Виктория Холт - Дитя любви

• Название: Дитя любви
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: МиМ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-86459-154-8

Конец XVIII века. После смерти короля Англии Карла II борьба между католиками и протестантами вспыхивает с новой силой.

Возлюбленный Присциллы — главной героини романа, вовлечен в эти интриги и гибнет на эшафоте, не успев сочетаться с нею браком. Чтобы скрыть рождение ребенка, Присцилла со своей подругой уезжает в Венецию…

---

Я часто думала о том, что бы он ответил, если бы узнал об этом, но не переставала говорить себе, что такого никогда не должно случиться.

А теперь надо было подумать о Карлотте и Бенджи. Я заметила, что Харриет наблюдает за ними. Потом ее взгляд переместился на меня, и я поняла, что Харриет расскажет все Бенджи так же, как рассказала Роберту Фринтону. Может, она была права? Если кто-то оступился, почему от этого должны страдать другие?

В танцах наступил перерыв. Карлотта поднесла Роберту Фринтону бокал вина и присела рядом с ним. На его лице появилась счастливая улыбка, когда она прикоснулась к брошке на груди. Я поняла, что она говорит ему, как ей понравилась брошь, и благодарит от всего сердца. Она наклонилась и поцеловала Роберта. Он взял ее руку и нежно пожал. Она не отдернула ее, и я подумала, что она действительно любит его.

Вновь зазвучала музыка. Карлотта взяла у Роберта бокал и поставила его на стол. Затем она заставила его подняться с места и вышла на середину зала, чтобы начать танец. Он двигался с заметным трудом, и я подумала, каким же старым он выглядит, но, может, таким он казался на фоне яркой молодости Карлотты. Они прошли в танце вокруг зала, и к ним присоединились остальные. Вдруг Роберт Фринтон заметно побледнел и, пошатнувшись, упал. По залу пронесся общий вздох, музыканты резко оборвали мелодию, и на несколько секунд воцарилась полная тишина. Карлотта опустилась перед ним на колени и стала развязывать галстук. Из толпы выбрался мой отец.

— Доктора, быстро! — сказал он Харриет.

Так закончился четырнадцатый день рождения Карлотты. Роберта Фринтона сразу перенесли в постель, а вечером он умер. Лишь на пару минут пришел он в сознание, чтобы увидеть Карлотту, сидевшую у его кровати. Он нежно погладил ее по руке, а она опустилась перед ним на колени. По щекам ее катились слезы.

Я расслышала, как он прошептал:

— Милое дитя! Ты сделала меня таким счастливым!

Потом его отвезли в Эндерби-холл и похоронили на кладбище Эверсли. И тогда мы узнали, что он был очень богатым человеком и все, чем обладал, он завещал Карлотте. Она вступала в право владения, когда ей исполнится восемнадцать лет или когда выйдет замуж, если это произойдет раньше. В этот день она станет одной из самых богатых женщин страны.

* * *

Харриет была довольна. На следующий день после похорон мы с ней пошли к могиле Роберта, чтобы положить на нее букет цветов.

— Милый Роберт! — сказала она. — Он так любил Карлотту! Она была для него символом, означающим, что его род будет жить! Как видишь, я правильно сделала, что рассказала ему, кто она на самом деле!

— Харриет, — спросила я, — ты знала, что он богат?

— Ну, конечно, этого утверждать никто не мог…

— Но ты — знала?

— Можно было предположить, что он не из бедных! Я знала, что он получил компенсацию за владения, отобранные у его семьи, но он и сам был довольно богат!

— И ты подумала, что все может произойти именно таким образом?

— Это кажется вполне естественным исходом!

— Понимаю, это был один из твоих планов?

— Моя дорогая Присцилла, не надо читать мне мораль! Если есть хорошее состояние, а наследница имеет на него право, было бы глупостью не воспользоваться!

— Харриет, — сказала я, — с того момента, как ты вступила в замок, где жила во время изгнания моя мать, ты начала играть нашими жизнями и продолжаешь это делать и по сей день!

Она задумалась.

— В твоих словах что-то есть, — признала она, — но этот поворот событий пришелся впору всем, кто в нем замешан! Красавица Карлотта, которая не располагала особыми деньгами, теперь — наследница значительного состояния! Что ж в этом плохого?

— Не знаю, — ответила я. — Подождем — увидим!

* * *

Милый Роберт Фринтон! Если б он мог предвидеть, какие последствия повлечет за собой его завещание, наверняка бы поступил иначе. Я никогда не забуду реакцию Карлотты, когда она узнала о завещании. На ее лице было написано огромное изумление. Она сказала:

— Он, должно быть, очень любил меня?

