Вирджиния Эндрюс - Все, что блестит

• Название: Все, что блестит
• Автор: Вирджиния Эндрюс
• Издательство: Новости
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-7020-1076-0

Жизнь Руби Дюма была окружена тайной с самого рождения. С большим трудом она вернула себе свое законное имя, чтобы затем добровольно отказаться от него во имя любви. И вот теперь, стоя у края могилы среди убитых горем родных, уверенных, что хоронят они ее, Руби, она, живая и невредимая, с ужасом думала о своем решении выдать себя за умершую сестру. Только трое посвящены были в это. Но горящий ненавистью взгляд свекрови говорил – она тоже знает и не простит никогда.

---

В следующей открытке, однако, она писала:

Думаю, теперь с уверенностью могу сказать, что Бо постепенно влюбляется в меня не только потому, что я похожа на тебя, а потому что… я – это я! Ну разве не здорово?

Через неделю она написала, что Бо больше не задает ей вопросов обо мне.

Он наконец смирился, что ты замужем и ушла из его жизни. Но конечно, сейчас это не имеет никакого значения. Теперь ему есть к чему стремиться, когда я снова рядом.

Toujours amour,

Твоя сестра Жизель

Я никогда не показывала Полю ни одну из этих открыток. Прочитав, хотя и понимала, что не надо этого делать, я рвала их и выбрасывала. А потом часами приходила в себя.

Но день свадьбы Жанны приближался, и забот у меня становилось все больше. Приглашено было триста гостей. Люди ехали из Нью-Йорка и Калифорнии. Конечно, кроме друзей и родственников пригласили всех, кто был важен для нефтяного бизнеса и консервного завода.

На свадьбу выдался прекрасный день: теплый, чуть влажный, с ясно-голубым небом и белоснежными барашками облаков. С самого рассвета в Кипарисовой роще кипела работа. Я чувствовала себя королевой муравейника: так много людей сновало вокруг.

Первыми прибыли отец Раш и хор. Многие еще не видели Кипарисовую рощу и делились восторженными впечатлениями. Поль сиял от гордости и счастья. Мы все принарядились и начали встречать гостей, многие из которых прибыли на лимузинах. Через некоторое время на нашей дорожке выстроилась целая вереница машин. Мужчины были одеты в такседо, а женщины блистали туалетами по последней моде. Я подумала, что мы ослепнем от блеска бриллиантов и золота в лучах полуденного солнца.

Я предоставила Жанне свою спальню, а Поль свою – Джеймсу.

Конечно, были соблюдены традиции, и Джеймс не видел невесту, пока она не выплыла через французские двери в патио под первые звуки «Вот идет невеста». До официальной церемонии отец Раш совершил службу, и хор спел гимны. Под навесом, богато украшенным цветами, Жанна и Джеймс произнесли свои клятвы.

«Как отличается эта церемония от моей», – подумала я печально. Они произносили свои клятвы при свете дня перед лицом сотен людей без стыда, страха, чувства вины. Когда они повернулись и их стати осыпать рисом, их улыбающиеся лица были полны радостным предчувствием счастья и восторга. Если и были в их сердцах тайные страхи, их заглушила и прогнала прочь большая любовь.

Мне стало грустно и одиноко, я опустила глаза, чтобы скрыть слезы. Почему мне отказано в этой самой замечательной поре в жизни женщины или я сама себе в ней отказала? Почему темные нити зла сплели в бухте свою паутину и накинули ее на мою судьбу?

Однако времени для меланхолии не было. Заиграла музыка, закружились официанты с подносами, полными закусок, начались танцы. Нам нужно было сняться для семейного портрета, и на моем лице должна сиять улыбка. Один лишь Поль, у которого было второе чувство в отношении меня, смотрел тревожно, видя скрытую печаль за моим смехом и улыбками. Позже, когда праздник был в разгаре и музыка играла вовсю, он пригласил меня на танец и прошептал мне на ухо:

– Я знаю, о чем ты думаешь. Тебе хотелось бы, чтобы и у тебя была такая свадьба. Извини.

– Это не твоя вина. Ты не должен извиняться.

– Мы устроим замечательную свадьбу для Перл, – пообещал он и поцеловал меня в щеку, тут музыка заиграла веселей, и мы все закружились в кейджунском танце «ту степ».

Праздник продолжался до ночи, еще долго после того, как Жанна и Джеймс отправились в свадебное путешествие. Перед тем как сесть в машину с надписью «Молодожены» и привязанными к бамперу консервными банками, Жанна увлекла меня в сторону.

– Я не знаю, как благодарить тебя, Руби. Благодаря тебе у меня получилась чудесная свадьба. Но самое главное – это твои советы и забота. Ты теперь действительно мне сестра, – проговорила она и обняла меня.

– Будь счастлива, – сказала я сквозь слезы радости. Она поспешила к своему молодому нетерпеливому мужу.

