Алексей Фролов - Мама джан

• Название: Мама джан
• Автор: Алексей Фролов
• Издательство: Астрель: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-043513-5 978-5-271-16680-8

Что мы знаем об уличных музыкантах? Что мы знаем о людях, у которых нет дома? Что мы знаем о людях, у которых нет достойной работы? Обо всем этом написал молодой талантливый автор, который не понаслышке знает все о тяготах жизни, поскольку провел свое детство в детдоме. Он не романтизирует дно жизни и его обитателей, но мы убеждаемся, что и у них есть истинные ценности.

Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».

---

Она замедляла шаг перед огромными окнами ресторанов с манящими названиями. Там, за окнами, как экзотические рыбы в большом аквариуме, роскошные ухоженные женщины и неотразимые мужчины. Она представляла себя за столиком. Обворожительная и недоступная… Какой Климовск?! Конечно, места у них бесподобные, просто зашибись, какие красивые места. Речка с веселым названием – Петрица. Затейливо петляет. Вода чистая. Белые лилии… Лес за речкой… Паутина плавает в звенящем воздухе. И тишина, тонкая, как паутина… Есть, что любить.

А присмотреться? На берегу окурки, шприцы и бутылки. В лесу бутылки, окурки и шприцы. И мат-перемат по всей округе. Есть, что не любить.

Какой к черту Климовск! Спасибо – и до свидания! Жить в Москве! И любить в Москве! И счастливой быть в Москве!

Она ехала в электричке. Прикольно ехать в электричке. Народ колготится. Вроде бы одиночества не ощущаешь и в то же время одна со своими мыслями и мечтами. Только дорога кажется такой короткой. Жаль.

Ну, вот он, Курский вокзал. Она выскочила на шумный перрон, заполненный гомоном и толкотней, толпа понесла ее на привокзальную площадь. Рина поплыла в людском потоке, жадно вдыхая ни с чем не сравнимый московский воздух. Вообще-то смрадный воздух, но ей он казался каким-то особенным.

По правде говоря, Курский вокзал немного пугал ее. Было в его атмосфере что-то такое, что заставляло Рину не задерживаться здесь. Она научилась понимать, что вокзал и округа, примыкающая к нему, живут загадочной двойной жизнью. Взгляд у нее был цепкий. В толпе прохожих, среди пассажиров на перроне, то тут, то там, она замечала, сновали темные личности с нехорошими вороватыми взглядами, бомжи кучковались, вальяжно прогуливались проститутки. Рина старалась побыстрее убраться отсюда. Миновала площадь и вышла на Садовое кольцо. Встала на остановке, поджидая троллейбус.

Безумный поток оголтело несущихся машин завораживал Рину. Она так загляделась, что чуть не пропустила троллейбус. В последнее мгновение запрыгнула в переднюю дверь. И поехала по знакомому маршруту к Парку культуры. В Такую аптеку. Даже не аптеку, а аптечный киоск. Наркоманы Москвы тут всегда пасутся. И алкаши. Наркоманам – ЭТО, алкашам – боярышник. Есть, конечно, и другие точки, но там цены круче. И еще один плюс, впрочем, если разобраться, минус: здесь ЭТО запросто продают даже малолеткам. Но как раз минус-то никого и не интересует.

Рина примелькалась киоскерам, свой клиент, можно сказать, постоянный. Продавщица неопределенного возраста с невыразительным лицом равнодушно приняла деньги, равнодушно пересчитала, равнодушно выложила упаковку ампул и шприц. Рина поспешно схватила ЭТО и торопливо направилась прочь от киоска.

Все – дело сделано! Теперь гулять! Куда глаза глядят. До вечерней электрички уйма времени. Можно на обожаемый ею Арбат. А оттуда на Красную площадь. Идти, не торопясь, особенным шагом, как модель, нога – от бедра. Встречные пацаны будут дико пялиться вслед, ослепленные ее тонкой талией и круглой попкой. А ей по барабану их козлиные взгляды. Никаких знакомств с встречными-поперечными. Ведь у нее стадол и шприц в кармане и в дополнение ко всему пушка за спиной.

Она не успела дойти до остановки, как возникшие непонятно откуда два амбала, прямо у нее на глазах отработанными до автоматизма приемами заломили какого-то парнишку. И тут же со стороны аптечного киоска взвихрился истошный вопль: «Облава! Бегите! Облава!..»

Топот ног, крики, ругань, стоны… Крепкие мужики, охватив кольцом прилегающую к киоску территорию, валили на землю мордами вниз всех, кто вызывал у них подозрение.

Сердце Рины учащенно заколотилось. А в голове мелькнула утешительная мысль, как хрупкая надежда: «Меня не примут. Никто ничего не видел. Мое дело сторона. Иду себе и иду. Гуляю, вся из себя красивая… »

Еще как приняли! Опомниться не успела, сбили с ног и тоже мордой в землю. А под нос какой-то мудак тычет удостоверение и долдонит: «Госнаркоконтроль».

Ну, блин, влипла. И вот беда – не смогла избавиться ни от ЭТОГО, ни от шприца, ни от долбаного «Макарова», который всего минуту назад придавал ей такую уверенность. Моментально все изъяли, обыскав Рину умело и грубо.

А потом ее в общей куче задержанных доставили в отдел милиции. Кошмарным сном все казалось. А потом ее допрашивал молодой мент. В очках, с короткими испанскими усиками, толстый и наглый. Отвратительный тип, будто с карикатуры сошел.

