы бы заставили этот вирус вырабатывать хлорофилл. То есть вирус в организме человека под действием солнечного света начинает реагировать и выбрасывает в кровь хлорофилл.

Терциан с сомнением посмотрел на Стефани.

— Вряд ли это сработает, — сказал он. — Растения получают сахар и кислород из хлорофилла, это верно, но им не нужно добывать себе пищу, они находятся на одном месте. Если в кожу человека ввести хлорофилл, сколько он получит калорий? Десятки? Сотни?

Стефани слегка улыбнулась.

— Дело не только в хлорофилле. Вопрос еще и в обмене электронов. У растений это происходит в хлоропласте, но у человека для этого существуют митохондрии. Для выработки хлорофилла не нужно создавать такую громоздкую структуру, вы используете то, что у вас под рукой. Итак, Адриан сделал вот что: он ввел меченые электроны в реакцию выработки белка, которые направились к митохондриям, уже получившим белок, чтобы осуществить обмен электронов. В результате митохондрии, как обычно, забирают электроны из хлорофилла, и когда вирус начинает действовать, вы получаете тысячи калорий, просто стоя на солнце. Конечно, полностью заменить пищеварительный процесс это не может, а вот сдержать голод — да, голодающим нужно будет всего лишь постоять на солнце.

— Вряд ли исландцы при этом когда-нибудь наедятся досыта, — заметил Терциан.

Стефани разозлилась.

— Исландцы не голодают. Голодают почему-то жители районов с жарким климатом.

Терциан хлопнул в ладоши.

— Отлично. Значит, я расист. Подайте на меня в суд.

Стефани заулыбалась.

— Я еще не рассказала о самом интересном открытии Адриана. Когда люди снова вернутся к обычному пищеварению, в митохондриях начнется процесс конкуренции между обычным обменом веществ и обменом электронов, вызванным действием солнечного света. Таким образом, зеленый вирус — это своего рода запасная система пищеварения на тот случай, если с обычной что-то случится. — Лицо Стефани сияло. — Голод больше никогда не будет оружием, — сказала она. — Зеленая кожа поможет голодающим продержаться до прибытия помощи. Она поможет им пережить болезни, связанные с нарушением обмена веществ. Вот что главное, — она погрозила небу кулаком, — плохие парни больше не будут использовать голод в качестве оружия! Голоду придет конец! Сейчас на ваших глазах умирает один из четырех Всадников Апокалипсиса, вот прямо сейчас, ибо в моей сумке находится его смерть! — Стефани с такой силой швырнула сумку на колени Терциану, что он, вздрогнув от неожиданности, едва успел ее поймать.

Стефани ухмыльнулась и насмешливо сказала:

— Я думаю, что даже ваш чертов нацист Хайдеггер счел бы мой проект вполне осуществимым. Вы согласны со мной, герр доктор Терциан?

«Вот ты где», — подумала Мишель. Она смотрела на фотографию Терциана, сделанную на Празднике урожая. Рядом с ним стояла та самая смуглая женщина, в той же соломенной широкополой шляпе, которая была на ней во флорентийской церкви, и с той же черной сумкой через плечо, только на этот раз лицо женщины было видно на целых три четверти, к тому же была четко видна и рука, сжимающая трубочку мороженого.

Над дисплеем компьютера кружились ночные насекомые. Разогнав их рукой, Мишель продолжила работу. Снимок был цифровым, и она смогла его увеличить.

Она с удивлением обнаружила, что у женщины зеленые глаза. Чернокожие женщины с радужкой зеленого цвета — или оранжевой, или зеленовато-желтой, или чисто желтой — сейчас не были такой уж редкостью, но тогда, во времена Терциана, это было что-то необычное. Ну что ж, легче будет искать.

— Мишель!

Голос прозвучал в тот самый момент, когда она послала на поиск новых «пауков». Мишель вздрогнула.

— Мишель, — снова позвал голос.

Это был Дартон.

