Роберт Джордан - Нож сновидений

• Название: Нож сновидений
• Автор: Роберт Джордан
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-052343-6, 978-5-9713-9690-1, 978-985-16-6482-1

Возвращается Колесо Времени. Опаляют землю жгучие ветры судьбы. Истончается, рвется сама ткань бытия. Даже Белая Башня уже перестала быть оплотом безопасности.

Элейн вступает в жестокую схватку за Львиный Трон. А Ранд ал'Тор, возрожденный Дракон, понимает: Последней Битвы уже не избежать.

Ему остается только готовиться к судьбоносной схватке с Темным и его Приспешниками.

Но сначала ему предстоит еще одно нелегкое дело: необходимо заключить мир со сканханцами, чтобы не распылять свои силы перед решающим боем…

Над миром собирается буря.

И Ранд знает: ему и горстке его друзей будет нелегко удержаться в ее сердце.

---

Она моргнула, удивившись, что господин в шелках и кружевах хочет приобрести посох, – пусть он тонкий, но она была уверена, Темный побери, что это посох! – и назвала сумму, которую этот странный тип, даже не подумав торговаться, тут же заплатил. Отчего хозяйка моргнула еще раз и нахмурилась, подумав, что надо было запросить больше. Мэт и заплатил бы куда больше за составляющие двуреченского лука! Закинув необработанный шест за плечо, он отправился дальше, вгрызаясь в остатки пирога и вытирая руки о полы камзола. Но сюда он пришел вовсе не за завтраком, не за шестом и не за азартными играми. Его интересовали конюшни.

В конюшнях всегда пара-тройка лошадей выставлена на продажу, а если предложить хорошую цену, хозяева продадут и тех, что отдавать не собирались. По крайней мере, так было до прихода Шончан. По счастью, в Джурадоре они задерживаться не стали. Мэт переходил от стойла к стойлу, рассматривая гнедых и чалых, чубарых и пегих, мышастых, каурых, вороных, серых в яблоках и без, кобыл и меринов. Жеребец для его целей не подойдет. Не у всех животных, которые попадались Мэту, был поджарый живот или длинные пясти, и все же он никак не мог найти то, что искал. Наконец, он зашел в узкую конюшню, зажатую между большим каменным постоялым двором с вывеской «Двенадцать соляных копей» и ковровой лавкой.

Мэт полагал, что от стука ткацких станков лошади станут вести себя нервно, однако все они стояли тихо, по-видимому уже привыкнув к этому звуку. Ряды стойл уходили вглубь гораздо дальше, чем он мог предположить, но светильники, свисавшие со столбов, освещали помещения, до которых не добирался дневной свет. Воздух, приправленный пылью с чердака, пах сеном, овсом и конским навозом, но отнюдь не лежалым. Три работника, вооружившись лопатами, чистили стойла. Хозяин содержал заведение в чистоте. Меньше шансов развести какую-нибудь заразу. Некоторые конюшни приходилось обходить стороной, едва только ветер приносил их вонь.

К одному из столбов веревочным поводом была привязана черно-белая кобыла, грум как раз подкладывал в ее стойло свежую солому. Лошадь держалась прямо, навострив уши, словно бы прислушиваясь к чему-то. Пятнадцать ладоней в холке, в меру длинная шея, глубокая грудь, что говорит о выносливости, идеальные пропорции ног – короткие пясти, правильно поставленные по отношению к путовому суставу. Плечи покатые, а высота крупа совпадает с высотой холки. Кобыла вполне могла составить конкуренцию Типуну. Более того, она принадлежала к породе, о которой Мэт только слышал и не чаял увидеть воочию, – перед ним стояла представительница легендарных «лезвий» из Арад Домана. Ни у какой другой породы не было столь примечательного окраса. Черные и белые полосы пересекали шкуру лошади, словно нанесенные ударом лезвия, – отсюда и название. Ее присутствие здесь было не менее удивительным, чем недавняя находка – шест из черного тиса. Мэт много раз слышал, что ни один доманиец не станет продавать такого коня чужестранцу. Он не позволил взгляду задерживаться на красавице надолго и стал присматриваться к остальным животным в стойлах. Неужели игральные кости в голове приостанавливают свой танец? Нет, ему показалось. Они без устали продолжают свою пляску и, с тех пор как он покинул фургон Люка, не останавливаются ни на секунду.

Жилистый мужчина с бахромой седых волос вокруг лысины приветственно сложил руки и склонил голову:

– Ток Фирним к вашим услугам, милорд, – представился он с сильным акцентом и с сомнением покосился на шест у Мэта за спиной. Господа, привыкшие к шелкам и золотым кольцам с печаткой, редко таскают с собой такие штуки. – Чем могу быть полезен? Милорд хочет взять коня напрокат? Или купить?

Несколько ярких вышитых цветов украшали верх его жилетки, надетой поверх рубахи, которая, судя по всему, некогда была белой. Мэт старался не смотреть на эти цветы. На поясе у собеседника висел привычный кривой нож, а кожу лица пересекали два тонких шрама. Старых шрама. Видимо, последние стычки не оставили ему таких сувениров или их не было видно.

