Кэтрин Гаскин - Зеленоглазка

• Название: Зеленоглазка
• Автор: Кэтрин Гаскин
• Издательство: Континент-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7523-0004-5

Действие романа происходит в Австралии – стране Нового Света, куда в середине XIX века в погоне за удачей съезжаются самые разные люди. Каждый из них рассчитывает найти здесь крупный золотой самородок, который обеспечит его на всю дальнейшую жизнь. Казалось бы, в палаточных городках на приисках должна царить жестокость и жадность, но их обитатели умудряются при любых обстоятельствах оставаться людьми.

Семья главной героини – Эмми, тоже покидает Лондон ради призрачного благополучия. Случается так, что Эмми остается одна, и вынуждена сама прокладывать себе дорогу в жизни.

В ее жизни есть только одна любовь – суровый и неприступный Адам, за которого ей приходится бороться с женщиной гораздо красивее, чем она сама. И в конце концов она побеждает. Как же могла эта обыкновенная, на первый взгляд ничем не примечательная девушка превратиться из продавщицы магазина в шикарную, всеми уважаемую даму? Как удалось ей затмить красавицу Розу и отстоять своего Адама? Об этом вы узнаете, прочитав роман Кэтрин Гаскин.

---

– Добрый вечер, мисс Эмма.

Я раскрыла губы, чтобы ответить на его приветствие, но из-за гнетущего молчания, охватившего всех остальных, почувствовала, как мне передается разлитый в воздухе страх, поэтому голос сначала застрял у меня в горле, а когда наконец прорвался, то вместо приветствия получился какой-то хриплый визг. После этого в полной тишине Джон Лангли дождался, пока по его вызову явится слуга.

– Принеси мне портвейна, – сказал он. Роза взволнованно встряла в разговор.

– Вы ужинали, папа Лангли? Через минуту вам все принесут.

– Я сам прекрасно разберусь, какие распоряжения следует отдавать в моем собственном доме! – И он кивнул слуге: – Только портвейн.

Пока тот ходил за графином и стаканом, все снова сидели в тишине.

– Пожалуй, все. Теперь можешь идти, – сказал Джон Лангли.

Только когда за слугой закрылась дверь, он взял графин и налил себе портвейна. Сделав первый глоток, он подождал, затем глотнул еще раз и тогда уже заговорил.

– Я прибыл, бросив дела в Гобарте незавершенными, потому что за время моего отсутствия вы грязно опозорили и обесчестили мое имя, – он предупреждающе поднял руку, – не смейте меня перебивать! Я приехал сюда, чтобы стать свидетелем того, как ваше имя, мадам, склоняется на все лады из-за вашего нескромного поведения в отношении Роберта Далкейта. Я не стану применять к вам все те грубые выражения, которыми пестрят городские слухи, потому что не имею привычки предъявлять обвинения, если не видел доказательств собственными глазами. А что касается вас, сэр… – он мрачно кивнул своему сыну, – то вы сделали из моего имени настоящее посмешище. Какой бы ни была эта женщина сама по себе, она бы не поступила так, если б вы ей этого не позволили. Вы же, напротив, спровоцировали ее на это своей глупостью. У меня нет для вас жалости. Нет прощения. Не думаю, что…

Он остановился на полуслове, увидев, что я поднялась из-за стола.

– Я здесь лишняя, мистер Лангли, – сказала я, – и не должна слушать все это!

В этот момент я не боялась, так как гнев мой был сильнее страха. Для меня было мукой видеть лицо Тома.

– Сядьте на место, мисс Эмма! – Он даже стукнул об пол своей тростью. – Прошу вас немедленно сесть. Вы втянуты в дела этой семьи вот уже много лет. Вы делили с нами и печали, и радости.

Он кивнул мне, чтобы я села, и я подчинилась. Тогда он снова отхлебнул портвейна и продолжал:

– Но того, что я уже рассказал, мало. Кроме всего прочего, мы теперь являемся родственниками убийцы и грабителя банков. Вот, наверное, мои противники сейчас веселятся! Наше доброе имя просто втоптано в грязь!

Его пальцы, державшие стакан, дрожали, и я думала, что портвейн вот-вот расплещется по столу. Но невероятное самообладание и умение контролировать себя и здесь не подвели его. От усилий взять себя в руки лицо его – с крючковатым носом и глубокими морщинами – в отблесках свечи казалось неестественным и зловещим.

– Однако и это еще не все. Когда я высадился в Лоренс-Клэе, до меня тут же дошел слух, что снова ограблен банк, на сей раз в Корандилле, и свидетели опять опознали Магвайра и Рассела. – Он взглянул на Розу, не в силах скрыть охватившей его ярости. – Да будет вам известно, мадам, если вы до сих пор не знали, что я являюсь единственным владельцем банка в Корандилле!

Из груди Розы вырвался крик:

– Нет, это не Пэт! Этого не может быть!

– Его безошибочно опознали! – отрезал Джон Лангли. – И это намеренный выпад! Намеренный и жестокий! Он смеется над нами, но я клянусь, что не он будет смеяться последним!

– Что вы собираетесь делать? – голос Розы упал до шепота.

– Для начала его поймают, как и положено поступать с преступниками, и пока это не произойдет, я лично сам не отстану от комиссара Брэддока. Этот человек будет схвачен и наказан, наказан за все свои преступления. Я покажу всей колонии, что для меня главное – справедливость, независимо от того, кто понесет за нее кару. Я покажу им, что кто-кто, а я не позволю всей этой нечисти плодиться и множиться, где ей вздумается. Надо уничтожить этот нарост на нашей земле!

