Олаф Бьорн Локнит - Пожиратели плоти

• Название: Пожиратели плоти
• Автор: Олаф Бьорн Локнит
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-7906-0031-х

Кто-то открыл проход в какое-то жуткое измерение, откуда сквозит и лезут монстры. Снова старые знакомые – Вайд (ныне уже почти три или четыре года успешно пиратствующий на Западном океане, а до того три года просидевший в Лабиринте), прибывший для заделки дырки в Сферах Между Мирами, Тао-Тень и Лабиринт. А виноват во всем, естественно, злобный Тот-Амон. Много шума, ковырялок, беготни, политических и психологических заморочек, а также более чем загадочная личность, вполне могущая оказаться сыночком Вечного Героя от какой-то из многочисленных подружек молодости. И невольное путешествие в измерение Сета со змееногими. Забава: встретились лично с Сетом (!) и ничего…

---

Нельзя сказать, что Вайд не любил Кордаву. В этом городе прошло его детство, здесь жила и умерла его мать, отсюда он в первый раз отправился в море на пиратском караке – и сюда же вернулся несколько лет спустя, возмужавший, разбогатевший и повидавший немало удивительного и загадочного. Не знающий никакого дела, кроме морского, Вайд купил корабль, нанял матросов – и получил официальный патент короля Зингары на корсарство. Осторожному и дальновидному капитану везло, и матросы «Непоседы», вернувшись из очередного похода, шумно пили за здоровье Вайда, довольно гремя увесистыми кошельками. Сам Вайд не любил пьяных кутежей в припортовых тавернах и, опрокинув с командой карака положенную по традиции кружку эля, уезжал в свой дом, роскошно и не без вкуса обставленный им самим, чтобы наслаждаться уютом, достатком и покоем, которых был лишен всю предыдущую жизнь.

Вайд оторвал взгляд от моря, на которое мог смотреть часами, и обернулся к товарищам, сидящим в увитой зелеными виноградными лозами беседке. Пятеро мужчин и три женщины наслаждались гостеприимством хозяина, празднуя очередное удачное возвращение из моря.

Черноволосая красотка Вьяна перебирала струны виолы и грудным бархатным голосом пела простую трогательную песню – из тех, что нравятся морякам.

Ты меня опять покинул,
Нежно обнял на прощанье.
Позвало тебя, любимый,
Звезд полуночных сиянье.
Снова я одна осталась,
Тихо плача у порога.
И блестит при лунном свете
Боль моя – твоя дорога…

Вайд пожалел, что задумался и прослушал песню – голос у Вьяны был замечательный, и пела девушка с большим чувством. В такие минуты она казалась Вайду воплощением мужской мечты о нежной и верной возлюбленной. Но песня кончилась, очарование спало – и Вьяна вновь превратилась в обычную кордавскую содержанку, увешанную безвкусными драгоценностями и уже начинавшую полнеть от невоздержанности в еде и выпивке.

Остальные гости, лишенные подобных чувств, громкими криками выразили свое одобрение певице, а рыжеволосый Сигурд из Ванахейма на правах избранника обнял Вьяну и смачно поцеловал ее в глубокий вырез алого шелкового платья. Девушка жеманно захихикала и отложила виолу.

– Ну что, еще красного аргосского за нашего капитана? – предложил штурман «Непоседы» Оливенса и поднял бокал. Он плавал на караке уже год, и Вайду нравился этот крепыш из Карташены, большой знаток своего дела и любитель веселых историй.

– Я польщен, – вмешался Вайд, – но тосты не должны быть однообразны – это плохо влияет на вкус вина. Давайте лучше выпьем за Его Величество, который дает нам такую прекрасную возможность зарабатывать себе на хлеб! – и капитан «Непоседы» под восторженные крики присутствующих единым духом осушил свою чашу.

– Не только на хлеб, – с некоторой завистью протянул юный Салуццо, взятый Вайдом в команду во время последней неофициальной стоянки в небольшом аргосском порту Мерано и получавший пока мизерную долю от общей добычи. – Хотел бы я спать на мягкой софе и есть с золотых блюд, как наш капитан!

Белокурая немедийка Линген, подруга Оливенсы, ослепительно улыбнулась и, зазвенев серебряными браслетами, взъерошила юноше волосы.

– Подожди хотя бы, пока у тебя начнет расти борода, – насмешливо сказала она. – А пока поешь с глиняных тарелок.

Все расхохотались, глядя на обиженное лицо Салуццо, к которому пока даже женщины не проявляли должного уважения.

– Ты, мальчик, думаешь, что наш капитан всю жизнь только и делал, что ел с золотых блюд, – вступил в разговор старый Алькарас, знающий о море и кораблях больше, чем все присутствующие вместе взятые. – Я был знаком с его достойной матушкой, которая трудилась не покладая рук, чтобы не дать сыну умереть от голода. А наш капитан в твои годы зарабатывал на жизнь, таская мешки с зерном в порту, и получал за это гораздо меньше, чем ты, загорая на палубе!

Вайд усмехнулся – в то время его основной доход состоял отнюдь не из платы, получаемой за разгрузку торговых галер, как пытался в нравоучительных целях представить Алькарас. Будущий капитан кормился тем, что сочинял разухабистые неприличные песенки и исполнял их в матросских кабачках близ Морского рынка. А с его достойной матушкой была знакома половина мужского населения Приморского квартала, и именно ее достоинства – на взгляд Вайда, весьма спорные – позволяли им вести сносное существование.

