Уильям Бартон - Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

• Название: Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
• Автор: Уильям Бартон
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Киберпанк
• Год: 2005
• ISBN: ISBN 5-352-01543-2

Ежегодные сборники «The Year's Best», выходящие в США уже более пятнадцати лет, публикуют повести, рассказы, эссе, отобранные по всему миру, и попасть в число их авторов не менее престижно, чем завоевать Всемирную премию фэнтези или «Небьюлу».

Гигантские звездолеты, беззвучно глотающие парсек за парсеком в бескрайней ночи, роботы, похожие на неуклюжих бронированных крабов, запутанные лабиринты «киберпространства», странные механизмы, дающие людям власть над самим Временем. Согласно западной традиции все вместе это называется «Science Fiction», научной фантастикой. На страницах ежегодной антологии Гарднера Дозуа собраны лучшие образчики этого направления. Самые удачные рассказы ведущих авторов, работающих в жанре киберпанка, антиутопии, космического боевика, — Гарри Тертлдава, Майкла Суэнвика, Джона Варли, Вернора Винджа и многих других. Впервые знаменитая антология выходит на русском языке. Двадцать девять блистательных образцов малой прозы помещены под одной обложкой с целью познакомить читателя с наиболее яркими новинками жанра.

---

Один из той четверки был белорусом. Второй украинцем. Двое других — молдаванами. Все четверо когда-то служили в Четырнадцатой советской армии, расположенной на территории Приднестровья. Мишель не находила себе места от сожаления, что не может сказать итальянцам, как связать смерть тех четверых со смертью еще одного выходца из Советского Союза, семью неделями раньше погибшего в Париже.

За каким чертом Терциан потащился в Париж? Почему эти приднестровцы убивали друг друга и убили Пайс?

Возможно, что все дело именно в ней. Однако вся информация о Стефани Пайс, содержавшаяся в архивах «Санта-Кроче», исчезла, что было очень странно, поскольку данные о всех других членах этой организации сохранились. Вероятно, кто-то намеренно устроил все так, чтобы некоторые вещи остались неизвестны.

Мишель решила подробнее разузнать о самой организации «Санта-Кроче» и долго просматривала описания великого множества итальянских церквей, включая и ту, флорентийскую, где Терциана и Пайс видели возле могилы Макиавелли. Сузив поиски, Мишель нашла описание благотворительной организации «Санта-Кроче», и тут ей все стало ясно.

После возникновения Приднестровья и последовавшей за этим гражданской войны «Санта-Кроче» организовала на территории Молдовы лагерь для беженцев. Мишель не сомневалась, что Стефани Пайс работала в этом лагере. Оставалось только выяснить, не находились ли в этом лагере и другие участники событий.

Она просмотрела список всех лагерей, которые находились на попечении «Санта-Кроче». Ее внимание привлекло одно название, которое показалось ей знакомым, и тут Мишель вспомнила. Именно в лагере для беженцев в Сидамо, одной из провинций Эфиопии, который находился под покровительством «Санта-Кроче», вспыхнула первая трансгенная эпидемия — Зеленая Леопардовая Чума.

Это была первая слабая попытка перестроить человеческий организм на клеточном уровне, помочь беднейшему населению самому синтезировать свою пищу — попытка, оказавшаяся весьма примитивной по сравнению с теми успешными разработками, которые были проведены позднее. Идеальная конструкция для поглощения и усваивания хлорофилла — это зеленый лист растения, но не homo sapiens. Конструктору следовало бы разработать такие вирусы, которые превращали бы человеческий организм в нечто напоминающее лист, чего, кстати, и удалось добиться впоследствии. А вот создатель Зеленой Леопардовой Чумы просто забыл, что эпидермис уже содержит фермент, вырабатываемый организмом под действием солнечного света: это меланин. В результате в Африке появились люди с зеленой кожей, сплошь покрытой большими неровными пятнами, что делало их похожими на каких-то причудливых зеленых леопардов. Зеленая Леопардовая Чума началась в лагере Сидамо, оттуда она перекинулась в другие лагеря, расположенные на территории Африканского Рога. После этого эпидемия пронеслась через весь континент и попала в Мозамбик, где впервые появилась в лагере Оксфэм, расположенном в зоне наводнения, после чего перескочила через океан. Понадобилась жизнь целого поколения, прежде чем эпидемия была остановлена, однако к этому времени появились новые трансгенные болезни, и путь назад человечеству был отрезан.

Мир вступил в то будущее, которое предсказывал Терциан на конференции по классической и современной философии.

«А если, — с волнением думала Мишель, — Терциан заранее знал о появлении Зеленой Леопардовой Чумы?» Его теория Рога Изобилия оказалась на удивление пророческой, поскольку эпидемия разразилась через несколько недель после того, как Терциан выступил со своим докладом. А что если те головорезы из Восточного блока были как-то связаны с появлением чумы или пытались помешать Пайс и Терциану распространить трансгенный вирус на территории лагерей…

«Да! — ликовала Мишель. — Именно так. Никто ведь не знал, откуда появилась Зеленая Леопардовая, поэтому подозрение пало прежде всего на полулегальные научно-исследовательские лаборатории, находившиеся на территории бывшего Советского Союза. Вот оно что». Теперь оставался вопрос: как Терциан, этот американец в Париже, оказался замешан в это дело…

«Стефани, только Стефани», — подумала Мишель. Стефани, которую он любил и которая любила его, повлекла его за собой в своей отчаянной попытке помочь бесчисленным массам голо дающих.