Внезапно Том пошатнулся, подавшись вперед.

– Вы просто чудовище!

– А вы? Вы-то кто такой? Вы вместе с вашей женой втоптали в грязь мое имя и имя моих внуков. Жаль, что я приехал, когда уже поздно предотвратить что-либо, поэтому теперь я вынужден разделить с вами позор и бесчестье, которые, к сожалению, сам допустил. Мои противники решат, что с годами я стал мягче, что у меня уже начался старческий маразм! Но они будут не правы. Да, я совершил ошибку, однако больше этого не повторится. Если я позволил вам сделать из нас предмет грязных слухов и общественного презрения, чем вы наказали еще и моих внуков, то впредь я стану вдвойне заботиться о том, чтобы защитить их в будущем! Вы, сэр, а также вы, мадам, – он указал на Розу, – не промотаете ни пенни из их наследства. Пока я жив, я буду сам защищать их собственность. Я лишу вас возможности довести их до финансового краха.

Том, уже не скрываясь, потянулся к вину и залпом выпил его. Поставив стакан на стол, он обратился к отцу:

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что в дальнейшем вы лишаетесь всех своих прав на любые предприятия Лангли, а наследниками я назначаю своих внуков. – Он повернулся к Розе. – Что касается вас, мадам, то советую уже мысленно распроститься с моим расположением, которым вы явно злоупотребили. Я просто закрываю ваш кредит. Большего позора, чем принесли вы, эти стены еще не видели.

Пока он допивал свой портвейн, никто не произнес ни слова. Глаза Розы обреченно померкли, и это полное отсутствие протеста и воли к борьбе удивило и напугало меня. Кто-то из них должен был взбунтоваться – или она, или Том. Но никто этого не сделал. И сама я малодушно промолчала. Этот старик словно сковал нас своим ледяным гневом. Я поняла, что времена послабления, связанные с появлением в доме Розы, теперь безвозвратно закончились. С этого дня в доме воцарится прежняя гнетущая атмосфера, столь знакомая Тому с Элизабет. Дети Розы будут вечно вздрагивать от звуков голоса Джона Лангли. Ведь в них ему теперь предстояло дотошно разглядеть и, главное, уничтожить все недостатки, которые, как он считал, есть у Розы и Тома. Над всеми нами нависла беспроглядная тьма.

В предыдущие вечера, когда мне было пора ехать домой, на Лангли-Лейн, Том всегда распоряжался, чтобы для меня подготовили экипаж. Но в этот раз, подавленная случившимся не меньше всех остальных, я решила уйти незаметно. Поэтому, как только Джон Лангли поднялся к себе наверх, я тихо вышла из дома, предварительно попросив Тома принести мне шляпу и плащ, чтобы не вызывать слугу. Он взял меня за руку.

– Я провожу тебя, Эмми.

Я молча кивнула. Он надел шляпу, и мы пошли рядом по Коллинз-стрит. Было темно и тихо. Он шел, сцепив руки за спиной, и голова его была опущена. Казалось, он почти не замечал меня, хотя каждый раз, когда мы пересекали улицу, автоматически поддерживал меня под локоть. Один раз нам навстречу попался человек, который заговорил с ним и, приподняв шляпу, поздоровался со мной, но Том даже не взглянул на него и никак не отреагировал на приветствие. Пока мы шли, он временами бубнил что-то себе под нос, притом явно обращался не ко мне; и так продолжалось всю долгую дорогу по Коллинз-стрит. Не заговорил он и тогда, когда я уже достала из сумки ключ и начала отпирать свою дверь. Он только рассеянно поднял глаза на знакомые строения и принялся их разглядывать – конюшни, склад, стену большого магазина, возвышающуюся над моим маленьким домом. Несмотря на то что ночь была теплой, он весь дрожал.

– Позволь мне войти, Эмми, – сказал он.

Пока я зажигала лампу, он стоял с видом совершенной беспомощности, и, обернувшись, я заметила в его глазах мольбу об утешении. Я молча указала ему на кресло Адама.

– Садись… побудь немного, а потом пойдешь.

– У тебя есть виски?

Я кивнула. Было бессмысленно ему отказывать, иначе бы он все равно отправился за выпивкой в ближайшую таверну. Первый стакан он выпил почти залпом и сразу протянул его, чтобы я снова наполнила. Второй он пил уже не так быстро и, отпив какое-то количество, взглянул на меня.

– Мы у него в руках, понимаешь? Он держит нас с Розой так крепко, что мы не можем и шевельнуться. А теперь, когда он захапал еще и внуков, ему просто удобно, чтобы все было так, что бы он там ни говорил о позоре. Мой отец никогда не доверяет ситуациям, которые нельзя проконтролировать.

– Но вы не собственность Джона Лангли, – сказала я, – вы можете уйти и взять детей с собой.

Он покачал головой и криво ухмыльнулся, будто я сказала что-то совершенно нелепое.

– Ну уж нет, Эмми, поздновато. Отец с самого начала купил нас, и теперь мы связаны по рукам и ногам его деньгами. Он купил и всех наших детей. Ты заметила, что он даже не допускает мысли, что мы можем уйти, какие бы условия он нам ни ставил? Он слишком хорошо нас знает, наш папаша. Он понимает, что от денег мы никуда не уйдем. Видишь ли, Эмми, без денег мы – это только мы, а отец знает, что этого нам недостаточно. Нам нужны деньги, ведь мы не любим друг друга…