Сергей Абрамов - Мир приключений, 1989

• Название: Мир приключений, 1989
• Автор: Сергей Абрамов
• Издательство: “ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: ISBN 5-08-000752-4

Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов.

---

Видение расплескалось в бликах пламени, распалось в треске искр, прозрачным дымком уползло, утянулось в черноту дымохода, и на душе полегчало. Боясь, что оно появится опять, Невелинг отвел взгляд от огня и закрыл глаза, изо всех сил сжимая веки, так что все его лицо исказилось болезненной гримасой. Потом перевел взгляд на неподвижные стрелки старинных напольных часов в деревянном футляре готического стиля, стоявших в простенке между двумя окнами, зашторенными тяжелым бордовым бархатом, и вспомнил, что еще лет тридцать назад сам остановил часы, чтобы не слышать их басовитого и степенного, полного равнодушия и философской значимости боя. И вдруг усмехнулся…

«Час Пингвина», — подумалось ему, и иронические складки обозначились в уголках его твердых, крепко вылепленных губ. Да, он ждет «Часа Пингвина» — так закодирована им операция, завершающаяся сегодня вечером, самая лучшая, самая неожиданная и красивая операция, которая когда-нибудь займет достойное место в истории тайных операций Системы и увековечит в ее анналах имя Леона Невелинга.

Глава 2

Этот человек действительно был похож на королевского пингвина. На коротких ножках, обутых в неуклюжие ботинки самого большого размера, который только удалось обнаружить на складах военного интендантства, при ходьбе раскачивалось громоздкое тело с большим покатым животом и короткими толстыми руками. Маленькую лысую голову украшал массивный, похожий на клюв, красноватый нос, а глазки-пуговички — черные зрачки без глазных яблок — прятались под густыми белесыми бровями в пухлых складках кожи, подпертых наплывом жирных щек. Век у него почти не было. И когда он их даже изо всех сил смежал, зрачки жутковато поблескивали узкими угольно-черными лезвиями.

Он всегда и повсюду был в старом твидовом пиджаке неопределенного цвета — буро-коричневого или что-то в этом роде, в таких же заношенных твидовых брюках гольф, в черном тонкошерстном свитере. Военного в нем не было ничего, кроме щегольской фуражки защитного цвета и солдатских ботинок с новенькими кожаными крагами, зашнурованными такими же кожаными шнурками. А между тем он был майором, и на парадном мундире, который он ни разу не надевал и который висел в стенном шкафу его служебного кабинета, красовалась роскошная коллекция орденских планок. Об этих наградах знали лишь он и те, кто награждал.

Его сослуживцы давно отвыкли называть его по имени и так и приклеили к нему прозвище Пингвин, постепенно превратившееся чуть ли не в агентурный псевдоним. Дело дошло до того, что в секретных бумагах, касающихся его многолетней деятельности на поприще Его королевского величества секретной службы, кличка Пингвин утвердилась вполне официально, да он и не возражал, ибо по складу своего характера был человек к мелочам равнодушный.

Невелинг познакомился с ним в Лондоне в тяжелое время. Машина второй мировой войны набирала обороты. Воздушные армады люфтваффе, гитлеровских ВВС, наносили жестокие удары по Британским островам, превратили в груды развалин Ковентри, ночной Лондон бился в истериках воздушных тревог, а «лорд Хау», англичанин, перебежавший на сторону гитлеровцев, ставший диктором берлинского радио и ведущий передачи на Англию, садистски угрожал кое-чем и пострашнее обычных авиационных налетов.

Немецкие самолеты прилетали каждую ночь, шли над притаившимися, укутанными в сплошное затемнение городами и населенными пунктами и каждый раз выходили точно на цели, намеченные Берлином. Заблаговременно созданная абвером агентурная сеть работала четко. Агенты, снабженные радиопередатчиками, наводили самолеты люфтваффе на цели. Запеленговать эти радиоточки и обезвредить их удавалось далеко не всегда. А работой этой занимался Пингвин.

Леон Невелинг был к нему прикомандирован в качестве стажера. Оставшееся на другом конце света начальство решило, что ему было бы неплохо набраться ума в метрополии: кто знает, что станется через несколько лет с гигантской Британской империей и не принесет ли время восстановление справедливости, попранной сапогами британских солдат, — возрождение свободной республики буров, истинных открывателей и завоевателей благодатной Южной Африки. Тогда молодой южноафриканской республике понадобятся свои опытные «профи» (профессионалы) и в таком тонком и деликатном деле, как разведка и контрразведка.