Никто не произнес ни слова, и на несколько секунд ее лицо смягчилось, когда она задумалась о том, как этот старик, который ей так нравился, любил ее. Но затем она осознала, что все это значит: она стала богатой, перед ней был открыт весь мир! Ей надо было подождать всего лишь четыре года, а потом это огромное состояние станет принадлежать ей одной!

Я могла видеть, как в ее голове зарождаются безумные планы: она поедет в Лондон, она объедет весь мир, у нее будет свой дом, и никто не посмеет ей указывать.

— Не забывай, ты должна подождать, пока тебе не исполнится восемнадцать, сказала я, — а до тех пор все будет по-старому, и к тому времени ты решишь точно, что сделаешь с этими деньгами.

— Четыре года! — воскликнула она.

— На самом деле это совсем немного, — заметила Харриет.

Она разделяла восторг Карлотты. Харриет обожала строить всякие планы, и почти всегда ее замыслы исполнялись в ее пользу. Она хотела, чтобы состояние Роберта Фринтона перешло к Карлотте отчасти и потому, что, как она считала, потом оно достанется ее сыну Бенджи. Мне следовало бы понять это: Харриет всю жизнь занималась интригами, это вошло у нее в привычку. В душе я боялась этих денег, я чувствовала, что добра они не принесут.

Карлотта захотела съездить в Лондон.

— Здесь стало так грустно, после того как умер Роберт! — сказала она. — Он наверняка бы и сам захотел, чтобы мы поехали.

Харриет сочла это хорошей идеей, и все сошлись на том, что она, Грегори, я и Карлотта вместе на несколько дней поедем в Лондон.

— Говорю вам, — сказала Харриет, — во дворце сейчас ужасно скучно. Как это отличается от того, что творилось там во времена Карла! Какие тогда были развлечения! И как милостив был Карл! Между нами, Вильгельм просто грубиян, голландский мужлан. Ходят слухи, что он вообще не умеет говорить!

— Но народ восхищается им, ибо он хороший король, — ответил Грегори, — а это то, что нам нужно.

— Если бы королева не умерла или если б он женился снова…

Грегори покачал головой:

— Никогда, так что за ним на престол взойдет Анна или, может, ее сын Вильгельм, хотя он очень мягок.

— Будем надеяться, что при Анне во дворце будет веселее, чем сейчас, сказала Харриет. — Не люблю я этих суровых правителей, Карл был совсем другим! Никогда не перестану жалеть о том, что времена его уже давно позади!

Выехали мы в середине декабря. Харриет сказала, что лучше съездить до того, как наступят холода, что бывает обычно сразу после Рождества. Карлотта очень волновалась по поводу предстоящей поездки, хотя то и дело вспоминала о Роберте, и мимолетное облачко грусти касалось ее лица. Прекрасно зная ее, я понимала, что она чувствует за собой некую вину в том, что может радоваться, несмотря на его смерть. Я рада была подметить в ней эту чувствительность. Она была не так уж эгоистична — просто молода и полна энергии, благодаря которой она никогда не сидела на месте, и, если она и принимала восхищение как само собой разумеющееся, это было только потому, что ей это нравилось.

Мы намеревались остановиться в городском доме Эверсли, который находился неподалеку от Уайтхолла. Не в первый раз Карлотта ехала в Лондон, но, казалось, теперь она воспринимает его совсем по-другому: теперь она была наследницей большого состояния. В ее глазах плясали довольные искорки! Она была уверена, что к тому времени, как ей стукнет восемнадцать, у нее будет подробный план того, что предстоит сделать.

Трудно было устоять пред лондонской суетой. Мы, живущие тихой жизнью в деревне, не могли не изумиться при виде этой кипучей энергии, суматохи и радости существования, что бурлили на улицах города.

По словам Харриет, с тех пор, как случился Великий пожар, вид города заметно улучшился, и некоторые здания, построенные Кристофером Вреном, были очень приятны глазу, но совладать с этим шумом и красками не смогли ни чума, ни пожар.

— Какая красота! — вскричала Карлотта, когда мы проезжали по Странду мимо громадных домов с садами, спускающимися к реке. У ступенек покачивались маленькие лодочки, а все пространство реки было заполнено судами всех видов. До нас донеслась песня паромщика, но тут же потонула в потоке уличного шума.

Харриет показала нам несколько новых кофеен, которые были разбросаны по улицам и наводняли весь город.

— Кстати, — сказала она, — здесь подаются напитки и покрепче кофе, и к ночи гулянье становится неуправляемым.

— А мы пойдем в какую-нибудь кофейню? — спросила Карлотта.

— Не думаю, что это подходящее место для нас, — сказала я.

Карлотта скорчила гримаску.

— Милая Присцилла, — сказала она, — со мной ты будешь в полной безопасности! — Она посмотрела на Грегори. — Ведь вы возьмете меня, да?