– Купить, мастер Фирним, если у вас есть что-нибудь на продажу. И если я смогу подобрать из этого что-то подходящее. Мне сегодня столько раз уже пытались всучить старую хромую клячу, утверждая, что ей всего шесть лет, что еще немного – и я пущу в ход палку, – ухмыльнувшись, он весело тряхнул шестом. Отец всегда говорил, что если хочешь хорошего торга, развесели того, с кем торгуешься.

– У меня три экземпляра на продажу, и ни один из них не хромает, милорд, – с поклоном ответил Фирним без намека на улыбку. Он взмахнул рукой. – Вон, одну как раз вывели из стойла. Пятилетка, очень хороша, милорд. Продаю дешево, всего за десять крон, – и ласково прибавил. – Золотом.

У Мэта отвисла челюсть:

– За пегую?! Я знаю, что из-за Шончан цены взлетели вверх, но это же просто смешно!

– О, это не просто пегая, милорд. Это же «лезвие». Перед вами чистокровная представительница скаковой доманийской породы «лезвие».

Кровь и пепел! Слишком дорого, чтобы торговаться.

– Ну, это вы так утверждаете, – пробормотал Мэт, уперев один конец шеста в каменный пол, чтобы иметь возможность облокотиться. В последнее время бедро редко его беспокоило, если только он не предпринимал долгие прогулки, а именно этим он и занимался все утро, отчего теперь нога ныла. Что ж, не важно, сойдутся они в цене или нет, но игру нужно поддержать. Существуют правила ведения торга. Нарушишь – уйдешь с пустым кошельком. – Никогда не слышал о такой породе. Хм, «лезвие»… А что еще у вас есть? Меня интересуют только кобылы и мерины.

– Кроме этой дивной кобылки породы «лезвие» у меня на продажу только мерины, милорд, – откликнулся Фирним, выделив слово «лезвие». Повернувшись к рядам стойл, он крикнул. – Адела! Приведи того здорового гнедого, что мы продаем!

Из глубины конюшни выскочила худая прыщавая девица в жилетке и бриджах и бросилась исполнять приказание. Сначала Адела привела гнедого, потом, по требованию Фирнима, серого в яблоках, после чего за веревочные поводья вывела обоих на свет. Это было сделано по просьбе Мэта. Оба мерина отличались неплохой статью, но гнедой оказался слишком крупным, выше семнадцати ладоней в холке, а серый в яблоках постоянно прижимал уши к голове и пару раз попытался укусить Аделу за руку. Девушка умело управлялась с животными и легко уворачивалась от злобных нападок мерина. Мэт без всяких сожалений отверг бы обоих, даже если бы заранее не нацелился на «лезвие».

Появился тощий серый полосатый котяра – этакая скальная кошка в миниатюре, уселся у ног Фирнима и принялся вылизывать окровавленную ранку на плече.

– Крысы что-то в этом году разбушевались, прямо даже не припомню, когда было такое, – пояснил хозяин конюшни, хмуро посмотрев на кота. – И их становится все больше. Я уже подумываю, купить еще одного кота, а то и двоих. – Он вернулся к исходной теме. – Не соизволит ли милорд взглянуть на жемчужину моей конюшни, раз остальные не подходят?

– Пожалуй, я все-таки взгляну на пегую, мастер Фирним, – с сомнением протянул Мэт. – Но о десяти кронах не может быть и речи.

– Причем золотом, – добавил Фирним. – Хурд, приведи сюда «лезвие» для милорда. – Он снова подчеркнул название породы. Да уж, заставить его сбавить цену – задачка не из легких. Разве что поможет тот факт, что Мэт та’верен. Хотя его удача никогда не помогала в таких прямолинейных вещах, как торг.

Хурд оказался тем, кто менял солому в стойле «лезвия»: на голове у мужчины осталась лишь парочка седых волос, а во рту наблюдалось полное отсутствие зубов. Последний факт становился очевидным, когда Хурд улыбался, что он, собственно, и делал, выводя кобылу на свет. Ему явно нравилось это животное. Еще бы.

Шла кобыла ровно, но Мэт все равно тщательно ее осмотрел. Зубы подтвердили, что насчет возраста Фирним оказался честен, – только дурак станет врать про возраст лошади, разве что покупатель сам окажется дураком. Но, как ни странно, большая часть торгашей сейчас придерживается именно такого мнения. Лошадь повела ушами, когда Мэт погладил ее по носу, проверяя глаза. Они оказались чистыми и ясными, без намека на мутные выделения. Мэт ощупал ее ноги и не нашел ни воспалений, ни опухолей. Нигде не было ни намека на ссадину, болячку или лишай. Мэт мог спокойно просунуть кулак в промежуток между грудной клеткой кобылы и ее локтевым суставом, – у нее, несомненно, размашистый ход, – но втиснуть ладонь между ее последним ребром и бедром было сложно. Она вынослива, и большая скорость вряд ли повредит ее сухожилиям.

– Милорд, я смотрю, вы знаток.

– Вот именно, мастер Фирним. Десять золотых крон – это слишком, особенно за пегую. Знаете, говорят, они приносят несчастье. Не могу сказать, что я в это верю. Иначе я даже не стал бы предлагать свою цену.

– Несчастье? Ничего такого не слыхал, милорд. И какова ваша цена?