Он указал на стул. Она села.

– Фамилия. Имя. Отчество.

– Крамская Рина Сергеевна.

– Кто – Сергеевна?

– Рина.

– Полное имя?

– Да

– Понаебут уродов! – Буркнул он себе под нос. – Дата рождения?

Она ответила.

– Пятнадцать лет, выходит.

– Выходит.

– Заткнись. Спросят – ответишь. Проживаешь?..

Она сказала свой адрес.

– Из Климовска? А сюда че мотаешься? – мент оторвался от бумаг, спустил запотевшие очки на нос и оглядел ее.

Рина обмирала от страха, понаслышавшись рассказов о том, что менты делают с девчонками. Пусть отберут все, только не насилуют.

– Ну-с, язык проглотила? Послушаем еще одну интересную сказку… Например, как эти волшебные ампулы прямо с неба свалились тебе в руки.

– Да я ведь это… не себе… папа у меня такой…

– О, да, я тебе верю!

– Не вру, правда… Смотрите, – она засучила рукава. Чистейшие вены. Потом штанины, тоже чисто.

– Да вы и в пах колетесь… Я-то знаю. Ну-ка, покажи.

Только не это. Сейчас начнется.

Рина, глотая слезы, расстегнула пояс, спустила до колен джинсы. Потом трусики.

Мент, уродина, похихикивая, заставил Рину долго стоять в таком унизительном виде. Наслаждение доставляло ему это зрелище, будто никогда в более подходящей обстановке голых девок не видел, извращенец хуев. Конечно, никаких следов от уколов не было и в помине.

– Да не ссы ты, – наглазевшись в свое удовольствие, сказал мент. – Никому ты, малолетка, не нужна. Одевайся.

Она оделась.

В комнату вошел сержант с кипой протоколов и двумя пакетами. Усатый сказал ему:

– Слышь, Антоныч, а эта, по ходу, правда не себе брала. Ни дорог, ни значков, ни одного укола. Но все равно… за хранение мы эту маромойку припашем.

Рина вся так и напряглась, что еще он задумал?

– Так она же киллер профессиональный! – с наигранной тревогой объявил сержант.

– Да ну? – изобразил испуг толстяк. Явно переигрывал, образина.

А сержант достал из одного пакета другой – прозрачный, в котором покоился отобранный у нее пистолет, и выложил его на стол.

– Во – полюбуйся! Видал, чем нас мочат.

– Ни фига себе! Макаров! Охренеть можно! Ты где его взяла?

– Отец дал. Для самозащиты. Говорил, Москва – опасно. Я даже не стреляла ни разу. Проверьте…

– Та-ак. Статья!

– Какая статья? – задохнулась Рина. – Это же пневматика… Типа не оружие… Пугач… как бы…

– Ты самая умная, да? Еще скажи, что стадол – это не наркотик.

Повисла пауза.

– Ну что, Рина Сергеевна? Сидеть будем. Причем капитально будем сидеть. Или договоримся? По-человечески… Мы ведь тоже все-таки люди… А?

«Ага, люди… Оборотни в погонах», – вспомнила она выражение, давно ставшее в народе крылатым. А вслух сказала, пробивая этих гадов на жалость:

– У меня только двадцать рублей. И то – обратно надо ехать.

– Ну, тогда выбирай… Мобилу нам даришь… Либо… услуги орального характера, – хихикнул в своей противной манере усатый.

– Ствол, естественно, мы у тебя конфискуем. Но делу ход не даем. Ты поняла? – добавил от себя сержант.

– Поняла, – пролепетала Рина.

– Вот и чудненько. Тогда свободна. Вали отсюда, пока мы не передумали.

Уже выходя из кабинета, Рина уловила, как толстый сказал сержанту: «Антоныч, сегодня твоя очередь прогуляться на скупку».

Рина пулей вылетела из отдела. Вся в слезах, от издевательств и оскорблений. Тошно было думать об этом. Она, сломя голову, помчалась по улице, не давая себе отчета в том, куда бежит. Праздника ей хотелось – вот он, праздник. Получила по полной программе. Так ее никогда еще не опускали. И все из-за отца. Сволочь, наркоман пустоголовый, отправил дочь на позорище. Расскажу, а ему что за печаль? Он даже и не покраснеет, сочувствия от него не дождешься. Скорее всего и не поймет толком, в каком дерьме она оказалась. Изноется, изойдет соплями, почему без ЭТОГО приехала. Пошел он!.. Какой это отец!..

Ну, и что теперь? Праздник не состоялся. Неприветливо в этот раз встретила Рину Москва, любимая Москва, город ее мечты. Ноги сами собой, на автопилоте, вынесли Рину к Курскому вокзалу. Менты, крохоборы, последнюю двадцатку забрали. Чтоб вы подавились этой несчастной двадцаткой! Положим, в электричке можно и без билета проехать, дело привычное. Только не тянуло ее домой. Совершенно не хотелось домой. Ничего там хорошего не будет. Одиночество по душе размазывать? А здесь кому она нужна? Чужая она здесь. Впервые Рина с такой невыносимой остротой почувствовала, что в этом городе она никому не нужный чужой человек. Она было уже понемногу успокаивалась, но после своих безотрадных размышлений ей так жалко стало себя, что Рина опять разревелась. Сидит на парапете возле перехода и ревет.