Г. Матвеев - Мир приключений 1959. Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов

• Название: Мир приключений 1959. Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов
• Автор: Г. Матвеев
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО “ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА”
• Жанр: Боевик
• Год: 1959

Мир приключений №5: Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов / Ленинград: Детская литература, 1959.

СОДЕРЖАНИЕ:

Г. Матвеев.

После бури. Повесть. Рисунки В.Орлова....3.

Е. Андреева.

Остров сокровищ. Очерк. Рисунки А.Скалозубова....81.

Ф. Зубарев.

В дороге. Рассказ. Рисунки Л.Селизарова....95.

В стране зверей. Перевод В.Голант....104.

Ф. Зубарев.

Андрейка. Рассказ. Рисунки В.Скрябина....105.

Современница динозавров. Перевод В.Голант....114.

В дебрях Новой Гвинеи. Перевод В.Голант....116.

Сердитые носороги. Перевод В.Голант....118.

Г. Мартынов.

Сестра Земли. Повесть Рисунки Л.Рубинштейна....119.

Последние из страндлооперов. Перевод В.Голант....282.

Охотники за рыбой. Перевод В.Голант....283.

Борцы с лавинами. Перевод В.Голант....285.

Необыкновенный ребенок. Перевод В.Голант....287.

В. Домбровский и А.Шмульян.

Способный секретарь. Рассказ. Рисунки Ю.Данилова....289.

Изобретательность и мужество. Перевод В.Голант....297.

П. Капица и Н. Яковлев.

Остров Панданго. Повесть. Рисунки В.Саксон....299.

Догадливые эскимосы. Перевод В.Голант....383.

Удивительная пещера. Перевод В.Голант....385.

Р. Бархударян.

Капитан Сизов. Рассказ. Рисунки В.Шевченко....387.

И. Росоховатский.

По свежей лыжне. Рассказ. Рисунки Н.Муратова....409.

И. Росоховатский.

Пропажа. Рассказ. Рисунки В.Скрябина....415.

Белый дым. Перевод В.Голант....422.

Э. Офин.

Уравнение с тремя неизвестными. Рассказ. Рисунки К.Севастьянова и Л.Московского....423.

И. Росоховатский.

Судьба человека. Рассказ. Рисунки В.Вальцефер....433.

---

Шквальным ветром нарту раскатывало из стороны в сторону. Упряжку валило с ног. Собаки тявкали, жались одна к другой, пряча морды от режущего ветра.

Мы ехали неизвестно куда. Ветер метался, как взбесившийся зверь. Забегал то справа, то слева, срывал снежный покров и с воем швырял белые хлопья. Больше не существовало ни севера, ни юга, ни востока, ни запада. Все части света перемешались между собой.

Так продолжалось долго. Упряжка без конца блуждала, колесила в снежной пене. Временами ураган загонял ее в торосы. Вокруг грохотало, стонало. Раздавался треск льда. Мы впрягались в лямки и вместе с собаками спешили уйти подальше от страшного места. Наши меховые кухлянки, торбаза, малахаи обросли толстой снежной коркой. Мы брели согнувшись и походили на жалких, но непобежденных рыцарей, закованных в ледяные панцири. От усталости еле-еле тащили ноги. Хотелось повалиться и заснуть…

В мутном снежном потоке мелькнули очертания чего-то темного и бесформенного. Это оказалась пустая железная бочка, выброшенная на отмель прибоем. Мы вышли на низину, покрытую щебнем, галькой и изредка голыми валунами. Ятынто долго всматривался в снежную мглу, пытаясь опознать место. Он подошел к бочке, оглядел ее, перевернул, поставил на землю дном.

— Незнакомое место Не видел раньше…

Мы направились по низине, в надежде найти хоть маленькое укрытие от ветра, чтобы согреть на примусе чайник и скормить собакам остатки нерпы. Но, сколько ни кружили, все напрасно. Снег несся гудящей лавиной, и невозможно было что-либо рассмотреть в пляшущем хаосе. Мы хотели уже остановиться у первого попавшегося валуна, залезть в кукули и ждать, пока не утихнет метель.

