Олег Ермаков - Вариации

• Название: Вариации
• Автор: Олег Ермаков
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Современная проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-89178-183-2

---

— Папа, мне мешает твой приемник.

— Мешает?

— Обдумывать.

Он выключил и не спросил, что именно обдумывать, а ей не хотелось самой выклянчивать. Мог бы догадаться, что ей все кишки выматывает это сочинение. У нее и так голова кругом. На носу сольфеджио, и вообще...

Они ехали уже по центру. Откуда—то снизу всплывали купола собора. Весной он сводил ее туда. Упросила. Старики, свечки, кресты, картины—иконы, — ее это все слегка напугало. Но потом они развеселились. Дело было так: вышли в «прихожую» собора, там висел ящичек вроде почтового деревенского, только побольше, потолще раза в два, и, оказывается, в прорезь нужно бросать деньги, а не письма — но кому письма? — и папа ей говорит: брось это, — дает мелочь, а она еще так посмотрела и переспросила: прямо здесь? — и он ей кивнул, и она размахнулась — думала, ритуал такой — и брызнула со звоном монетками по плитам, монетки рассыпались в разные стороны, покатились под ноги вошедшим. Вошедшие онемели. Папа схватил ее и потащил прочь. Но он же сам сказал: брось.

Собор всплывал как будто со дна. Озера. Или моря.

Чижик—пыжик, где ты был. Сейчас Слепцов начнет духариться. На Фонтанке водку пил. Алена Аркадьевна озвереет. Сначала сделает вид, что не слышит. А потом... Автомобиль свернул на другую улицу, и вырастающий из—под серых вод собор пропал. Эта, новая улица была, как седло. Автомобиль скользнул вниз. Лучше бы ее отдали в конную школу, она же просила. И дед был за нее. Нет. Теперь считай зубы Алены Аркадьевны — у нее большой рот. Черный бант, коротенькая юбка. Папа говорит, что она не такая уж старуха, не ври. На самом деле — древняя, как баба Яга. Вся в духах — потом два дня в носу этот запах. Кошмар.

Справа двухэтажный бледно—желтоватый дом. На втором этаже на левом балконе всегда допоздна цветы, каждый год разные: красные, или желтые, или белые; большие, пышные, высовываются сквозь решетку, как узники. В эту осень белые. Сейчас завалены снегом. Теперь им конец. Кто там живет. Никогда не удается увидеть хозяйку. Для кого она цветы разводит. Поздние.

О лете можно много рассказывать. Однажды вечером в деревенском доме они укладывались спать — и вдруг раздался непонятный звук; и повторился, как будто на крыше кто—то по—космически чирикал. Отец сказал, что это она привлекла пришельца. Вечером она упражнялась перед открытым окном. Ее приходили послушать деревенские, две сестры и их маленький брат, наголо остриженный, в болячках, измазанный зеленкой. Звук далеко разносился по деревне, они услышали и пришли, попросили сыграть. Ничего не поделаешь. Сыграла им Жигу... чью—то... Папа ругается, если она забывает. Смешно. Не все ли равно, чья музыка. Главное, какая. Есть, как бабочки и стрекозы. Есть нудная и мрачная, как соборные плиты.

В одном городе жила—была (был такой город или не был) в городе Юхдирчисвентойе девочка, миллионерша, по имени Хелли, Хелли Бенсон. У нее был любимый сад. Как ни странно, город был черный. Какая жалость.

Но на самом—то деле Хелли Бенсон не миллионерша, она работала на радиостанции (как папа). Она была племянницей Джины, приехала погостить. На пляже она как—то повстречалась с Тедом. Вскоре она стала работать служанкой в доме у Кепфеллов. Тед и Хелли полюбили друг друга. Джина стала любовницей Мейсона и пыталась убить Сиси во время его болезни: отключила аппарат, который поддерживал... Автомобиль затормозил.

— Приехали.

Отец не уезжал, пока она не дошагала до тяжелой двери музыкальной школы (ах, если бы за дверью было лошадиное стойло, пахло бы овсом, сеном, седлами, и гулкие удары копыт раздавались бы под сводами) и, оглянувшись, кивнула ему — он уже курил — но! Поезжай! Дверь открылась и закрылась, папа исчез. Впереди за освещенным столом сидела вахтерша, седая, в очках. Девочка покорно подошла к ней, поздоровалась — та, как обычно, только взглянула, а может, даже и нет. Надо было успеть до начала в туалет, а то потом придется терпеть или отпрашиваться. Она торопливо разделась.

Итак, сначала сорок пять минут сольфеджио, затем сорок пять минут специальности. Иго—го...

— Привет.

— Привет.

Шепотом:

— Алена ревет.

— Ревет?

— Сакс Федоров не пришел.

— Не пришел?

— Болен.

— Чем?

— Грипп.

— Ну и что?

— Шшш!..

Алена Аркадьевна. Юбка, бант, румяна, туча духов. И глаза злые, красные. Ну, сегодня она им даст! Мама говорит, что она типичная истеричка.

