Александр Снегирев - Моя малышка

• Название: Моя малышка
• Автор: Александр Снегирев
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-055454-6, 978-5-403-00354-4

«Моя малышка» – история о противоречивой Москве. Здесь красота граничит с уродством, а грубость вполне может стать поводом для нежности. «Моя малышка» – жизнь взрослого парня, на которую он смотрит немного детскими, наивными глазами. Впрочем, и сама Москва такая: искушённая, но не потерявшая детскости. Здесь в песочницах пьют водку несовершеннолетние, а бывалые содержанки заглядываются на витрины с куклами. «Моя малышка» – это про затягивающую трясину, даже на дне которой можно отыскать Бога.

---

Покончив с погрузкой, я сел на заднее сиденье.

– Пересядь вперёд… пожалуйста… будешь дорогу показывать.

Спорить не стал, понимая, что баба нервничает. Думает, что я ей глотку перережу и тачку отберу. Такое бывает, мне один таксист показывал шрам от уха до уха. Подвёз двоих за сотню, а те вместо сотни чуть ему голову не отрезали и всю выручку забрали. Пятьсот рублей.

Раньше Татьяна Борисовна посмелее была. Сколько раз её бандиты пытали, электрические провода в зад засовывали, утюги к пяткам прикладывали, чтобы деньги отдала. Ей всегда удавалось выкрутиться, а про пытки рассказывала с удовольствием. Да и сама была не промах. Однажды её из «мерседеса» выкинули, угнать хотели. Дело на Тверской было, около первого в стране мужского стрип-клуба, в котором она только что парня сняла. Так вот, парень от испуга не мог голову от асфальта поднять, а она вытащила из сумочки пистолет Макарова, расставила ноги и прицельно обстреляла собственный «мерс», на котором угонщики собрались было отчалить. Один оказался тяжело ранен, другой сбежал. Неплохой результат для выпившей дамочки в шляпе с бумажными розами.

Когда мы рванули в сторону шоссе, небо над близстоящими гипермаркетами и линиями электропередачи уже засветилось сиренево-розовым.

– Значит, двадцатый километр? – уточнила Татьяна Борисовна.

– Ага, и метров двести вправо. Я покажу.

– Разберусь, – сурово отрезала Татьяна Борисовна и всунула диск в проигрыватель. Голос женщины с нелёгкой судьбой запел про любовь между путаной и вором. Я искоса поглядывал на шоферессу. Точно она. Татьяна Борисовна. Тётя Таня. Не притворяется, в самом деле меня не узнаёт. Руль держит уверенно, на руках перчатки без пальцев, какие бывают у автогонщиков. Педали жмёт пляжными босоножками на высокой платформе пробкового дерева. Педикюр яркий. Ноги и видавший виды зад облегают светлые джинсы, верхняя часть тела обтянута белым топом со шнуровкой, из-под которой выпирают бока, как колбаса из-под ниток, обматывающих кожуру. На шее, в ушах и на пальцах яркое турецкое золото, дешёвка, но много. Кожа загорелая, волосы выбелены, макияж с упором на синие тени.

Другие автомобили зажгли красные габаритные огни. Щурюсь. Огни сливаются в долгие скачущие полосы.

– Вот здесь надо повернуть, – бросаю я, видя, что мы того и гляди проскочим нужный съезд на шоссе.

– Я знаю, как ехать!

– Я тоже знаю.

– Не волнуйся! Так быстрее…

Упорная баба, вместо того чтобы послушать меня, прёт напролом через закрывающийся строительный рынок, мимо машущих нам сторожей. Татьяна Борисовна решает довериться мне, лишь когда мы оказываемся в тупике между грузовиками с кирпичом. С трудом отыскав выезд и упросив сторожа отпереть ворота, выбираемся на нужную дорогу.

Я с детского сада дружил с Наташкой. Жили в одном дворе. Тогда про Татьяну говорили, что она работает проституткой в гостинице «Интурист». Так оно и было. Наташку она родила по залёту, от какого-то музыканта. Наверное, поэтому у той был абсолютный слух и страсть к музыке. С появлением в стране свободной экономики Татьяна Борисовна активно включилась в торговлю автомобильными запчастями. Деньги полились бурным потоком. Дворовые бабки шушукались, что запчасти берутся из разобранных краденых машин, а ещё Татьяна участвует в наркотрафике, крышевании проституток и бог знает в чём ещё. Судя по всему, это было только частью правды.

Сначала тётя Таня купила соседнюю квартиру у алкоголика, дяди Гены. Заплатила в разы меньше рыночной цены, и больше дядю Гену никто не видел. Следом за этим тётя Таня выкупила все квартиры на этаже и ещё одну снизу. После чего, вопреки протестам соседей, устроила у себя бассейн. Мы с Наташкой часто в нём бултыхались. Наташка, надо сказать, держалась молодцом. Свалившееся на голову богатство не испортило её ни капельки, по крайней мере, её отношение ко мне не изменилось. Мы так же дружили, как и в детстве, так же проводили много времени вместе, так же рассказывали друг другу о своих успехах и неудачах. Однажды, напившись во дворе палёного «Букета Молдавии», мы начали целоваться, но дальше этого дело не пошло. Несмотря на выпитый литр шестнадцатиградусного пойла, мы как-то вдруг поняли, что не стоит пускаться в сексуальные отношения. От секса бывают взаимные претензии и напряги, дружба надёжнее.

