"На суше и на море" - На суше и на море. Выпуск 8 (1967-68 г.)

• Название: На суше и на море. Выпуск 8 (1967-68 г.)
• Автор: "На суше и на море"
• Жанр: Научная Фантастика

---

От того же простодушного Липатова стало известно, что Странников не намеревался остаться в Астрограде, а добился, чтобы его послали космомонтажником на строительство Шара, на высоту нескольких тысяч километров над планетой.

Дело, однако, объяснялось тем, что Липатов, прибыв в Астроград, уже успел разведать «роковую тайну»: попасть в звездные экспедиции больше всего шансов у тех, кто «вволю хлебнул натурального космоса». Преодолев неисчислимые круги мытарств, друзья очутились в «Эфирном дворце» - космической станции, где поселились уже сотни космомонтажников, сооружавших Шар.

Странников одержимо стремился к звездам. И если он взялся за прозаическую в сущности работу космомонтажника, то лишь в надежде, что это откроет ему дорогу к таинственным и невероятно далеким мирам. Своими рассуждениями о Вселенной, о Едином Круге Разума в ней он иногда доводил Липатова чуть ли не до невменяемого состояния.

Липатов тоже мечтал о дальних полетах. Он решил стать - со временем, конечно, - командором антиграва экстра-класса и всю жизнь бороздить просторы Галактики, лишь иногда навещая старушку Землю… Правилом жизни Валерия было: тот, кто посвятил себя Космосу, должен возвышаться над обычными человеческими страстями. Но когда Липатов слушал рассуждения друга, он часто терял уравновешенность.

– Вселенная далеко не такова, какой мы ее представляем, понимаешь? - прижимая к груди крепко стиснутый худой кулак, с жаром говорил Странников, шагая из угла в угол каюты. - Мы думаем, это - пространство, в котором невообразимыми взрывами разбросаны галактики, метагалактики, где неслышимо бушуют моря, океаны гравитации, мчатся потоки света… Но мы порой забываем, что Вселенная - Материя едина, едина в любом из своих бесчисленных проявлений! И стало быть, все мы - люди системы Солнца, как и разумные существа других бесчисленных звездных систем, как и все мыслимые и немыслимые формы познающей материи, - связаны нерасторжимым Нечто… Единый бесконечный Круг мышления, Разума - вот в чем суть! Не просто Великое Кольцо цивилизаций, обменивающихся информацией…

– И мыслящая плесень, распластанная на камнях, - она тоже едина со мной? - иронически спросил Липатов. - Нет, покорно благодарю! Предпочитаю лучше иметь прародителями мохнатых обезьян, даже каких-нибудь безмозглых тиранозавров.

– Мыслящая плесень - скорее смелая, но нереальная фантазия, - возразил Юлий. - Формы высокоразвитого разума предполагают сложнейшую организацию. Что же касается обезьян… неужели ты все еще веришь, что землянин - не более чем потомок четверорукого зверя? Теория Дарвина была необходима для своего времени. Но разве эволюция от простейших через обезьяну до человека - единственная и самая вероятная возможность возникновения высокоорганизованных цивилизаций?

Юлий подошел к другу, положил руку ему на плечо.

– Материя, как мы знаем, - неуничтожимое и бесконечное Нечто, она может существовать, лишь постоянно проявляясь в каких-то формах и сущностях, иначе ее нет. Так вот - Жизнь и Разум такие же непременные атрибуты материи, как ее реальность, движение, протяженность…

– Что же из этого следует? - скептически спросил Липатов.

– А то следует, что разум - в любых его проявлениях - так же вечен и - главное - непременен, как Вселенная, ибо разум - та же материя, правда в одном из ее очень сложных проявлений.

– Постой, Ю, ты полагаешь?…

– Я хочу сказать, что Жизнь, цивилизации, Разум, наконец, Человек (не на Земле, так где-то на миллионах миров) были всегда, вечно! Даже более того: однажды случившееся в бесконечной Вселенной должно с необходимостью повториться еще и еще - бесчисленное количество раз! Значит, в каких-то очень сходных с нами, теперешними, вариантах были, есть и будут всегда - ты, я, Стахов, Эйнштейн, Шекспир…

– Ну, ото уж слишком… того… - махнул рукой Липатов.

– Нет, не того! И если эти сложные проявления материи (я имею в виду хотя бы цивилизации) исчезали в одной - пусть колоссальной - области Вселенной, они продолжали и продолжают существовать в бесчисленном множестве других метагалактик, сверхметагалактик, где условия для их развития подходящи…

* * *

– Женский пол я вообще не допускал бы на «Стройсолнце», Ю, - хмуро пробормотал как-то Липатов, провожая неприязненным взглядом стайку девчат, бегущих в гимнастический зал. Друзья сидели в Салоне питания, на защищенной невидимым куполом оранжерейной террасе «Дворца», в двух шагах от космической бездны.

– Даже если это любовь? - улыбнулся Странников.

– Любовь? Здесь, на высоте? Ю, ты меня изумляешь!

– Если б ты видел, какие глаза были у Лины, когда она только что посмотрела на твой равнодушный затылок.

– Ю, ни слова более! - быстро сказал Липатов. - Знай; я проглотил твой намек лишь потому, что ты мне друг.

