Елена Гайворонская - Давай попробуем вместе

• Название: Давай попробуем вместе
• Автор: Елена Гайворонская
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2498-8

Первокурсник Слава Костылев заваливает свою первую сессию в медицинском институте. В результате – отчисление и повестка из военкомата. Отслужив в «горячей точке», он становится совсем другим человеком. Слава не находит понимания ни у родителей, ни у друзей, ни у любимой девушки. И только его новая знакомая, Вера, может принять его таким, как он есть. Казалось бы, все наладилось – любимая жена, сын, работа. Но можно ли забыть прошлое?

---

– Да? – оживляется Кирилл. – Надо отметить. Ребята, как хотите, а мне это пойло не в кайф. Нужно взять что-то посерьезнее. – Кирилл жестом подзывает официанта, и мы заказываем «посерьезнее».

Официант приносит три рюмки и водку в прозрачном кувшине. Вопросительно скосившись, начинает разливать.

– Лей, лей, не бойся, – говорит ему Кирилл. – Ну. Давайте за всех нас…

Мы опрокидываем по сто.

– Слабовата.

– Чем будете закусывать? – уважительно интересуется официант.

– Да чё тут закусывать? – хмыкает Кирилл. – Ладно, тащи что-нибудь. Мяса побольше. А то накидают травы всякой, будто мы кролики какие… – Он возмущенно выбрасывает из тарелки лист салата.

– Ты намылил задницу своему «настоящему полковнику?» – вспоминаю я окопную мечту товарища.

– Не-а… – Облокотившись, Кирилл задумчиво морщится. – Понимаешь, как вышел я в первый день на работу, столько злости во мне накопилось… Думаю, убью гада. Открываю дверь в кабинет ногой. «Ну что, сука, – говорю, – как видишь, я жив…» И вдруг смотрю, а у него руки мелко так трясутся и челюсть вздрагивает… Вставная, наверное… На лысине пот проступил. Он его дрожащей рукой вытирает и смотрит тоскливо… ну, как пес нашкодивший в ожидании хорошего пинка. И так мне стало противно… – Кирилл передернулся, будто увидел в своей рюмке мерзкую мокрицу. – Плюнул я ему на стол, а он даже не пошевелился. Представляете? Я пошел, написал заявление. Вот и все.

Кирилл резким движением налил себе еще, залпом выпил, и в глазах его я вновь увидел серый пепел.

– Теперь я в спецназе. По крайней мере, мужская работа. Брали тут как-то наркодельцов. Одни «чурки». На джипах да на «мерсах», мразь… Наглые. Уверенные, что все им позволено за их вонючие бабки. А мы их вытаскивали из крутых тачек и швыряли мордами о капот… – Его руки сжались в кулаки, губы скривились в торжествующей улыбке, а сквозь золу потухшего взгляда вдруг пробился знакомый холодный блеск.

– Тебе легко держать в руках оружие?

– Что? – И на этот раз его удивление было совершенно искренним. – А как же? Это часть моей работы. На войне как на войне…

Я молчу, опустив глаза на промокшее стекло, осознавая нелепость вопроса. Кирилл глядит на меня как на недоумка. На тарелке, стыдливо прикрывшись листом салата, остывает бифштекс.

«Как на войне»… Как бы я хотел произносить эти слова с таким же убежденным спокойствием, как Кирилл. Или как Огурец: «Это моя работа». И, ложась в постель, видеть только тот редкий солнечно-песчаный сон, который я, как старая дева, упрямо пытаюсь разгадать, будто именно в этом видении заключен тайный смысл моей последующей жизни… Я вдруг понимаю, что мне трудно выразить словами все, накопившееся во мне. Я хочу, но не могу. Мой язык тяжел и неповоротлив, как и мой разум…

– Гомункулу не наливать… – Пробуравив меня телепатическим взглядом, цитирует бородатый анекдот Кирилл. В смысле, мне хватит…

– Знаете… – Сидевший доселе с задумчивым видом Огурец снял очки и, подышав на стекла, принйлся тщательно протирать их мятым платком. На его щеках, как у невинной девушки от скабрезной остроты, проступил яркий румянец. – Я все-таки пишу свою книгу. Про всех нао. Все как было… – Он надел очки и обвел нас смущенным и каким-то проясненным взглядом. – Хотите, поедем ко мне, покажу.

– Валяй, – сложил губы трубочкой Кирилл, покосившись на официанта, коршуном кружившего возле нашего столика. – А то здесь становится скучно и дорого. Но учти, мы будем твоей самой жесткой цензурой. Так, Славка?

Под томно-тоскливые взгляды девочек за соседним столиком мы выкатываемся из паба.

– В другой раз, куколки, – подмигивает им Кирилл. – Сегодня у нас мальчишник…

На улице Кирилл тащит нас к темно-зеленой «пятерке».

– Ты за рулем? – удивляюсь я.

– А ты что, против?

– Ты дорогу-то видишь?

– А как же, – бодро заверяет Кирилл. – Целых две.

Машина трогается, за окном убаюкивающе покачиваются темные силуэты прохожих, разноцветные огни, гирлянды иллюминации… И я, полузакрыв глаза, вспоминаю – скоро Новый год. Войну обещают к нему закончить.