Наконец, в сумеречные предрассветные часы ушли последние гости, и рабочие приступили к уборке. Измученная, я поднялась к себе и рухнула в постель. Вскоре после того, как я погасила свет, я услышала, как Поль открывает дверь смежной комнаты. Я приоткрыла глаза и увидела его силуэт в дверном проеме.

– Руби! – прошептал он. – Ты спишь? Я не ответила, и он тяжело вздохнул.

– Я хотел бы, – сказал он, – чтобы у нас тоже был медовый месяц. Я хотел бы любить тебя свободно и по-настоящему.

Он постоял еще мгновение и тихо закрыл дверь, а я плотно сомкнула веки, не позволяя себе заплакать. Сон, лучший утешитель, вскоре милосердно сошел на меня и заглушил мои печали.

Через два дня я получила последнюю открытку с видом от Жизель. Она пришла уже после того, как они с Бо вернулись из Парижа. Она рассказывала мне об их планах. Бо возвращался в Новый Орлеан, чтобы поступить в медицинское училище, а она собиралась посещать колледж. Несмотря на ее низкую успеваемость в школе, Дафни как-то удалось это устроить. Она обещала, я бы даже сказала угрожала, навестить меня опять. Может быть… с Бо.

Меня бросило в дрожь от одной только мысли о таком визите. Я не могла себе представить, какими словами встречу его, если он когда-нибудь появится в Кипарисовой роще. Конечно, я бы сразу принесла ему Перл. Она уже ходит и говорит несколько слов. Ей нравится сидеть на коленях у миссис Флемминг в патио и отбивать ритм ключами. Все говорят, что она очень музыкальна.

Я закончила четыре картины из своей серии «Роман времен Конфедерации». Поль хотел, чтобы я выставила их в галерее в Новом Орлеане, но я еще не была готова расстаться с ними и боялась, что кто-то может их купить. А пока я писала пейзажи бухты и отправляла их в галерею Доминика – первую галерею, которая выставила и продала мои ранние работы.

Мы узнали, что пейзажи быстро распродаются. Не успевала я выставить картину, как ее уже покупали. Поль был в восторге и как-то привез даже одного критика посмотреть работы, сфотографировать студию и меня. Несколько месяцев спустя эта фотография появилась сначала в одном художественном журнале, а потом и в новоорлеанском «Таймс». После такой рекламы пришло новое письмо от Жизель.

…Дафни чуть не опрокинула себе на колени чашку с кофе, когда раскрыла газету и увидела твою фотографию. На Брюса это тоже произвело впечатление. Я не знаю, что подумал Бо: мы не говорили с ним об этом. Мы видимся почти каждый день. Думаю, он на грани того, чтобы подарить мне кольцо. Ты узнаешь первой. Может, это произойдет через неделю, а сегодня мы все едем на ранчо, где разводят лошадей, и Дафни пригласила Бо тоже.

Как бы там ни было, осталось всего шесть месяцев, а потом мы получим наследство. Теперь это не имеет для тебя большого значения, поскольку ты и так богата благодаря своему браку, я знаю, но для меня очень важно получить контроль над своими деньгами. И для Бо – тоже.

В общем, думаю, мне следует принести свои поздравления. Итак… поздравляю. Как это тебе удалось родиться талантливой, а мне – нет, если мы близнецы?

Жизель

Я не написала ей в ответ, потому что мне нечего было сказать. Если ей от рождения и не было дано таланта, то и проклятия на ней не было тоже. Можно ли считать случайностью, что она родилась первой и ее отнесли к Дюма, а я должна была остаться и узнать все о нашем тяжелом прошлом? Мне захотелось бросить ей это в лицо, но я подумала о бабушке Кэтрин, о том, насколько дорога она была мне. Что, если бы я родилась первой? Я бы никогда не узнала ее.

«Неужели хорошее не бывает без плохого? – думала я. – Неужели мир – это баланс хорошего и плохого? Почему ангелов меньше, чем бесов? Нина Джексон говорила мне, что бесов гораздо больше и вот зачем нам нужны порошки и заговоры, кости и амулеты. Даже бабушка Кэтрин тревожно вглядывалась в темноту, веря, что внутри каждой тени таится зло, и ей нужно быть настороже… готовой к битве. Неужели мне тоже суждено… вечное сражение?»

Я терпеть не могла это состояние подавленности, но письма и открытки Жизель ввергали меня в него вновь и вновь. Но все ее послания превзошел телефонный звонок неделю спустя.

Мы с Полем как раз заканчивали ужин. Миссис Флемминг уже накормила Перл и отнесла ее поиграть в детскую. Молли налила нам кофе и ушла на кухню за клубничным пирогом, который испекла Летти. Мы посетовали, что прибавили в весе, с тех пор как переехали в Кипарисовую рощу, и Летти начала готовить нам еду, но никто из нас не хотел себя ограничивать. Мы посмеялись над нашим потворством своей прожорливости.

Поль начат рассказывать о знакомых сенаторах, которые уговаривали его включиться в избирательную кампанию и должны были через неделю нанести нам визит, когда вдруг появился Джеймс и объявил, что меня просят к телефону. Ни Поль, ни я не слышали, как звонил телефон.