Неожиданно собаки сбились в кучу, обнюхали снег и, должно быть, учуяв чьи-то следы, подхватили нарту. Все исчезло в белых клубах вихря. Нарта налетала на камни, трещала, валилась на бок. Я что есть силы ухватился одеревеневшими руками за нащепы и с трепетом ждал: вот-вот нарта опрокинется и я затеряюсь в пурге.

— Наверно, берлога близко! — крикнул каюр, поспешно выдергивая из-под себя тормозную палку-ос­тол.

У белых медведей обычно в конце зимы появляются медвежата, поэтому они заранее делают себе берлоги и большую часть времени находятся в них, лишь изредка вылезая за добычей Вдруг шевельнулся в снежном вихре черный предмет. Не успел Ятынто затормозить нарту, как упряжка подскочила к торчащему остроконечному камню и зацепилась за него постромками. Собаки затявкали, порываясь дальше.

— Вон и берлога, — проговорил Ятынто, указывая рукой на снежный холм. — Умка сейчас там. В такую погоду они спят как убитые.

Каюр цыкнул на скуливших собак и стал вынимать из чехла винтовку.

— Надо мяса собакам достать. Пурга может с неделю быть. — Ятынто зарядил винтовку, нащупал на ремне нож и направился к холму.

Пошел и я. Ветер дул с прежней силой. Белая ре­жу­щая пыль секла лицо, проникала под капюшон, в рука­ви­цы и даже просачивалась через швы одежды.

Добравшись до холма, мы стали огибать его с под­вет­ренной стороны, где не так пуржило, как на открытом мес­те. Ятынто шел впереди, держа оружие на боевом взво­де. Он остановился у большой черной дыры, идущей в глубь холма. Возле дыры кружился снег и оседал на вер­хней кромке отверстия узорчатой бахромой. У ос­но­ва­ния лаза ветром намело свежий рыхлый сугроб. Я по­до­шел поближе к отверстию, чтобы получше рассмотреть, как вдруг сугроб под ногами осел, и я немедленно сполз в бер­логу.

Лежу затаив дыхание, боюсь шевельнуться. Кругом ти­хо. Мрак. Ни звука. Только сверху доносится про­тяж­ный вой и свист ветра. Лежу на спине с полусогнутыми но­гами. Они уперлись во что-то твердое: не то в камень, не то в дерево. Немного спустя приподнялся, сел, еще раз послушал, затем вытряс из-за ворота кухлянки снег, встал на ноги и начал, как слепой, шарить по сторонам, разыскивая выход из берлоги.

Неожиданно руки нащупали что-то мягкое и волосатое. «Медведь», — мелькнуло в мозгу. От страха в горле пересохло. Чувствую, как на голове приподнимается малахай, а перед глазами пляшут желтые светлячки.

Наконец потихоньку, осторожно, чтобы не вспугнуть спящего зверя, стал пятиться, отступать назад. И тут мои пальцы наткнулись на круглый металлический предмет. «Что за штука? — соображаю про себя. — Неужели скобка? Да, она… А тут, значит, дверь, обитая шкурой!» Вероятно, это была допотопная промысловая избушка, давно заброшенная охотником.

При мысли, что можно будет переждать пургу, напиться и отдохнуть, я поспешно открыл дверь и шагнул через порог. Темно, хоть глаз коли. Достал спички. Тусклое красноватое пламя робко скользнуло по заиндевевшим бревенчатым стенам. В правой стене показалась большая дверь, сколоченная из грубо отесанных горбылей. Решив, что там кладовая, направился в следующую, более высокую дверь, выступавшую прямо передо мной. Открыл и зажмурился, ослепленный ярким светом. Я оказался на кухне.

