Василий Емельяненко - В военном воздухе суровом

• Название: В военном воздухе суровом
• Автор: Василий Емельяненко
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

В начале февраля командир звена гвардии младший лейтенант Слепов совершал свой очередной боевой вылет. Он бил отступавшего врага. Штурмовик снижался до десяти метров и в упор расстреливал из пушек и пулеметов вражеские колонны. Слепов атаковал до тех пор, пока не израсходовал боеприпасы до последнего патрона. В этом бою товарищ Слепов был смертельно ранен, но все же сумел перетянуть на свою территорию, сделал посадку и умер...

Ваш сын с честью выполнил священный долг перед Родиной и погиб как герой. Мы похоронили его с воинскими почестями и поклялись отомстить врагу за нашего боевого товарища, и это обещание выполняем в бою... Мы вместе с вами разделяем горе, но что можно сделать? Враг цепок и неумолим. Бьем его крепко, но потери среди нас неизбежны..."

Письмо это датировано 26 апреля 1943 года. Подписал его заместитель командира 2-й эскадрильи по политической части Яков Боровиков.

Сережа Слепов вполне заслужил доброго слова. Его имя после гибели было упомянуто в приказе наркома обороны И. В. Сталина, отметившего выдающийся по эффективности удар двух штурмовиков нашего полка по железнодорожной станции Малороссийская. Слепов тогда был ведомым у летчика Смирнова.

Но письмо это и насторожило меня. Конечно, ни Яша Боровиков и никто из летавших в тот раз не могли знать, расстрелял ли Слепов боеприпасы "до последнего патрона": ведь сбитый зениткой штурмовик не дотянул до расположения наших войск и упал по ту сторону линии фронта.

- Мы Сережу не хоронили, Петр Васильевич, - сказал я гостю.

- Я так и думал: ведь место захоронения не указано. Ясно, что написано это для успокоения Матрены Ивановны. Она и сама теперь знает об этом, а все пишет мне. Вот, - протянул он письмо.

"...Петенька, наверное, Сережина кровинка пала тебе на сердце, и ты настойчиво ищешь его следы... Если бы только можно было, я бы на крыльях сейчас улетела в те места, где ходили ноженьки моего Сережи... Так, значит, его и не хоронили... Постарайся, Петенька, все установить, найди его косточки, я до гроба буду за тебя молиться..."

Стыл наш кофе, в комнате было накурено, будто штурмовик поставил дымовую завесу.

- Я вам сейчас все покажу... - Петр Васильевич начал водить пальнем по карте. - Вот он, Понежукай, - указал он на маленький населенный пункт километрах в тридцати юго-западнее Краснодара.

- Значит, здесь упал самолет?

- Нет. Его подбили зенитчики над Сливной, но он долетел до хутора Красно-Зеленого.

- Где этот хутор?

- Его уже не существует, поэтому и нет на карте. Семей десять из этого хутора живут теперь в Суздальской, кое-кто переехал в Урмы...

Мы отметили на карте то место, где когда-то стоял хутор Красно-Зеленый. Я прикинул расстояние до Усть-Лабинска - там был наш раскисший от дождей полевой аэродром - и подумал: "Минут пять ведь оставалось лететь Сереже до своей базы, а до линии фронта и того меньше..."

- Вы были в этих местах? - спросил я Петра Васильевича.

- Не раз. Там выяснил важное для меня, поэтому и начал писать в разные учреждения... Многие жители до сих пор помнят о летчике. Рассказывают, что он выбросился из самолета. Парашют раскрылся, но купол зацепился за макушку высокого дерева. Пока он распутывал стропы, к нему кинулись два местных полицая. Привели безоружного в хутор. Сбежались жители, а полицаи перед всеми выхвалялись: "Мы к нему - он висит, как на качелях, и отстреливается еще! А нам-то его живьем нужно взять! Стрелял он, стрелял, а потом приложил пистолет к виску - клац! - а выстрела-то и нет! Вот тогда мы его и сграбастали. Он, наверное, еще и счет своим выстрелам вел, только последний патрон дал осечку! Вот так-то, наша взяла!"

Пистолет этот показывали и патрон с осечкой...

- А не помнит ли кто из жителей фамилию летчика?

- Не назвался, говорят. Полицаи вроде бы допытывались, а он им только и ответил: "Я - советский летчик!" Есть слухи, что он документы успел изорвать и по ветру пустить.

- Может, хоть цвет волос кто запомнил?

- Шлем, говорят, на голове был, с разбитыми очками... а из-под него чубчик белобрысенький...

- Фотокарточку жителям показывали?

- Нет у меня его фотокарточки времен войны. Я высыпал из папки фотографии фронтовых лет. Нашел три групповых снимка с Сережей Слеповым.

- Вот он, и вот, и вот, - показывал Петр Васильевич, а я припоминал, где и когда мы фотографировались.

