Роберт Форте - Тимоти Лири: Искушение будущим

• Название: Тимоти Лири: Искушение будущим
• Автор: Роберт Форте
• Издательство: Ультра.Культура
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-98042-041-Х

Это собрание воспоминаний, посвященных одному из тех людей, характеристика которых не укладывается в одно определение. Кто такой Тимоти Лири — опасный безумец, непризнанный пророк, безответственный псевдоученый, опередивший свое время гений, уголовный преступник или невежественный шарлатан? Насколько пестр перечень увлечений Лири — от медитации до карт Таро, от магии до психобиохимии, от Интернета до священных тибетских текстов — настолько же пестр и список близких ему людей, среди которых присутствуют ученые, политики, звезды Голливуда, предприниматели и музыканты. Все они вспоминают о Тимоти, отдавая дань почтения этой незаурядной фигуре, бросившей вызов всем табу американского общества.

---

Мы также «открыли», к нашему радостному удивлению, западных авторов, которые прошли через эти странные внутренние миры и без наркотиков. Герман Гессе в своем «Степном волке» дал прекрасное описание психоделического «магического театра» сознания; а в «Путешествии на Восток» рассказал о паломничестве группы исследователей к призрачному дому внутри себя, о тайной лиге посвященных странников, объединенных общим видением. Французский ученик Гурджиева Рене Домаль в своей книге «Аналогия Горы», загадочной незаконченной аллегории, рассказывает про экспедицию на внутреннюю гору, описывая ловушки и опасности этого мистического путешествия.

Мы решили провести индивидуальный сеанс для того, чтобы «проверить» тибетскую буддистскую модель, над которой мы работали. Я должен был стать странником, а Тим — гидом. Предполагалось использовать умеренную дозу ЛСД. Мы расположились в нашей «сессионной комнате». Ее балкон выходил прямо на джунгли, снизу доносился шум океанских волн. Мы договорились, что, если я почувствую страх, я расскажу об этом, а не буду стараться преодолеть его в одиночку.

Мы начали в тишине. Тим прочел кое-какие пассажи из нашего «руководства». Где-то в течение часа ничего не происходило. Я был на взводе и досадовал на самого себя за то, что не могу ничего сделать, чтобы ускорить процесс. В голове роилось много мыслей. Тим сказал, что обнаружил, — если сосредоточиться на чувственном восприятии, то можно избавиться от роения мыслей. Он зажег свечу, открыл холодную бутылку пива (которое я только слегка пригубил) и призвал меня сфокусироваться на чистом чувственном восприятии. Когда я сделал это, сенсорика прошла сквозь менталь-ность, как нож сквозь масло. Внезапно я почувствовал себя полностью освобожденным от тяжелого тумана беспокойных мыслей.

Я посмотрел на Тима и, к своему изумлению, увидел, что его лицо стало лицом богоподобного существа, излучающим свет. Я продолжал смотреть на него и вдруг заметил, что одна половина его лица стала уродливой и демонической. Одновременно с этими визуальными впечатлениями я вдруг почувствовал себя куском протоплазменного желе, втиснутым в скалу. Одна часть меня свободно плавала в океане, видя лицо Тима лучащимся и божественным, а другая часть застряла в скале и видела его лицо мерзким и холодным. Какое-то время моя душа чувствовала себя покоящейся в прекрасном, чистом, пустом пространстве, но постепенно я начал соскальзывать в страх и дискомфорт.

«Я теряю это».

«Как ты теряешь это? Со своим сознанием?»

Молчание.

«Как ты обретаешь это?»

«Оно само приходит. Я вижу божественность в одной половине твоего лица, но при этом другая превращается во что-то ужасное».

«Помни, и та, и другая — это продукты твоего сознания, и скоро ты сможешь увидеть божественность всего лица, или света свечи, или сигареты, или всего дня, если ты будешь достоин этого».

Тим встал и пересел ближе к двери, а я лег на пол, закрыл глаза и стал снова пытаться достичь состояния экстатической невесомости, стараясь для этого опустошить свое сознание. У меня ничего не получалось, и я начал расстраиваться. Я стал думать, что мне удастся достичь этого состояния сознания только с помощью Тима или кого-нибудь еще. Я начал галлюцинировать — это были умиротворяющие и устрашающие видения второй фазы бар до. Когда я увидел устрашающие образы, я вспомнил увещание «Бардо Тодол» о том, что они существуют только в моем сознании, и велел им убираться. К моему огромному удивлению, они так и сделали. Затем, словно удар током, меня пронзила мысль, что я могу так делать не только с этими относительно тривиальными демонами, но вообще со всеми своими страхами. Я вспомнил своего друга, чье поведение иногда пугало меня. Я подумал о том, как абсурдно, что я позволил примешаться чувству страха к отношениям с другим человеком. Вся моя голова открылась сферически во всех направлениях одновременно, и я почувствовал себя так ясно и весело, как никогда раньше в своей жизни.

