Франсиско Павон - Опять воскресенье

• Название: Опять воскресенье
• Автор: Франсиско Павон
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1984

Франсиско Гарсиа Павона, доктора филологии и философии, называют на родине, в Испании, «создателем подлинно испанского детектива». А его героя – сыщика Мануэля Гонсалеса – «испанским Мегрэ». Подлинная литературная слава пришла к писателю, когда в 1965 году он опубликовал свой первый детектив. Уже в этом романе читатель встретит начальника муниципальной гвардии (он же шеф полиции) маленького городка Томельосо Мануэля Гонсалеса по прозвищу Плиний и его друга – ветеринара дона Лотарио, постоянно помогающего Гонсалесу в его расследованиях.

…Тихо и спокойно течет жизнь маленького городка, хотя и его коснулись перемены, которые несет с собой технический прогресс. Неторопливо прогуливаясь в воскресенье по спокойным улочкам Томельосо, Плиний вместе со своим другом немало философствуют об этих переменах. Мануэль терпеть не может воскресений, потому что не знает, чем себя занять… Но вот становится известно, что уже несколько дней по ночам на кладбище звучат передачи антифранкистской радиостанции и жители городка собираются там его слушать. Начальство Плиния поручает ему расследовать это дело, а ему хочется разобраться совсем в другом: кто убил доктора дона Антонио?

---

– Куда же он девался?

– Не беспокойтесь, Мануэль, оп только что свернул на улицу Санта Мария.

И тут же они увидели его. Доминго Паскуаль бежал, прижимаясь к стенам домов, но силы уже покидали его.

– Вон он. Опять на левой стороне улицы, чтобы мы не могли к нему близко подъехать.

– По-моему, Мануэль, вас нисколько не удивило мое признание в том, что Доминго Паскуаль мой поклонник.

– Напрасно вы так думаете. Я удивлен и даже очень.

Доминго Паскуаль обернулся и посмотрел на них печальными глазами.

– Почему?

– Вам никогда не приходило в голову, что этот ваш «оконный поклонник номер два» может иметь какое-то отношение к смерти дона Антонио?

Сара, не останавливая машины, повернула к Плинию удивленное лицо.

– Пожалуйста, смотрите вперед и притормозите на минутку.

– А вам это приходило в голову, Мануэль? – спросила она, слегка притормозив.

– Вот об этом-то я и спрашиваю вас и себя… У меня есть только подозрение и никаких доказательств.

– Из ревности? Но ведь этот человек не вполне нормальный.

– Именно поэтому… Поехали дальше, а то мы выпустим его из виду.

В течение почти получаса продолжали они преследовать Доминго Паскуаля, маневрируя на самой малой скорости, иногда двигаясь наравне с ним, и за все это время не проронили пи слова. Сара, крепко вцепившись в руль, сжав губы, не спускала глаз с Доминго Паскуаля, который с каждой минутой все больше терял самообладание и задыхался. То и дело он оборачивался назад и устремлял на нее свой печальный взгляд.

На какой-то миг Плинию показалось, что выражение ее лица смягчилось и она смотрит на Доминго с некоторым состраданием.

Когда они въехали на площадь, уже был вечер. И пока Сара на самой малой скорости разворачивалась, Доминго Паскуаль, уже окончательно поверженный, направился к дверям аюнтамиенто. Поднимаясь на тротуар, он споткнулся о его край и упал па бок, прикрыв голову руками.

Плиний быстро выскочил из машины и схватил его.

Доминго вспотел и задыхался. Двое караульных, которые стояли в дверях аюнтамиенто, и Плиний подняли его на ноги и буквально поволокли в здание на глазах многочисленных зевак, находившихся на площади.

Сара осталась у машины в ожидании Мануэля.

Несмотря на праздничный день, Мансилье пришлось приехать в то утро в Томельосо, чтобы, как он любил выражаться с присущей ему грубоватой манерой деревенского простака, «прикончить дело».

Инспектор, дон Лотарио и Плиний пили кофе, который принесли из бара «Лови» в кабинет начальника муниципальной гвардии Томельосо.

– Хотелось бы знать, Мануэль, – сказал Мансилья, прикрыв глаза, – как вы догадались, что убийство совершил этот олух Доминго Паскуаль?

– К этому выводу я пришел постепенно, Мансилья.

– Но как?

Дон Лотарио посмотрел на своего друга с нежной восторженностью.

– Меня насторожил тот интерес, который Доминго Паскуаль начал проявлять к этому делу. Зачем-то стал рассказывать нам го одно, то другое, и никогда раньше он не шаркал ногами. Как, впрочем, никогда не вмешивался в дела, которые мы расследовали у нас в городе.

– Прошу прощения, Мануэль, но что странного углядели вы в том, что он шаркает ногами?

– Мне почему-то показалось, что он начинал шаркать ногами, когда нервничал.

– Если я расскажу в Управлении безопасности в Алькасаре, что Плиний заподозрил Доминго Паскуаля в убийстве потому, что тот шаркал ногами, они все рты разинут от изумления и потребуют у начальства дать Мануэлю еще одну медаль за полицейские заслуги.