Сердце Мишель отчаянно забилось. Закрыв деку, она убрала ее в свою сумку, затем перебралась с железного дерева на баньян. Из-за дрожи в коленях она едва не свалилась, оступившись на своем канатном мостике. Забравшись на широкую ветку баньяна, Мишель стала вглядываться в морскую даль.

— Мишель…

На юго-западе, между островом сирены и соседним островком, виднелось бледное пятно света — маленькая лодочка, пляшущая на волнах.

— Мишель, где ты?

Голосу ответили тишина и плеск волн. Мишель вспомнила шип в своей руке и долгий, мучительно долгий подъем на холм, возвышающийся над озером Медуз. И Дартона — бледного, хватающего ртом воздух и умирающего у нее на руках.

Это озеро было одним из чудес света, но крутая тропинка, ведущая вверх по скалистой гряде, отделяющей озеро от океана, была почти непреодолима и для здорового человека, что уж тут говорить об умирающем. Когда Мишель и Дартон — в то время они были обезьянами — вылезли из своей лодки, то не стали забираться вверх по горной тропинке, а, перескакивая с ветки на ветку, пошли по железным деревьям и гуавам, старательно избегая острых шипов ядовитых растений с их смертельным черным соком. Хотя подобный способ передвижения был легче, чем по земле, оба были очень рады, когда наконец добрались до прохладного озера.

Десятки тысяч лет назад уровень этого озера был выше, а когда воды стало меньше, озеро оказалось отрезанным от моря, а вместе с ним и медузы Mastigias sp., которые быстро съели всю мелкую рыбу, которая там обитала. Как и люди когда-то, медузы перестали заниматься охотой и собирательством и перешли на сельское хозяйство, то есть начали питаться водорослями, из которых получали необходимый им сахар. По ночам медузы опускались на дно озера, где в бедных кислородом сернистых глубинах они удобряли колонии водорослей; на рассвете медузы поднимались на поверхность и весь день плавали, двигаясь вслед за солнцем и впитывая его энергию.

Мишель и Дартон увидели миллионы всевозможных медуз — от крошечных, размером с ноготь, до крупных, с суповую тарелку, которые золотисто-коричневой массой скопились на середине озера. Загребая своими длинными руками, сиаманги плавали в озере, весело смеясь и перекликаясь, а медузы нежно, словно перышки, прикасались к их коже. Температура воды примерно равнялась температуре обезьяньего тела, поэтому купаться в озере было все равно что купаться в супе, а медуз было так много, что Мишель даже захотелось по ним пройтись. Их мягкое прикосновение было почти эротичным, чувственным — словно легкое, дразнящее касание кончиком пальца.

Проведя в озере тысячи лет и не имея возможности охотиться, медузы потеряли способность обжигать. Очень немногие люди могли бы заметить легкое жжение от их прикосновения.

Но были, однако, люди и куда более чувствительные.

Дартон и Мишель выбрались из озера уже в сумерках, и Дартон уже тогда тяжело дышал. Он сказал, что, наверное, переутомился и ему нужно отдохнуть и поесть, но, неловко прыгнув с дерева палаун, он сорвался и полетел вниз, обрывая листья с ветвей, прямо на острый известняковый выступ.

Мишель с бьющимся сердцем спрыгнула на землю. Дартон был мертвенно-бледен и задыхался. Им некого было позвать на помощь, единственное, что могла сделать Мишель, это взять лодку и плыть в Корор или на другой остров. Она подняла Дартона, обхватив его за плечи, и потащила вверх по склону холма. Он свалился прямо возле ядовитого дерева, и тогда Мишель собой закрывала его от ядовитых капель до тех пор, пока он не умер. Ее спина горела от ядовитого сока, а она шептала на ухо Дартону слова прощания. Она так и не узнала, слышал он ее или нет.

На следствии коронер сказал, что у Дартона, с его редчайшим видом аллергии, практически не было никакого шанса, и, пытаясь ее утешить, заявил, что она все равно не смогла бы ничего сделать. Торбионг, который помог Мишель и Дартону попасть на этот остров, предложил ей пожить в его семье. В ответ на приглашение Мишель попросила разрешить ей перенести свой лагерь на другой остров и остаться там работать.