Я сел и посмотрел на Тима. Он взглянул на меня и сказал: «Ты сделал это».

Я рассказал ему о своем инсайте, и он заметил: «Не только страх по отношению к этому человеку, но и любовь к нему и другим находятся внутри тебя. Штука состоит в том, что ты должен знать механизмы своего сознания, иначе твои страхи могут запугать тебя до чер-тиков».

Мы немного поговорили о возможных способах достижения состояния, при котором все, на что ты смотришь, пульсирует и светится божественным сиянием, и о невозможности постоянно находиться на этом уров-не сознания. В конце концов, мы пришли к выводу, что для того, чтобы «жить на этом уровне… нужно жить на этом уровне».

В течение этого времени, где-то на протяжении двух часов, хотя субъективно время отсутствовало, у меня не было проблем с достижением этого состояния сферической открытости.

Это давалось безо всяких усилий. Я знал, что нахожусь в своем теле, и мог настроиться на любую его часть, но при этом я не идентифицировал себя с ним. Моя личность, казалось, разбросана по всей комнате и даже в лесу за ее пределами. Это означало, что, когда кто-нибудь входил в комнату, он входил прямо в «меня». Входящие в комнату люди воспринимались как мысли, приходящие в мою голову. Я мог совершенно хладнокровно изучать различные отношения, которые «Ралф» имел с разными людьми: родителями, друзьями, частями самого себя и т. д.

Я чувствовал себя свободней, чем когда бы то ни было раньше. Постепенно и мягко, в течение долгого времени, «я» вернулся к своей обычной индивидуальности и физической идентичности. Память о состоянии сознания, в котором я побывал, осталась чрезвычайно ясной.

После той первой весны в Сихуатанехо произошло много событий. Мы преисполнились еще большего энтузиазма по поводу использования наркотического опыта для достижения новых уровней сознания и коррекции личности и поведения, которая оказалась быстрее и эффективней, чем любой другой из известных нам методов. Мы также серьезно задумались о необходимости поделиться тем, что мы уже узнали, с нашими коллегами в академическом мире и с широкой общественностью.

Некоторые люди пытались наклеить на нас ярлыки миссионеров, прозелитов или распространителей наркотиков, однако мы относились к этому совсем по-другому. Мы чувствовали себя как люди, которые случайно открыли возможное лекарство от вирулентной чумы, которая бичевала страну. Вне всяких сомнений, это была «эмоциональная чума», которую диагностировал другой непонятый пионер, Вильгельм Райх. Хотя большинство ее носителей сами не подозревали о своей болезни. И любой, кто стал бы предлагать им средство для исцеления от нее, неизбежно будет казаться им религиозным маньяком или извращенным безумцем, или и тем и другим. Тем не менее мы решили сделать все возможное для популяризации наших открытий.

Лири и Алперт вернулись на свои преподавательские должности в Гарвард. Я защитил диссертацию и получил докторскую степень по психофармакологии. В течение второго года курса фармакологии в Медицинской школе Гарварда я читал все, что мог найти об этих странных наркотиках, все, что смогло бы помочь объяснить их экстраординарное действие на человеческий мозг. Я прочел тысячи исследований, но ни одно из них не добавило света во мрак этой тайны. Ни у кого не было даже слабой идеи о том, как работают эти наркотики. К своему удивлению, я обнаружил, что это распространяется также и на все лекарства, использующиеся в психиатрии, а если продолжить, то и вообще на все обычные лекарства, например аспирин. Их используют, потому что они действуют, вот и все.

Мы начали издавать журнал Psychedelic Review и публиковать в нем научные и литературные статьи в этой области. Алан Уотте, который был в то время в Гарварде и принимал псилоцибин с Тимом, написал об этом в своей «Радостной космологии». Он также помогал нам с выпуском первого номера журнала. Пол Ли, Рольф фон Экартсберг и я стали его редакторами. Пол получил диплом по философии религии и был близким знакомым Пауля Тиллиха; Рольф получил диплом по психологии и интересовался экзистенциализмом и феноменологией. Мы проработали вместе весь первый год, а когда они уехали, я продолжал издавать журнал, по меньшей мере раз в квартал, еще на протяжении шести лет.

Мы также решили попробовать жить коммуной. Это пришло как-то само собой. Мы проводили почти все время вместе, обсуждая наш исследовательский проект и при этом тратя массу времени на дорогу туда и обратно. Стало казаться логичным поселиться вместе. В первом доме, который мы сняли в Ньютон-Сентер, поселились Тим со своими детьми Сьюзан и Джеком, Дик Алперт, Фостер Данлэп со своей женой Барбарой и ребенком и моя жена Сьюзан и я. Мы со Сьюзан познакомились несколькими месяцами ранее, и я сделал ей предложение во время мескалинового сеанса в Сихуа-танехо.