На какое-то мгновение Мишель была ослеплена красотой своей идеи. Стефани, посвященная в некую тайну и влюбленная, погибла за свои убеждения — погибла настоящей смертью! — и тогда страдающий от горя Терциан продолжил ее работу и воплотил в жизнь будущее, которое для Мишель было уже настоящим. Превосходная история! И никто о ней до сих пор ничего не знает, не знает ни о самопожертвовании Стефани, ни о горе Терциана… Никто, кроме одинокой сирены, живущей на уединенном скалистом острове, которая все-таки решила эту загадку.

— Привет, Мишель, — сказал Дартон.

Вскрикнув от досады, она с яростью посмотрела вниз, на своего любовника. Он стоял в желтом пластиковой каяке — плавание на каяках было очень популярно на Скалистых островах, — моторную лодку он, очевидно, провел вдоль берега, не включая двигатель. Дартон хмуро смотрел на нее снизу вверх из-под ветвей баньяна, свесившихся над краем выступа.

После смерти его, конечно, переделали. В Дели остались все его данные; там его разобрали на части, записали все параметры, а потом снова собрали, но уже в виде обезьяны. Сейчас у него было обычное человеческое тело, ему снова вернули его широкие плечи, белозубую улыбку и короткие, волосатые и кривые ноги, которые так запомнились Мишель.

Она знала, что во время пребывания на Белау он не делал копирования своего тела. Он помнил только то, что произошло с ним до того момента, когда его поместили в специальную камеру в клинике Дели. Это был период его самой страстной любви к Мишель, когда он обязался жить с ней в виде обезьяны на одном из Скалистых островов.

Страсть пожирала Дартона все те недели, что прошли со времени его воскрешения, и Мишель ликовала, получая несказанное удовольствие от каждого отчаянного и безответного призыва, которые пробивались к ней через шипящий эфир.

— Катись к черту, — сказала Мишель, — я работаю.

«Поговори со мной» — передали пальцы Дартона.

Ответом было грубое ругательство.

— Я не понимаю, — сказал Дартон. — Мы же любили друг друга! Мы собирались прожить вместе всю жизнь.

— Я с тобой не разговариваю, — ответила Мишель, пытаясь сосредоточиться на экране.

— Мы были вместе, когда случилось несчастье, — сказал Дартон. — Не понимаю, почему мы не можем быть вместе сейчас.

— Я тебя все равно не слушаю, — сказала Мишель.

— Я не уйду, Мишель! — пронзительно крикнул Дартон. — Я не уйду, пока ты со мной не поговоришь!

В ответ он услышал только резкие крики белых какаду. Мишель спокойно закрыла деку, встала и направилась в глубь острова. Сзади раздался многократно усиленный крик — Дартон и сюда притащил свой рупор:

— Ты не можешь так уйти, Мишель! Ты должна мне сказать, что случилось!

«Хочешь, я расскажу тебе о Лизе Ли? — подумала Мишель. — Тогда ты и ей сможешь слать свои отчаянные призывы».

В те месяцы, проведенные на Белау, Мишель была безумно счастлива; они с Дартоном жили в гнездах на деревьях и в теплые дни изучали и описывали уникальную природу своего острова. Счастье Мишель разрушил их первый отпуск, проведенный в Праге. Именно там они встретили Лизу Ли Бакстер, американскую туристку, которая нашла, что эти обезьянки просто прелестны, и спросила, что два косматых юнца делают вдали от родного леса.

Очень скоро Мишель поняла, что Лизе Ли было по меньшей мере лет двести и что за ясным взглядом сверкающих голубых глаз таилась иссушенная, мумифицированная душа, добравшаяся до Праги из какой-то безводной пустыни, душа, которой, чтобы не угаснуть, нужна была молодая свежая кровь и жизнь. Несмотря на возраст и предполагаемый — жизненный опыт, Лиза Ли пустилась на такие топорные и очевидные ухищрения, что Мишель сразу все стало ясно. Мишель, но не Дартону.

Только когда Лиза Ли наконец от него устала, Дартон вернулся на Белау — раскаявшийся, посерьезневший и вновь умирающий от любви к Мишель. Но к этому времени уже Мишель устала от него. Кроме того, в Дели у нее был доступ к файлам его медицинской карты.

— Ты не можешь так уйти, Мишель!

Что ж, возможно, он прав. Положив руку на ствол баньяна, Мишель немного подумала. Затем сунула компьютер в сумку, где держала необходимые вещи, и встала во весь рост на развесистой ветке баньяна.

— Я не буду разговаривать с тобой отсюда, — сказала она. — А тебе здесь не подняться, выступ слишком крутой и острый.

— Отлично, — сказал Дартон. От постоянных криков у него сел голос. — Тогда спускайся ко мне.