Налево, у маленького оконца, забитого с наружной стороны снегом, стоял с посудой стол. Напротив стола излучала тепло еще неостывшая плита, возле которой громоздилась большая куча каменного угля. У передней стены, за перегородкой, помещались аккумуляторы. От них шли провода: одни — к электрической лампочке, висевшей над кухонным столом, другие — в соседнюю комнату, где стояли две железные заправленные кровати. Между ними на простенке тикали круглые судовые часы с недельным заводом. Пониже часов висели на стене фотографические карточки. На одной из них улыбалась девушка. На ее груди виднелся комсомольский значок. На обратной стороне снимка была надпись: «На долгую память от Лены Боре».

«Куда мы попали?» — теряюсь в догад­ках. Странно все это видеть в пустынной тундре за сотни километров от населенных пунктов! Топчусь на месте и не знаю: или позвать каюра, или остановиться здесь, или же поскорее убирать отсюда ноги. Стою, а сам ни с места. Прислушиваюсь… Тихо, — значит, никого нет.

Вижу, валяются в углу несколько капканов, цепи и стоит двуствольная курковая «тулка». Она оказалась заряженной разрывными пулями. Подумав, я вытащил из стволов патроны и сунул их на кровать под матрац.

«Так, — думаю, — поспокойнее будет. Кто знает, для кого приготовлены такие пули».

В этот момент с улицы донесся глухой настойчивый голос каюра Ятынта. Он шумно топтался за дверью и что-то кричал. Когда я впустил его, он судорожно схватил меня за рукав.

— Пошли отсюда скорей, пошли! — с тревогой заговорил Ятынто. — Тут плохие люди живут. Бандиты!.. Вернутся — беда нам… Они же убили нашего охотника… Прошлым летом двое бродяг ворвались в одну промысловую избушку, очистили ее, а охотника Туккая зарезали ножом. Говорят, они до сих пор скрываются на побережье моря, где-то в этих местах.

У меня внутри будто что-то оборвалось. Я так и чувствовал, — уж не попали ли мы в лапы именно к этим злодеям?

— А ты не ошибся, — может, охотники тут живут? — возразил я каюру, хотя, признаться, и сам в это мало верил. — У них, — говорю, — есть и капканы, и цепи, и двуствольное ружье. Иди посмотри.

С большим трудом затащил я оробевшего каюра в кухню. Глянув по сторонам, Ятынто в страхе замахал руками.

— Карэм! Карэм! (Нет! Нет!) Какие охотники! Здесь никогда их не было. Я прошлую зиму ездил тут!

Каюр утверждал, будто все вещи, находящиеся в избушке, бандиты притащили с берега, куда выбросило их штормом с погибшего корабля. О крушении судна, направлявшегося на фактории с грузом, мне не раз приходилось слышать от местных жителей — чукчей. Так что доводы Ятынто казались убедительными. Всё могло быть, особенно здесь, в отдаленных, еще не обжитых окраинах страны. Каюр продолжал испуганно бросать по сторонам взгляд.

— Не тут ли где бандиты притаились? — оглядывая помещение, вполголоса зашептал Ятынто.

Он передернул затвор винтовки и, набравшись храбрости, заглянул сначала под одну кровать, затем под другую. За соседней стеной будто что-то зашуршало и щелкнуло. Погодя немного вновь щелкнуло, только подальше и потише. Если разбойники и могли скрыться, так только в кладовке, которую мы упустили из виду. Постояв с минуту, мы направились к кладовке, чтобы ее осмотреть. Ятынто встал с винтовкой у двери, а я, чиркнув спичку, открыл ее. Никого… На земляном полу валялись разбитые ящики, рваные рогожи, дырявое ведро. В одном углу стоял, должно быть снятый с катера, двигатель, предназначенный сейчас для зарядки аккумуляторов; рядом лежали оцинкованная бочка с горючим и еще какие-то части от двигателя.

Мой взгляд случайно упал на черневший у дальней стены кособокий самодельный стол. То, что виднелось на нем, бросило меня в трепет. Я забыл на мгновение, где нахожусь. Казалось, будто попал в место страшных пыток. Из-под брезента торчала лишенная кожи, с оголенными сухожилиями человеческая ступня! Свежие следы ножа указывали на недавно совершенное страшное преступление. Кто эти преступники? Где они? Может быть, отправились на новый разбой, да задержались из-за пурги?