– Да уж, помню я нашего капитана в те годы! – оглушительно расхохотался великан Сигурд и отложил в сторону дочиста обгрызенную ножку куропатки. – Когда он появился у нас на «Вестреле», мы сразу прозвали его Крысенком – такой щупленький востроносенький парнишка, я б его пришиб и не заметил! – и северянин с удовольствием согнул мощную руку, на которой тут же вспухли внушительные мускулы. – Чем он приглянулся Конану – ума не приложу! Но песенки пел забавные, веселил нас изрядно… Помнишь, Асторга? – обратился Сигурд к чернобородому мужчине с золотой серьгой в ухе, задумчиво жующему персик. Тот лениво кивнул в ответ.

– Когда я пришел в себя после потасовки с ребятами «Красотки» и узнал, что Крысенка нет на борту – я жалел, клянусь Имиром! – для пущей убедительности Сигурд стукнул себя кулаком в широкую грудь. Вайд хмыкнул – в подобную сентиментальность ванахеймца верилось с трудом.

– Конан сказал, что ты, похоже, тронулся умом и решил вернуться в Дарфар, – подал голос Асторга и сплюнул персиковую косточку в траву. – Мы хотели доставить тебя на «Вестрел» силой – авось в Зингаре вылечат – да Конан запретил.

– И когда спустя три года Крысенок объявился в Кордаве, да еще с кучей денег – я от удивления чуть не съел собственную бороду! Когда он меня разыскал в «Девяти стрелах», я его сперва не узнал, а когда он мне чуть на шею не бросился, аж оторопел. Великий Митра, думаю, неужели у Нергала сегодня проход в обе стороны? Оказывается, этот щенок нашел в джунглях те самые сокровища, ради которых мы потащились в эту дыру и вернулись ни с чем, приехал домой и не знает, чем заняться! Я ему тогда и посоветовал получить патент на корсарство. И «Непоседу» я ему сосватал. Вот так благодаря мне Крысенок превратился в капитана Вайда! – все успехи друга Сигурд с самого начала искренне приписывал себе.

– Так выпьем же за то, чтобы в джунглях было достаточно сокровищ, и они рано или поздно все же попались нам под ноги! – торжественно возгласил Оливенса, наполняя бокалы всех присутствующих.

Асторга дожевал персик, потянулся было за другим – но передумал, уронил голову на колени пышногрудой зеленоглазой Мериды и неожиданно спросил:

– А правду ли болтают, будто королем в Аквилонии сейчас ни кто иной, как наш бывший капитан Конан Киммериец?

Вайд кивнул:

– Я как только услышал, что в Тарантии убили их прежнего короля Нумедидеса, а вместо него воссел неизвестный никому Конан – сразу понял, что это именно наш Конан, капитан незабываемого «Вестрела». Сбылось все-таки пророчество…

– Какое пророчество? – удивился было Асторга, но его совершенно заглушил энергичный бас Сигурда:

– Как, король Аквилонии – мой друг и соратник?! Почему же мне никто не сказал! Когда он неожиданно покинул «Вестрел» и отправился куда-то на север – я единственный из всей команды переживал, клянусь задницей Имира! Я хочу видеть Конана! Мы столько морей пробороздили вместе, что будь он хоть самим святым Эпимитриусом – он будет рад мне! Вайд, снаряжай корабль! Поплывем в Мессантию, а там по Хороту – до самой Тарантии. Мы еще выпьем за былые подвиги!

Вайд улыбнулся – он прекрасно знал, что горячий порыв Сигурда угаснет через пару чаш с вином. Северянин загорался так же быстро, как и потухал – видимо, сказывалось долгое житье в теплом климате.

– И ты надеешься попасть во дворец? – не упустила своего насмешница Линген. – Да как только ты заявишься туда с этакой рожей, стража сразу решит, что ты пришел ограбить королевскую казну. И сидеть тебе в Железной Башне да вспоминать былые подвиги.

Сигурд наморщил лоб, раздумывая, что бы такое-эдакое ответить забывшей свое место женщине. Вьяна бросила на Линген уничижительный взгляд и пробормотала как бы про себя:

– Можно подумать, что твоего Оливенсу пустят на порог хотя бы к городскому судье!

Городской судья Кордавы был самым высокопоставленным лицом в карьере Вьяны, и потому казался ей образцом достатка и могущества. Но Линген не смутило упоминание о столь значительной персоне.

– Конечно, Оливенса и сам не пойдет к судье, – вкрадчиво произнесла она. – Ведь после того, как судью дочиста разорила одна особа, любящая обвешивать себя побрякушками словно чернокожая дикарка с юга, он стал брать непомерно большие взятки… – и она вложила в свою очаровательную улыбку точно отмеренную дозу змеиного яда.

Загорающуюся было ссору прервал треск кустов барбариса, в изобилии высаженных вокруг дома, и в беседку вошло существо. Его атласная черная шкурка была усыпана белыми лепестками, большие газельи ушки нервно дергались, короткая грива и хвостик метелочкой слиплись от воды, глаза цвета светлого янтаря с любопытством оглядывали присутствующих. Размером оно было с крупную собаку, но ставило большие лапы с чисто кошачьей грацией. На маленькой аккуратной головке животного серебрился слегка изогнутый вперед белый рог.