К вечеру мы все-таки вошли в небольшое горное село, укрепленное, как сталинский бункер. Похоже, к войне тут готовились всерьез и надолго. Огурец старательно обходил мертвых, независимо, чей под ногами «двухсотый», словно не желая лишний раз тревожить их и без того относительный покой. Нужно отделить наших и захватить с собой…

– Ну, писатель, как сюжетик? Не боись, не укусит, – хмыкнул Гарик. Он нагнулся над лежащим вниз лицом телом в навороченной, иноземного производства куртке.

– Оставь, – неожиданно резко выпалил Денис, – брось эту чертову наркоту. От тебя за версту разит жмуриками.

– Не твое собачье дело! – по-бабьи взвизгнул Гарик. – Может, все сдохнем завтра…

– Заткнись, – побледнел Денис, встряхивая Гарика за плечи. – Можешь сам подыхать, а я вернусь к своей семье, слышишь?

– Кончайте! – рявкнул Кирилл на них. – Не хватало, чтобы мы перегрызли друг другу глотки. Здесь никто не собирается умирать. Пошли.

Мы прошли вперед, оставив Гарика.

– Э-эй, мужики?! – разнеслось по всему полю. К нам, размахивая, руками, несся Сайд. – Мужики, покурить есть?

– У нас все есть. Смотри не споткнись. – Гарик сделал несколько шагов, протянул руку с зажатой пачкой…

Все произошло в долю секунды. Оглушительный взрыв. Комья летящей бурой земли вперемежку с кусками человеческой плоти. Я увидел, как Гарик отлетел в сторону и шлепнулся на спину в нескольких метрах от того места, где только что стоял. Он приподнимался, мотая головой, протирая глаза. Сайда нигде не было. Только глубокая черная рана в земле…

Воздух прорезал дикий, исполненный ужаса крик. Приплясывая, точно исполнял ритуальный танец, конвульсивно дергая руками и ногами, страшно выкатив глаза, Гарик визжал что есть мочи, пытаясь стряхнуть со своего камуфляжа то, что секунду назад было Саидом.

– Снимите это с меня! Я больше не могу!

– О господи, – прошептал Денис, отворачиваясь.

– Мамочка! – кричал Гарик. – Я хочу домой! Я хочу домой!

Он бросился бежать неизвестно куда, не разбирая дороги. Мы нагнали его. Кирилл сильным ударом сбил с ног. Гарик начал лягаться.

– Да помогите же мне! – заорал на нас Кирилл, закручивая руки Гарика за спину, сопровождая свою просьбу отборной бранью. На фронте нет места истерике. Она опасна еще и тем, что легко может приобрести характер эпидемии. Кирилл содрал с Гарика запачканную куртку и надел взамен свою.

– А т-ты? – спросил тот жалобно, выбивая зубами дробь.

– Не пропаду, – отрезал Кирилл и отправился на поиски «трофейной».

Гарик сидел обхватив голову ладонями, раскачиваясь из стороны в сторону. Затем, воровато оглянувшись, вытащил из аптечки шприц и ампулу промедола и отвернул рукав…

Пронзительный визг тормозов. Подскочив с места, я ударяюсь макушкой о потолок автомобиля. Протираю глаза.

– Осторожно, – ворчит Кирилл, – крышу черепом пробьешь. Машина не трофейная.

– Что, уже приехали?

– Ага, приехали.

К нам приближается сотрудник ГИБДД в серой куртке, с полосатым жезлом в руке.

– Я разберусь, – машет нам Кирилл. Но мы все еще одно целое, словно сиамские близнецы. Мы с Огурцом вываливаемся из разогретого салона и, ежась от внезапного порыва колючего ветра, старательно поддерживая друг дружку в вертикальном состоянии, спешим на помощь другу. Кирилл мечет в нас свирепые взгляды.

Гаишник оказался молоденьким простуженным парнишкой, не перепаханным еще служебным цинизмом. Мы, как можно убедительнее, объясняем ему про встречу фронтовых товарищей. Кирилл протягивает смятую купюру «для сугрева», но паренек решительно отказывается и, словно боясь искушения, прячет руки за спину, бормоча:

– Я все понимаю… Но все-таки за руль в таком виде… Вы же можете кого-нибудь сбить… Даже насмерть. – Он шмыгает покрасневшим носом.

Кирилл демонстрирует свои служебные «корочки» и заверяет, что далее поедет не больше десяти в час. Парнишка-постовой смущенно топчется, явно не зная, что предпринять. Кирилл впихивает смятую купюру в его карман, и мы вновь загружаемся в машину, где он сурово отчитывает нас за вмешательство:

– Я и без вас знаю, как с этими козлами разговаривать. Распустили нюни: «Дружеская встреча… фронтовые воспоминания…» Будто этот сопляк знает, что это такое! Будет еще всякая тыловая крыса меня учить, как ездить… – Кирилл злобно смыкает челюсти и трогается с места.

– Но в целом он прав, – робко возражает Огурец. – Будь мы даже героями Бородинского сражения, это не дает нам права…

– Меня интересует не «в целом», а «в частности», – возвысив голос, огрызается Кирилл. – Я идеальный водитель в любом состоянии. Не нравится – топай пешком.

Он резко тормозит, а принципиальный обиженный Огурец делает попытку выбраться из машины, и мне приходится взять на себя обязанности миротворца.