Исай Абрамович - Книга воспоминаний

• Название: Книга воспоминаний
• Автор: Исай Абрамович
• Жанр: Биографии и Мемуары

Исай Львович Абрамович был участником гражданской войны, Троцкистской оппозиции, Великой Отечественной Войны, 2 раза сидел при Сталине, много работал и вообще был интересным человеком. После выхода из лагеря в 1955 году он был диссидентом, но при этом всегда с более или менее коммунистических позиций. Умер в 1985 году, оставив книгу воспоминаний.

---

Несколько иной была задача подпольной организации в отношении сухопутных частей белой армии. Распропагандировать их, добиться их перехода на сторону красных мы не надеялись: это были отборные белогвардейские зубры, прошедшие с белой армией от Волги и Урала до Тихого океана. Задача состояла в том, чтобы не дать японцам и белым увезти из России огромное военное имущество, накопившееся во Владивостоке.

Во время войны поставки царскому правительству Соединенными Штатами осуществлялись через Владивосток, так как морские пути в Европейскую часть России были блокированы немецкими подводными лодками. К концу империалистической войны на складах Владивостока скопилось огромное военное имущество: около 1,5 млн. пудов пороха, 800–850 тысяч винтовок, громадное количество артиллерийских снарядов, мин, патронов, моторы к самолетам, кожа для военной обуви и многое другое.

Склады Владивостокской таможни тоже были забиты конфискованными товарами.

Все это нужно было сохранить для нашей страны. Американские представители во Владивостоке, конечно, зорко следили за тем, чтобы имущество, поставленное их правительством, не попало в руки японцам, но нам они его, разумеется, передавать не собирались.

Подпольный комитет принял такое решение:

во-первых, предложить работникам военных складов соглашение: они сохраняют военное имущество для России в обмен на сохранение им жизни и прощение грехов, совершенных ими в белой армии;

во-вторых: организовать собственную охрану складов из вооруженных рабочих Владивостока.

Вот чем, в основном, занималась наша подпольная военная организация.

В конце июля 1922 года комитет получил от командования белых частей предложение встретиться с их представителями, чтобы обсудить вопрос об условиях, на которых белые войска могли бы перейти на сторону Народно-Революционной армии.

Мы, в общем, не очень-то верили этому предложению. На заседании комитета, в котором участвовал и я, высказывались предположения, что это, может быть, провокация. Все же решили на встречу пойти, так как положение белых частей было, действительно, критическим, и тенденции к сдаче у них могли быть. Комитет решил послать на встречу А. Слинкина, а мне предложили сопровождать его до места и наблюдать за обстановкой вокруг дома, где встреча была назначена. Если бы Слинкина арестовали, я должен был доложить все комитету.

В первый день встреча произошла без всяких инцидентов. Я занял совершенно неуязвимую, хорошо скрытую позицию для наблюдения. Слинкин благополучно вышел из дома. Представители белых выясняли условия, спрашивали, чем гарантируется выполнение наших обещаний. Договорились встретиться на другой день.

Я занял прежнюю позицию. Но на этот раз Слинкина арестовали. Я видел, как двое офицеров вывели его под руки, усадили в пролетку и повезли в сторону Морского штаба. Я выждал несколько минут, вышел из укрытия, взял извозчика и поехал вслед за пролеткой. У меня мелькнула мысль отбить Слинкина. Но это была бы безнадежная попытка: вокруг было полным-полно офицеров.

(Позднее, когда Слинкин вышел из тюрьмы, он рассказал мне, что у него упорно добивались, кто приходил с ним на встречу. Он отвечал, что был один.)

Время шло. Дмитриеву удалось вывести из строя несколько миноносцев, организовав взрыв золотников. Но тут я чуть было не попался. Один из матросов, которому был поручен взрыв, прежде чем дать согласие пожелал встретиться с руководителем военной организации. Не согласовав вопроса с комитетом, я согласился встретиться с ним в садике на Голубиной пяди. Все же некоторую осторожность я проявил: поручил одному из товарищей прийти на место встречи заранее и проследить, не привел ли матрос агента. Оказалось, привел: мне дал это понять находившийся в садике товарищ. Вскоре пришли Дмитриев с матросом. Я быстро закончил с ними беседу и ушел. Но шпик пошел за мной. Зная все лазейки в этом районе, я ускользнул от него. Но это был сигнал. Надо было менять квартиру, тем более, что Маруся Фетисова установила: за моей квартирой следят.

После освобождения Владивостока матроса-предателя, конечно, арестовали.