Чижичек

Детская песенка

Музыка Г. Лобачева

Оживленно.

1. Чи—жик, чи—жик, чи—жи—чек, ма—лень—кий во—ро—бу—шек.

2. Не мы ль те—бя по—и—ли, не мы ль те—бя кор—ми—ли.

3. На нож—ки по—ста—ви—ли, тан—це—вать за—ста—ви—ли.

Хорошо, что в этот раз не было Дениса Слепцова. Алена Аркадьевна и так—то любопытная штучка. А тут еще переживания из—за саксофониста Федорова. Кстати, дед говорит, что худые все нервные. Но разве Алена худая? У нее ноги, как у... у неизвестно у кого. И щеки. Или она их так толсто нарумянивает. Подумаешь, грипп. Но вся школа уже знает: Алена Аркадьевна ревела из—за Сакса Федорова. Кошмар.

Галя вдруг подумала: а не живет ли как раз в том доме с цветами Алена Аркадьевна? Чем—то они были похожи. Дом и она.

Специальность отменили. Учительница Медведева не пришла, заболела.

Сорок пять минут Галя просидела в вестибюле с подружкой, обсуждая положение Сиси Кепфелла и гадая, будет ли ребенок у Иден, которая пила противозачаточные таблетки, несмотря на то, что Керк хотел, чтобы у них был ребенок.

Затем она выглянула на улицу. По улице мимо главпочтамта, мимо одинокого раскидистого дуба шла ее кривоногая небольшая бабушка в зеленом пальто с лисьим воротником. Опять она надела эту рухлядь, хотя папа ее просил не таскать этот экспонат. Бабушка была печальна.

Галя попрощалась с подружкой и отдала бабушке папку, футляр понесла сама. Бабушка вздыхала. Улица была ослепительной. В разрывы облаков светило солнце.

Но город Юх... Юххх...

Повздыхав, бабушка — так и не дождавшись участливого вопроса, что такое случилось, — наконец сказала:

— Сейчас я встретила мальчика. Такого черненького, кудрявого. Он шел с каким—то инструментом из твоей школы. У него был убитый вид. Инструмент почти тащился по земле.

Ну, начинается, подумала девочка. Но рассказ бабушки ее заинтересовал. Выдержав паузу и дождавшись—таки вопросительного взгляда внучки, бабушка продолжила:

— И что он говорил, Гала?

— Что? — не вытерпела она.

— Он говорил: что скажет моя бедная мамочка?!

— А, наверно, двойку схватил.

— Но зачем такие страдания? Из—за чего. О, Господи, плюнуть и растереть, прости за выражение.

— Искусство требует жертв.

Хотя, конечно, лучше ездить на лошади.

— Может, ты и права. Но в жизни и без того так много, так много...

В лицо ей ударило солнце, и бабушка заслонилась ладонью. Настроение у нее уже переменилось.

— Ты знаешь, почему погода улучшилась? — деловито спросила она.

— Нет, — ответила девочка. Хотя на самом деле догадывалась.

— Я встала, увидела и помолилась, чтобы нам с тобой идти было весело.

Так я и думала, подумала девочка. Она пожала плечами. Бабушка быстро взглянула на нее.

— Ты мне не веришь?

— Ну, — сказала девочка, — возможно, это обычное совпадение.

— Ха—ха—ха! — рассмеялась бабушка, показывая редкие желтые зубы (зубной пастой и щеткой она категорически отказывалась пользоваться, считая, что это—то как раз и разрушает зубы — как осадные машины крепостные стены). — Ты же отлично знаешь, голубушка, сколько у меня было таких совпадений.

Сейчас она скажет, что все ее критикуют, но это кто все сделал? Она, что ли, бабушка Рита, — звезды, деревья, солнце, Кавказ, Ялту? Бабушка бывала на юге вместе с дедом, пока они не разошлись, пока ее семью не разбила соперница, и дедушка сбежал с нею на север, и уже с севера ездил с соперницей на юг. Странно, на что она надеялась, такая худенькая, кривоногая. Как вообще дед взял ее в первые жены. Правда, все утверждают, что в былые времена бабушка завораживала; у нее коса спускалась ниже пояса, волосы были блестящие, густые без всяких пантинпровитов; и когда молодой дедушка шел с ней или ехал в автобусе, разные мужчины глазели на бабушку, а кое—кто делал знаки дедушке: мол, ну—у, ты хват. В подтверждение всех этих россказней показывали фотографии молодой бабушки. Девушка на фотографиях соответствовала всем описаниям. Но неужели это и была бабушка?..

В этот раз бабушка не стала приводить свои неотразимые аргументы.

— Чем вы сегодня занимались? — спросила она.

— Да—а, — небрежно ответила девочка. — Я лучше расскажу тебе считалку:

Из—под горки катится

Голубое платьице,

На боку зеленый бант,

Его любит музыкант.

Музыкант молоденький,

Звать его Володенькой;

Через годик, через два