Виктория Холт - Сестры-соперницы

• Название: Сестры-соперницы
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: МиМ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-86459-152-1

Середина семнадцатого века — гражданская война в Англии. Карл I казнен, к власти приходит Кромвель.

Раскрывается история соперниц двух сестер-близнецов Берсабы и Анжелет, которые внешне очень похожи, но внутренне полностью противоположны друг другу. Они влюблены в одного мужчину, но таинственные события, происходящие в замке, неожиданно сближают соперниц…

---

— Да, — согласилась я. — Чудо любви, я полагаю. Вы не представляете, что сделала для меня мама. Ей помогала Феб, дочь кузнеца, вы ее знаете. Отец проклял ее, и я привела ее в поместье. Она, видимо, считает себя моей рабой до самой смерти.

Бастиан ничего не сказал, но я чувствовала его волнение, и мое настроение поднялось. Именно с этого момента у меня опять появился вкус к жизни.

В Тристан Прайори царила традиционная атмосфера всеобщего праздника. Отец был очень рад своему возвращению и сильно переживал все случившееся с нами в его отсутствие. Когда мы вошли в дом, он усадил по одну сторону от себя маму, а по другую — меня. Он взял мою руку и не отпускал ее, и я ощущала, насколько он счастлив тем, что со мной все обошлось благополучно.

Необходимо было рассказать ему все в мельчайших подробностях. Мы достали письма от Анжелет. Он захотел узнать о моей поездке к повитухе и о том, как мать выхаживала меня. Он послал за Феб и поблагодарил ее за все, что она сделала, а она ответила, что ее работа — ничто по сравнению с моими подвигами и что она готова отдать за меня жизнь.

В ее глазах стояли слезы радости, а я чувствовала себя сторонним наблюдателем этой сцены: я все время помнила о присутствии Бастиана.

В этот вечер мы ужинали в большом холле, и все было так же, как в старое доброе время, потому что за столом вместе с нами сидели и слуги. Единственное, чего здесь не хватало, так это массивной серебряной солонки, которую сотню лет назад ставили в центре стола, отделяя таким образом членов семьи и их гостей от прислуги. Теперь солонка стояла в кухне как украшение и как память о былых временах. Отец сидел во главе стола, мать — рядом с ним, слева от матери Фенимор. Я сидела по правую руку от отца, а Бастиан — рядом со мною.

Все были рады, поскольку слуги любили моего отца и искренне считали, что лучшего хозяина нельзя и желать. Однажды я заметила Анжелет, что такое отношение слуг можно объяснить тем, что он подолгу отсутствует, а известно, что гораздо легче любить того, кто вдали, кто не мешает и не раздражает своим присутствием. Я помню, что она просто ужаснулась моим словам, и мы заспорили об отце, о наших слугах, о разнице в характерах — ее и моем.

— Ты слишком сентиментальна, Анжелет, — завершила я дискуссию, по обыкновению оставляя последнее слово за собой. — А я — реалистка.

Я всегда могла привести ее в замешательство своими словами, но теперь она была вне досягаемости. Именно ей выпала доля пережить увлекательные приключения; именно она удачно вышла замуж.

В общем, мы вовсю веселились, если не считать того, что отец время от времени выражал сожаление по поводу отсутствия моей сестры. Он предпочел бы, конечно, чтобы она жила в нескольких милях отсюда и могла бы сейчас приехать сюда вместе с мужем.

Я спросила Бастиана, как проходило для него это путешествие, и он ответил, что было много интересного, но он вовсе не уверен, что хотел бы испытать все это вновь.

Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал:

— Я хочу остаться здесь. Слишком многое меня здесь держит.

Я думала о том, заметил ли он безобразные оспины. Самые крупные были прикрыты волосами, и я была повернута к нему правой, здоровой щекой.

Он сказал:

— Подумать только, Берсаба! Ты была тяжело больна, а я ничего не знал. Ведь ты могла умереть.

— Можно считать чудом то, что я выздоровела.

Мать сказала, что ему, наверное, не терпится побыстрее отправиться домой, к семье, но он ответил, что будет счастлив, если ему разрешат погостить несколько дней здесь, в Тристан Прайори.

Она, конечно, с радостью согласилась выполнить его просьбу, сказав, что он может считать наш дом своим вторым домом.

Потом отец сообщил, что есть несколько неотложных дел, которые он хотел бы обсудить с матерью, Фенимором и Бастианом.

Бастиан казался обрадованным, и я заметила, что он все время украдкой посматривает на меня.

На следующее утро он пригласил меня на верховую прогулку, и мы выехали вместе.