Пингвин и его люди работали круглые сутки — впрочем, как и все, кто имел честь принадлежать к Его величества секретной службе, изощреннейшему мозговому тресту, столетиями создававшемуся отцами империи. Этот трест безотказно и преданно служил империи, и империя отдавала ему все, что только могла: лучшие аналитические и практические умы, специалистов полицейского сыска и инженеров-изобретателей, психологов, лингвистов, писателей, историков. Уже после войны многие из них гордо признавались в своих автобиографиях: в годы второй мировой служил в разведке…

Пингвин был лет на пять старше Невелинга и относился к нему с симпатией, как к младшему брату. Впрочем, этот закоренелый холостяк вообще симпатизировал молодежи.

На человеческие слабости и персональные грешки своих подчиненных Пингвин тоже смотрел сквозь пальцы, но за промахи в работе спрашивал строго, правда предпочитая не выносить сор из избы.

«Ладно, сэр, сочтемся на том свете уголечками, — обычно заключал он воспитательные беседы с провинившимися. — Все мы одной крови, как утверждает Редьярд Киплинг, я и ты…»

Говорил он все это дружелюбно, но за дружелюбием было что-то такое, от чего у его подчиненного мороз пробегал по коже: после второго прокола провинившегося без разговоров переводили куда-нибудь в другой отдел, как правило — на скучную канцелярскую работу. В отделе же у Пингвина скучать не приходилось.

— Сэр, — с загадочной улыбкой обратился он как-то к Невелингу, — не хотите ли совершить с нами… прогулку на природу? Мне кажется, что вы порядком засиделись за канцелярским столом и вам пора поразмяться. Тем более что такая поездка, как мне кажется, заслуженно нашла бы достойное отражение в отчете о вашей стажировке.

— Да, сэр! — вытянулся и вскинул подбородок Невелинг. — Разумеется, сэр!

— Отлично, — кивнул Пингвин, и его короткие руки трепыхнулись, как крылья птицы, на которую он был так похож. — Будьте готовы к поездке в любой момент, я предупрежу вас накануне.

Он еще раз загадочно улыбнулся и приподнял кисть руки, Я попять, что разговор окончен и Невелинг может быть свободен.

Прошло около недели, и ранним мглистым утром Невелинг оказался вместе с шефом на заднем сиденье старенького «форда», бегущего по пустынной дороге среди раскисших от осенних дождей лугов и невысоких пологих холмов, вершины которых были украшены аккуратными фермами, напоминающими рекламные проспекты строительных фирм. За рулем сидел рослый, щеголеватый парень в новенькой черной кожаной куртке, с румяным, по-девичьи нежным лицом, на котором, как чужие, нелепо лепились густые рыжие усы. Рядом с ним сидел еще один сотрудник их отдела — инженер-связист, худощавый человек лет сорока с угристым серым лицом. На нем тоже была черная кожаная куртка — правда, изрядно поношенная.

Они выехали ночью и были в пути уже несколько часов, долго петляли, словно запутывали следы, по сельским дорогам, иногда съезжая с них на проселок и останавливаясь, пережидая какое-то время и затем отправляясь в обратном направлении. Парень за рулем, видимо, вызубрил заранее всю эту путаницу маршрута и принимал решения, не дожидаясь ничьих указаний. Впрочем, старший в группе — Пингвин — беззаботно и сладко похрапывал на заднем сиденье, накинув на голову капюшон какой-то дурацкой, похожей на клоунскую, куртки из толстой фланели в крупную зеленую и коричневую клетку, потертую и замызганную. На глаза он нахлобучил козырек старой коричневой кепки, из-под которого уныло свисал его красноватый пингвиний нос.

Пошел крупный снег вперемежку с дождем, заплясали тяжелые белые мухи, с размаху расплющиваясь о ветровое стекло и залепляя его сплошной жидкой кашей, с трудом разгребаемой стеклоочистителями. За окнами машины все быстро белело, а тяжелое серое небо опускалось все ниже, изо всех сил придавливая продрогшие луга, холмы и как-то сразу осевшие коттеджи фермеров. Начиналась зима, самое мерзкое время года.

Миновав средневековый мостик, каменной дугой перебросившийся через вздувшийся ручей, водитель свернул направо под небольшой металлический щит на кирпичном столбе, предупреждающий, что машина въезжает на землю, являющуюся частной собственностью. Этот же щит предупреждал: «Ноу треспассинг» — «Въезд без разрешения запрещен». Однако водитель уверенно повел машину вверх, в холмы, по узкой дороге, уже застеленной белоснежным покровом.

Невелинг оглянулся и увидел, как позади машины тянутся черные следы колес и снег, идущий все сильнее, все гуще, быстро закрывает их. Через несколько минут от следов ничего не останется, и никто никогда и не подумает, что только что здесь прошла машина.