...Осень сорок второго года. Мы базировались около Грозного. У Орджоникидзе и под Моздоком шли сильные бои. Наш полк нес большие потери. Поэтому на групповом снимке среди нас уже не было Феди Артемова, Володи Зангиева, Васи Шамшурина, Гриши Снопко, Илюши Михайлова, Вартана Геворкяна, Петра Руденко... Зато пришло пополнение - человек семь летчиков, еще не освоивших ИЛ-2. Среди них крайний слева Сережа Слепов: в бриджах, в длинной гимнастерке, с непокрытой головой; руки за спиной, подбородок поднят, глаза прищурены от солнца.

На другой фотографии он с группой молодых в летных доспехах: собачьи унты, меховой комбинезон, а вместо шлема остроконечная буденовка с большой звездой.

А вот последняя, февральская: несколько летчиков расселись на ступеньках полуразрушенного дома. На коленях Сережи Слепова закутанный в лохмотья пацан. Это было в освобожденной от немцев, спаленной станице Гетьмановской - западнее Ставрополя. Освобожденная земля, освобожденные из впервые увиденного нами лагеря ребятишки, которых мы подкармливали... И через несколько дней, когда мы перелетели в Усть-Лабинскую, Сережи не стало. И теперь - спустя столько лет! выясняются обстоятельства гибели Сережи Слепова...

- А почему вы так уверены, что это был именно Сережа?

- Дата-то совпадает! Когда полицаи посадили его со связанными руками в телегу и тронулись в Понежукай, то хуторские женщины заголосили. Летчик оглянулся и крикнул: "Не плачьте! Наши придут не позже как через десять дней, вот увидите!"

Теперь многие вспоминают: "Летчик словно в воду смотрел: девятнадцатого февраля в нашем хуторе появились красноармейцы". А раз так, то произошло это девятого...

- А полицаи, наверное, с немцами драпанули?

- Не успели... Живут и теперь в тех же местах: один в станице Суздальской - фамилия такая странная, что натощак и не выговоришь, тошнит от нее. Другой обосновался в станице Саратовской. У этого отчество Юдович, вполне к нему подходит по его нутру. Повидал я их обоих, побеседовал малость...

- Какие же они из себя, интересно?

- Первый - здоровенный мужик, для полицая комплекция подходящая была: видно, умел руки крутить... Как завел я разговор о летчике, который на дереве повис, так он сразу закурил, а папироска в руке ходуном заходила. "Не я брал летчика, - говорит, - я побежал искать самолет. Брал его другой..." А другой этот самый Юдович, неказистый такой, хилый, соплей перешибить можно, но за словом в карман не лезет, и руки у него не трясутся. Нашелся как по-своему ответить: "С меня уже за все спросили, за все ответил, травой поросло!" И вроде бы никакого летчика в плен он не брал.

- Значит, они были наказаны?

- Отбыли срок... Но в их делах - я это проверил - про пленение летчика ничего не значится. А недавно я встретил одного бывшего жителя хутора Красно-Зеленого, так он мне рассказал, что полицаи расстреляли летчика в хуторе Кочкино - не довезли его, оказывается, до Понежукая...

Слушал я Петра Васильевича, и мне на память пришли слова, которые в каком-то кинофильме были показаны крупным титром:

"- Что такое война?

- Когда люди убивают друг друга.

- Нет! Война - это когда убивают друг друга враги".

Я тогда сказал Петру Васильевичу:

- Будем искать концы. В этом деле нам помогут.

Мой гость заспешил к поезду.

На автобусной остановке он сказал:

- Хоть эти два подлеца и живут от меня в ста сорока километрах, а все же в голову лезут разные мысли...

- Не посмеют они теперь, - успокоил я его, и мы на прощанье по-братски обнялись.

- Пишите! - успел я крикнуть, и тут же захлопнулись дверцы автобуса.

Вскоре с Кубани пришло письмо. Петр Васильевич сообщал мне: "Наконец-то за полтора года получил дельный ответ: будут расследовать...".

Прислал он и копию письма из одного учреждения. Там есть такое место: "По учету офицерских кадров значится: младший лейтенант Слепов Сергей Васильевич, 1921 года рождения, в Советской Армии с 1939 года. Окончил военную школу летчиков в Перми в 1940 году. 9 февраля 1943 года, будучи командиром звена, не вернулся с боевого задания, пропал без вести... Результаты расследования сообщить и в наш адрес для внесения новых данных в учетные документы".

И все же не верится, что Сережа Слепов пропал без вести...

Меня неудержимо потянуло в те места, где давно не был, куда так желает "улететь на крыльях" Матрена Ивановна.

Весной там будет все в цвету, и у хутора Кочкино есть, наверное, осевший бугорок, который тоже порастет зеленой травой... И может быть, в глухом лесном краю, где когда-то стоял хутор Красно-Зеленый, удастся найти что-либо от Сережиного самолета.