Утро было удивительно красивым, хотя, возможно, это зависело от моего состояния, поскольку я вновь ощутила радость жизни. Может быть, я просто окончательно оправилась от болезни, а может быть, чувствовала, что Бастиан рядом и любит меня. Во всяком случае, я вновь была способна оценить красоту природы, так долго оставлявшую меня равнодушной. Меня радовали покрывавшие склон холма ярко-желтые цветы вики, которые мы называли дамскими пальчиками, и бледно-голубой шлемник возле ручья. Там же виднелись желтые и фиолетовые цветы паслена; этот цветок всегда вызывал у меня интерес, так как он был красив и в то же время смертельно опасен. Нас всегда предупреждали, чтобы мы их не трогали, и мы называли их «горькая радость».

В этот день они казались весьма символичными. Как раз таким и было мое настроение — горькая радость.

Бастиан сказал:

— Я так много думал о тебе, Берсаба. Я все время вспоминал про то…

— Про то, что следует забыть, — закончила я.

— Это невозможно забыть, — страстно возразил он. Я пожала плечами.

— Для тебя это оказалось возможным.

— Нет, я никогда не забывал. Рассмеявшись, я пришпорила лошадь. Он устремился вслед, умоляюще восклицая:

— Берсаба! Мне нужно поговорить с тобой.

— Ну, говори.

— Я хочу жениться на тебе.

— Теперь, когда кандидатка первого сорта отказала тебе, ты решил, что сойдет и второй сорт, да?

— Ты всегда была и будешь первой и единственной, Берсаба.

— Мой опыт говорит об ином.

— Я должен все объяснить тебе.

— Мне все ясно. Не нужно объяснений.

— Когда я вспоминаю о том, что мы значили друг для друга…

— Тогда все становится ясно, — резко прервала его я. — Ты все это знал и тем не менее предпочел Карлотту. Увы, мой бедный Бастиан, она выбрала другого! И теперь ты решил: очень хорошо, если уж ничего не получилось с Карлоттой, сойдет и Берсаба. Еще раз увы: Берсаба не из тех, с кем можно поиграть и бросить, а потом вновь просить о благосклонности.

— У тебя острый язык, Берсаба.

— Это еще одна причина, по которой тебе не стоит жениться на мне.

— Твои родители были бы рады.

— Неужели? А ты их спрашивал?

— Я говорил с твоим отцом.

— Мы с тобой в двоюродном родстве.

— Ну и что? В свое время это тебя не беспокоило.

— А теперь я повзрослела. Ты очень многого не знаешь. Я была смертельно больна, Бастиан. И теперь, я изменилась.

Я придержала лошадь, драматическим жестом сняла шляпу и отбросила со лба волосы.

— Смотри! — я показала ему оспины на лбу.

— Я обожаю их, — сказал он. — И из-за них я буду любить тебя еще больше.

— Странные у тебя вкусы, Бастиан.

— Дай мне возможность, Берсаба.

— Какую? Отправиться в чащу, найти укромный уголок и завалиться на меня? Или ты собираешься ночью, когда все уснут, тайком пробраться ко мне в спальню? Знаешь, это будет несложно. Ведь Анжелет здесь нет.

Я увидела, как горят его глаза, и вдруг ощутила влечение к нему, которое, впрочем, вполне могла контролировать, поскольку злость уравновешивала желание, а гордости во мне было не меньше, чем вожделения.

Я отвернулась от него и вновь надела шляпу.

— Итак, — сказала я, — ты желаешь по-прежнему испытывать со мной радости жизни, пока не подвернется кто-нибудь более подходящий, кому можно предложить выйти за тебя замуж.

Пришпорив лошадь, я пустила ее в галоп, и пока мы мчались вскачь по лугам, я вдруг неожиданно поняла: дело было не в том, что меня беспокоила судьба Бастиана, и не в том, что я хотела именно его; просто-напросто я была чувственной женщиной, которой всегда будут нужны мужчины. На мою долю досталось гораздо больше темперамента, чем обычно достается женщине, и мне было любопытно, как обстоят дела у Анжелет с ее мужем: ведь судьба разделила между нами свои дары очень неравномерно, и этот дар — или проклятие? достался почти исключительно мне.

Я поняла, что мне не следует слишком часто оставаться наедине с Бастианом, иначе меня будут терзать старые неутоленные желания. Но я не любила Бастиана. Я всего лишь хотела того, что могли бы мне дать и другие, а эмоции на время ослепили меня, заслонив настоящую причину. Мчась во весь опор мимо полей, где среди колосьев пшеницы виднелись крупные головки мака, глядя на белые цветы болиголова и пурпурные колокольчики наперстянки, выглядывающие из густой травы, я громко рассмеялась, потому что обогатилась новыми знаниями о себе, а опыт говорил мне, что знание — сила.

* * *

Отец решил, что Ост-Индской компании следует построить свою новую контору в Плимуте, и Фенимор изъявил желание отправиться туда и на месте наблюдать за ходом строительства.

— Душа у Фенимора не лежит к морю, — сказал отец. — Я рад тому, что он проделал это путешествие и много узнал о мире и о себе. Он — человек компании. Он будет незаменим на берегу, ведь береговые службы — не менее важная часть предприятия, чем экспедиции.