– Не надо преувеличивать моих заслуг, Мансилья… Я действительно заподозрил Доминго, по не в убийстве, а в том, что оп знает гораздо больше, чем говорит. Особенно когда его сестра сказала мне, что не видела в ту ночь дона Антонио и Гомеса Гарсию. А когда она добавила, что, наверное, он сам их видел, так как поздно ложится спать и шпионит за всеми из окон своего дома и с балкона… я понял, что он врет, и решил серьезно поговорить с ним. Ну а после того, как Доминго пустился наутек, увидев меня с учительницей, а та рассказала, что он влюблен в нее, тут уж все стало ясно.

– От кого же он бежал, если в конце концов сам сдался?

– Не знаю. Возможно, его мучила совесть, и он боялся встречи с Сарой.

– Он сразу вам во всем признался?

– Да, как только уселся на тот самый стул, на котором сидите вы, Мансилья, и немного отдышался… Он сказал, что открыл решетку «люка», но доктора в подвал не толкал. Просто заранее разбил лампочку на фонаре перед винным заводом и, зная, что доктор возвращается от Сары всегда одной и той же дорогой, две последние ночи, когда тот приходил к ней, открывал «люк», а потом бегал смотреть, провалился в него доктор или нет. Но каждый раз терпел неудачу. Вероятно, Антонио шел по краю тротуара или по другой стороне улицы. И только на третий раз, ночью, в среду, пятнадцатого октября, добился своего.

– Но ведь Антонио в ту ночь тоже ушел от Сары пешком.

– Да, конечно. Но в ту ночь, судя по его словам, он не стал открывать «люк», когда доктор уходил от Сары, а открыл его, когда увидел, как тот приехал вместе с Гомесом Гарсией… Потом Доминго, как всегда, пошел посмотреть, свалился ли доктор в подвал, и, обнаружив, что свалился, закрыл «люк» решеткой.

– А как он объясняет, за что убил: дона Антонио?

– Об этом он ничего не говорит. Когда я спросил, правда ли, что он влюблен в Сару, он словно в рот воды набрал. И как я ни старался, не смог выудить у него ни слова… Он преспокойненько рассказывал о том, как три ночи открывал «люк», а об этом – молчок.

– Ну и ну! А я был убежден, что доктора убил Гомес Гарсиа.

– Гомес Гарсиа был только косвенным виновником… Вот так-то. Теперь, как только судья отдаст распоряжение, можете увозить Доминго Паскуаля в Алькасар… Мне искренне жаль, Мансилья, что именно я, на которого наложена санкция, раскрыл это преступление.

– Иначе и быть не могло! – вырвалось у дона Лотарио.

– Зря вы так говорите, дон Лотарио.

– Ничего не зря, Мануэль. Дон Лотарио совершенно прав, иначе и быть не могло. Вы – лучший детектив Испании, настоящий мастер своего дела. И для меня большая честь работать вместе с вами.

Доминго Паскуаля усадили в полицейскую машину, и Мансилья повез его в Алькасар, а дон Лотарио и Мануэль остались стоять у дверей аюнтамиенто в слабых лучах ноябрьского солнца.

– Сегодня опять воскресенье, дон Лотарио.

– Теперь все дни до следующего происшествия будут для нас воскресными. Мы будем неторопливо прогуливаться со скучающими, глупыми лицами, видеть и слышать то, что видим и слышим изо дня в день всю свою жизнь. И даже умные речи губернатора нисколько нас не развлекут.

– Будем надеяться, что Франко скоро умрет и тогда оживет жизнь в нашей стране.

– Возможно, в Мадриде и в других крупных городах она и оживет, но здесь, у нас, ничто не изменится, вот увидите.

– Ладно, Мануэль, сегодня по случаю твоего успеха я плачу за пиво, холодные закуски, жареные кальмары и анчоусы в уксусе.

– Что ж, идет!

– Бедный Мансилья, ты его здорово огорошил такой неожиданной развязкой… да, признаться, и меня тоже. Интуиция тебя не подвела.

– Интуиция тут ни при чем, дон Лотарио. Просто совпадение случайностей.

– Ты же сам говорил, что случайности надо искать.

– Другого выхода нет, дон Лотарио.

Примечания

1

Пасео дель Сементерио (исп.) – Кладбищенская улица. (Здесь и далее примеч. пер.)

2

Гаспачо (исп.) – национальная испанская еда, приготовляемая из кусочков хлеба, оливкового масла, виноградного уксуса, соли, чеснока, лука.

3

Аюнтамиенто (исп.) – городской совет, муниципалитет.

4

Альгуасил (исп.) – здесь: чиновник, выполняющий поручения алькальда.

5

Рабочие комиссии – профсоюзное движение нового типа, сложившееся в Испании в конце 50-х годов.

6

Меркадо Комун – идеолог испанской реакции.

7

Киль Роблес, Хосе – идеолог испанской реакции.

8

«Опус» – имеется в виду религиозная секта «Опус деи» («Дело божье»).

9

«Крусада» (исп.) – «Крестовый поход» – беспощадный идеологический и духовный террор франкизма.

10

Ариас Наварро, Карлос (1908) – премьер-министр Испании (1974–1976), ярый реакционер. В начале июля 1976 года, вскоре после смерти Франко, правительство Ариаса Наварро по инициативе короля Хуана Карлоса ушло в отставку.

11

Лопес Родо – один из реакционных политических деятелей Испании, член правореформистской консервативной партии «Народный альянс».

12

Примо де Ривера, Мигель (1870–1930) – генерал после государственного переворота в сентябре 1923 года – глава правительства и фактически диктатор Испании до самой своей смерти.