Татьяна Борисовна рано начала упрекать Наташку в том, что та не работает и страсти к деньгам не испытывает. То есть транжирит направо и налево, но вот сама раздобыть не хочет.

– Я в твоём возрасте уже два года как пиздой торговала, а ты вся в отца, никакого толку! – Эта фраза впервые была произнесена в качестве тоста на шестнадцатый Наташкин день рождения.

Наташка очень любила музыку. Сама себе училку нашла по фортепьяно, играть научилась, на концерты постоянно ходила и меня с собой таскала. Помню, мы оказались на каком-то концерте или на опере в большом театре. В смысле не в Большом, а просто во вместительном, а может, это и Большой был. Мы тогда впервые галлюциногенные грибы попробовали.

Взяв комок стодолларовых банкнот из спортивной сумки под кроватью Татьяны Борисовны, мы направились во двор. С зеркального столика в прихожей Наташка прихватила ключи от машины. От какой именно, она точно не знала, во дворе стояло несколько разнообразных тачек, принадлежащих тёте Тане. Выйдя из подъезда, Наташка нажала на кнопку сигнализации и, определив по писку, что открылся Porsche Carrera, пошла к нему. Я следом. «Порш» – машина сама по себе роскошная, а в те годы это была мечта из другой реальности. Это был символ всего самого прекрасного на свете. Нам с Наташкой не исполнилось и восемнадцати, а «порш» у нас уже был. Точнее, у неё. Но ведь мы были типа как брат и сестра.

Забрав грибы у Макса, кудрявого хиппи, студента архитектурного института, мы подъехали к театру. С момента дегустации прошло уже минут сорок, но ничего сверхъестественного с нами не происходило. Решив, что Макс подсунул фуфло, мы дожрали оставшиеся грибы, вопреки его предупреждениям о том, что продукт предназначен для опытных едоков, а нам купленного хватит раза на три-четыре, и уселись в одном из первых рядов партера. Тут-то и стало ясно, что Макс человек порядочный.

Вдруг в моей груди, затылке и животе загорелись огненные шары, волосы удлинились и оплели голову цепким плющом, суставы рук и ног зажили своей жизнью. Последнее выразилось в непроизвольных и ощутимых дрыжках конечностей. Пытаясь левой рукой удержать дёргающиеся ноги, правой сдерживать левую, а зубами кое-как справляться с правой, я посмотрел по сторонам. Красный бархат театрального убранства пульсировал, словно бычье сердце в руке мясника, витиеватые кущи золотой лепнины прорастали сквозь стены, а сидящая рядом брюнетка с тонким бледным лицом медленно, но верно превращалась в ворону. Вдобавок вся окружающая обстановка показалась очень далёкой, будто я смотрел через бинокль, перевёрнутый задом наперёд.

Свет погас. Заиграл оркестр. Я прижался к Наташке.

Она же, в свою очередь, сидела в кресле размякнув, будто окружающая действительность перестала для неё существовать. Наташка выпорхнула из тела, превратившегося в опустевший комбинезон, и стала частью музыки, растворилась в ней, зазвучала вместе с ней.

Я не слышал ни музыки, ни пения. Зато и то и другое я читал. Перед моими глазами возникли ноты, кто-то выводил их невидимым пером в воздухе. Учитывая моё незнакомство с нотной грамотой, чтение этой магической партитуры показалось настоящим чудом.

Наверное, это всё-таки был не концерт, а опера. По крайней мере, на сцене, кажется, находились малоподвижные люди в карнавальных костюмах. Был вроде один упитанный мужичок, который вёл себя очень суетливо и порывисто, как принято себя вести сказочным принцам. Так вот, мужичок этот вызволял из плена юную красавицу, которой на вид было не меньше сорока, разочаровывался в идеалах и даже, кажется, обретал новые истины. Не могу ручаться, что на сцене происходило именно это, всё-таки больше десяти лет прошло да и грибы… но я, по крайней мере, видел именно это. Мало того, я сам переживал приключения не меньше принца. Оставаясь в кресле, моё сознание путешествовало и подвергалось испытаниям. Каким именно, я тут же забывал, оставалось только чувство опыта.

В голове заговорил внутренний голос. Почему-то женский. Таким в аэропортах объявляют посадку на рейсы. Внутренний голос принялся читать мне мораль, которая тоже не удерживалась в памяти.

Я слегка запаниковал. Почему у меня в качестве внутреннего голоса вещает какая-то незнакомая хабалка?! Я что, пидор?! Спокойно, я не пидор и не гей, мне нравятся бабы, даже очень нравятся… Тогда почему внутренний голос женский, да ещё и визгливо-занудный? Нашёл, то есть нашла, время мораль читать…

Разобраться с причиной половой несовместимости с собственным внутренним голосом я не успел, так как огненные шары в груди погасли. Жар моментально сменился холодом. Я стал стучать зубами и натягивать рукава рубашки на кисти рук, чтобы не отморозить пальцы.