В районе Первой речки были расположены артиллерийские склады, в которых, по агентурным данным, находилось весьма ценное военное имущество, в частности, новые моторы для самолетов. Во главе этих складов стоял полковник, который, по достоверным данным, не хотел эвакуироваться с белыми. Я решил с ним договориться: пошел к нему рано утром, когда он бывал один, и прямо предложил ему перейти на службу в Красную армию. Полковник усомнился, не провокатор ли я, но, когда я показал ему мандат, согласился выполнять поручения подпольщиков. В его распоряжении была небольшая группа солдат, охранявших склады. Полковник обязался не допустить изъятия или уничтожения имущества, находившегося на складах, и в сохранности передать его Красной армии. Я обещал, что он и его охрана будут приняты на службу в нашу армию. По его просьбе я выдал ему документ, удостоверяющий, что полковник такой-то выполнял поручение подпольного комитета сохранять военное имущество до прихода частей Народно-Революционной армии. Свое обещание полковник выполнил, имущество сохранил и вскоре, вместе со своими солдатами, сопровождал его в Россию.

А Слинкин наш продолжал сидеть в тюрьме. Во Владивостокской тюрьме было много политических заключенных, и существовала реальная опасность, что перед эвакуацией белогвардейцы их убьют. Некоторые наиболее оголтелые уже делали несколько попыток вывести заключенных из тюрьмы и перестрелять. Спас их решительно воспротивившийся расстрелу начальник тюрьмы, который из Владивостока уезжать не хотел Но, в конце концов, власть начальника тюрьмы не безгранична, и белогвардейцы могли перед самым своим концом силой вывести из тюрьмы и перестрелять наших товарищей.

Секретарь Владивостокского подпольного комитета РКП(б) Николай Горихин решил смелым рейдом освободить всех политзаключенных. Запасшись мандатом комитета на арест начальника тюрьмы (в случае, если тот будет противиться освобождению политзаключенных) и пистолетами, Горихин, Дмитриев, Суслов, Хмелев и я пошли на квартиру к начальнику тюрьмы. Мы остались у двери, а Горихин вошел в квартиру и от имени подпольного комитета предложил ему сотрудничать с Советами.

— Чтобы вас ни в чем не заподозрили, мы, после того как освободим политзаключенных, арестуем и уведем вас, — сказал Горихин. — Но мы гарантируем вам жизнь и свободу…

После некоторого колебания начальник тюрьмы согласился. Вместе с Николаем он стал обходить камеры политзаключенных и открывать их. Горихин сообщал товарищам, что они свободны и советовал им быстрее смываться из тюрьмы. Ворота тюрьмы распахнулись. Мы встречали освободившихся и тоже рекомендовали им поскорее убраться подальше отсюда. Через полчаса все было закончено. Я встретил Слинкина и вместе с ним пошел на Первую речку. А последним удалился Н. Горихин, захватив с собой начальника тюрьмы.

Выше я упоминал о том, что Владивостокский подпольный комитет предложил военной организации создать охрану складов военного имущества отрядами вооруженных рабочих. Эта работа выпала главным образом на долю Шишкина и мою. Шишкин, новый член бюро, по кличке «Володя маленький», прибывший во Владивосток примерно в середине октября, возглавил военную организацию подпольного комитета и революционный штаб. Я стал его заместителем и членом ревштаба.

Захватив некоторые склады, мы вооружили рабочих Дальневосточного судостроительного завода — и с 20 октября, по мере того как снимали свои посты японцы, мы занимали охрану портовых складов и складов Владивостокской таможни. А затем, заняв здание бывшего Морского штаба, подпольный революционный штаб напечатал и расклеил по городу обращение к трудящимся Владивостока с просьбой помочь нам в охране народного имущества и порядка в городе.

Неожиданно нам предложили свои услуги иностранцы. На рейде в это время стояло несколько иностранных кораблей: японский линкор «Ниси», американский крейсер «Сакраменто» и французский крейсер «Жерминаль». Офицеры французского и американского кораблей явились к нам в штаб (мы уже почти вышли из подпольного положения) и предложили свою помощь в охране складов пороха. В этом они, пожалуй, действительно были заинтересованы: взрыв пороховых складов мог уничтожить весь полуостров, включая рейд с иностранными кораблями.

Но Володя Шишкин гордо заявил им, что мы в иностранной помощи не нуждаемся. И, действительно, обошлись своими силами, хотя больших сил как будто и не было.

23 октября войска Народно-Революционной армии заняли станцию «Первая речка». В это время на рейде в панике грузились последние японские и белогвардейские части. 24 октября между командованиями Народно-Революционной и японской армий было подписано соглашение об окончательной эвакуации японских войск, которая должна была закончиться не позднее утра 25 октября. Остатки белой армии были спешно погружены на транспортные суда и вывезены из Владивостока под прикрытием японских войск. На рейде оставались только три перечисленных выше военных корабля. Жерла их орудий были направлены на Владивосток.