– Неужели скоро и на Плутоне настанет весна?… Первая за всю его миллиардолетнюю историю? - переменил тему Юлий. - Побегут странные ручьи и реки, засверкают облака в небе, которого никогда не было?

– Ты спрашиваешь, зажжем ли мы солнце? - уточнил Липатов, задумчиво расправляясь со второй порцией бифштекса. - Разве возникли сомнения? За дело взялась наука, Ю! Что может устоять перед ней?

– Когда через много лет мы вернемся сюда из полета, тут будет уже совсем как на Земле, - мечтал Юлий.

– Так что ж? Закономерный процесс расселения мыслящей жизни. Кто-кто, а ты знаешь, что еще Циолковский…

– Представь, - нетерпеливо перебил Странников, - есть в глубинах Вселенной цивилизации, у которых за плечами не жалких 15 - 20 тысяч, как у нас, а десятки, может быть, сотни миллионов лет сознательной истории! Каковы они - эти полубоги пли сверхбоги? Какова их наука? Да и можно ли назвать это наукой?…

– Ю, прости, ты вновь оседлал своего конька, - возмутился Валерий. - Право же, это скучно! Что будет через тысячу, через десять тысяч, через миллион лет? Да будет так же обычно - для прапотомков, как сегодня для нас. Мы делаем солнце Плутона, они же этот Плутон и прочие планеты переплавят на плиты и соорудят из них… сферу Дайсона. То-то скучища - жить в такой скорлупе!

Юлий вспыхнул, сказал с досадой:

– И что ты за человек, Валерий! Скептик унылый.

– О чем спор, братья по разуму? - спросил кто-то из строителей за соседним столом.

– Юлий вот интересуется, что будет с Плутоном через миллион лет, - хладнокровно отозвался Липатов. - Я ему и объясняю: состряпают из этой милой планетки Дайсонов шар. Расселятся в нем потомки: кругом все приглажено - ни тебе океанов, ни гор, ни бугорка даже плюгавого! Звезд совсем не увидишь, разве в люк будут выпускать по выходным дням…

Монтажники хохотали. Странников молчал, только щурился страдальчески.

– Да и теперь ненамного интереснее, - входил в раж Липатов. - За нас ведь все великие люди измыслили, машины рассчитали. Солнце изготовить - пожалуйста! Плутон во вторую или там девятую Землю превратить - извольте! Тут тебе и киберов армия, и энергии океан, и сверх того - всяческие меры предосторожности, чтобы ребро нечаянно но помял или не уплыл случайно в космос по свободной параболе… Нет, ребята, не в тот век я родился! Вот бы жить в то время, когда изобрести паршивый каменный топор было уже гениальным открытием. Я серьезно, не смейтесь. И уж пусть лучше моим прародичем будет считаться заурядная мохнатая земная обезьяна, чем…

Липатов умолк, заметив, что стул Юлия пуст.

Странников, уединившись в безлюдной в этот час кристаллотеке, машинально просматривал экран-каталог. «Почему порой все так нескладно устроено, - с тяжелым сердцем размышлял он. - Один человек любит другого, тот же вовсе к любви безразличен. Зато есть третий… впрочем, не то. Валерий - чудесный, чуткий… тем более, зачем он - про сферу Дайсона и каменный топор?…»

В двери показался Липатов.

– Ю, насилу запеленговал тебя. Ладно, повинную голову меч не сечет, а?

Он сел рядом с пасмурным Юлием.

– Винюсь, ну! Но и ты хорош: намек на известную особу - раз, брошенное вслух обвинение в бесплодном скептицизме - два.

– Не будут Дайсонову сферу строить, - желчно сказал Странников. - Сама идея эта - чушь.

– Допустим. А куда людей девать? Придет время - планет в нашей системе мало станет для человечества.

Юлий порывисто встал, сцепил руки за спиной. Неторопливо прошелся вдоль стереобюстов великих людей прошлого. Остановился перед сурово, даже надменно взиравшим Гегелем.

– Не так скоро придет это время. И вообще - придет ли? Не надуманные ли это страхи? Ведь в гармонически устроенном обществе, какого никогда, понимаешь - никогда! - не знали раньше на Земле, станет возможным регулировать любые сложные процессы, в том числе стихийный пока процесс воспроизводства самого человечества. Коммунистическая цивилизация Солнца обязательно станет полностью самоуправляемой и самоконтролируемой! Идеологи, философы, экономисты старых формаций исходили из убеждения, что есть в обществе процессы, которые не могут быть подчинены контролю коллективного разума цивилизации и потому всегда будут развиваться стихийно. При капитализме, например, такой стихией было производство материальных благ. Во второй половине XX века некоторые западные демографы, социологи, экономисты, а за ними и политики подняли тревогу что на Землю якобы надвигается «потоп из живых человеческих тел» и что это грозит цивилизации гибелью. Зловещие прорицатели не видели выхода, так как судили о тенденциях развития человечества с позиций традиционного, но уже бесперспективного мировоззрения. Кассандры из стана деградирующих формаций полагали, что прогресс цивилизации в будущем, как и прежде, будет основан главным образом на анархии, игре случая. Нет, нет и нет! Коммунизм - вот цивилизация, которая со временем будет целиком регулироваться законами разума, целесообразности! Это будет касаться даже таких наиболее трудно управляемых сфер жизни общества, как воспроизводство его членов.