Дуглас Коупленд - Generation Икс

• Название: Generation Икс
• Автор: Дуглас Коупленд
• Издательство: 0dc9cb1e-1e51-102b-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Контркультура
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-021267-5, 978-5-9713-5635-6

«Мы живем незаметной жизнью на периферии; мы стали маргиналами – и существует масса вещей, в которых мы решили не участвовать. Мы хотели тишины – и обрели эту тишину. Мы приехали сюда, покрытые ранами и болячками, с кишками, закрученными в узлы, и уже думали, что когда-нибудь нам удастся опорожнить кишечник. Наши организмы, пропитанные запахом копировальных машин, детского крема и гербовой бумаги, взбунтовались из-за бесконечного стресса, рожденного бессмысленной работой, которую мы выполняли неохотно и за которую нас никто не благодарил. Нами владели силы, вынуждавшие нас глотать успокоительное и считать, что поход в магазин – это уже творчество, а взятых видеофильмов достаточно для счастья. Но теперь, когда мы поселились здесь, в пустыне, все стало много, много лучше».

---

Между тем на собачьей морде читалось то веселое выражение готовности услужить, какое бывает у коридорных в чужих странах, которые не понимают ни единого сказанного вами слова, но все равно хотят получить чаевые.

– Правильно. Зачем тебе заботиться о стольких вещах. И знаешь, почему? (На звуки обращенного к ней голоса собака навостряет уши, делая вид, что все понимает. Дег настаивает на том, что все собаки втайне говорят по-английски и разделяют вероисповедание унитарианской церкви, но Клэр не соглашается, утверждая, что, когда она была во Франции, убедилась, что все живущие там собаки говорят по-французски.) Потому что все эти предметы просто взбунтовались бы и съездили тебе по роже. Они просто напомнили бы тебе, что твоя жизнь уходит лишь на коллекционирование предметов. И больше ни на что.

БРАЗИЛИФИКАЦИЯ:

растущая пропасть между богатыми и бедными и, соответственно, исчезновение среднего класса.

ПУТЕШЕСТВИЯ ВО ВРЕМЕНИ С ОБРАТНЫМ БИЛЕТОМ:

вы мечтаете совершить путешествие во времени, но только получив предварительно гарантию возвращения.

* * *

Мы живем незаметной жизнью на периферии; мы стали маргиналами – и существует масса вещей, в которых мы решили не участвовать. Мы хотели тишины – и обрели эту тишину. Мы приехали сюда, покрытые ранами и болячками, с кишками, закрученными в узлы, и уже не думали, что когда-нибудь нам удастся опорожнить кишечник. Наши организмы, пропитанные запахом копировальных машин, детского крема и гербовой бумаги, взбунтовались из-за бесконечного стресса, рожденного бессмысленной работой, которую мы выполняли неохотно и за которую нас никто не благодарил. Нами владели силы, вынуждавшие нас глотать успокоительное и считать, что поход в магазин – это уже творчество, а взятых видеофильмов достаточно для счастья. Но теперь, когда мы поселились здесь, в пустыне, все стало много, много лучше.

ХВАТИТ ПЕРЕЖЕВЫВАТЬ ПРОШЛОЕ

На собраниях «Анонимных алкоголиков» братцы-алкаши сердятся, если человек не изливает душу перед аудиторией. Я имею в виду – не выворачивается наизнанку, не вычерпывает ведра с нечистотами забродивших терзаний и убийственных поступков, лежащих на дне омутов наших душ. Члены «Анонимных алкоголиков» хотят слушать ужасы о том, как низко вы пали; но нет дна, которое было бы для них достаточно глубоким. Истории о надругательствах над супругами, растратах, неприличиях приветствуются и ожидаются. Я знаю это точно, потому что бывал на таких собраниях (сумрачные подробности моей собственной жизни последуют позже), видел процесс уничижения в действии злился на себя за то, что не был неисправимым подонком и не мог потому поделиться по-настоящему жуткими историями. «Никогда не бойся выкашлять кусочек пораженного легкого слушателям, – сказал однажды сидевший рядом со мной мужчина, чья кожа напоминала корочку недопеченного пирога и чьи пятеро взрослых детей прекратили с ним всякое общение. – Как люди могут помочь себе, если они не хотят дотронуться до кусочка твоего ужаса? Люди жаждут получить этот кусочек, они нуждаются в нем. После этого маленького кусочка кровавой блевотины их меньше пугают собственные струпья». Я до сих пор ищу столь же яркую метафору когда рассказываю подобные истории. Вдохновленный собраниями «Анонимных алкоголиков», я ввел похожую практику в свою жизнь – практику «сказок на сон грядущий», которые мы сочиняем вместе с Дегом и Клэр. Все просто: мы придумываем истории и рассказываем их друг другу. Единственное правило – нельзя прерывать рассказ (в точности как у «Анонимных алкоголиков»), а по завершению – никакой критики. Такой подход идет нам на пользу, поскольку каждому из нас сложно демонстрировать свои чувства. Только с этой оговоркой среди нас воцаряется атмосфера полного доверия.

Клэр с Дегом пристрастились к игре, как утята к речке.

– Я твердо верю, – сказал однажды Дег (это произошло в самом начале нашей игры, много месяцев назад), – что у каждого есть глубокая, темная тайна, которую не расскажешь никому, ни единой душе. Ни жене, ни мужу, ни любовнику, ни священнику. Никому. – У меня своя тайна. У тебя – своя. Да, своя – я вижу, как ты улыбаешься. Ты и сейчас думаешь о ней. Давай, откройся. В чем она? Надул сестру? Дрочил в кругу себе подобных? Ел свои какашки, чтобы попробовать, каковы они на вкус? Спал с незнакомыми людьми и собираешься продолжить это дело дальше? Предал друга? Расскажи мне. Возможно, сам того не зная, ты сумеешь помочь мне.

* * *

Как бы там ни было, сегодня наши сказки на сон грядущий мы будем рассказывать на пикнике, и с Индиан авеню мертвых почерневших пальм-вашингтоний, их, похоже, выжигали напалмом. Вся эта картина смутно напоминает декорации к фильму о вьетнамской войне.

– Создается впечатление, – говорит Дег, пока мы со скоростью катафалка проезжаем бензоколонку, – что году, скажем, в 58-м, Бадди Хеккет, Джой Бишоп и вся артистическая шарага из Вегаса собирались сделать бабки на этом месте, но главный инвестор их бросил, и все пошло прахом.

И все же поселок не совсем мертв. Несколько человек все-таки живут здесь, и этой горстке отверженных открывается великолепный вид – ветряные мельницы вдоль хайвея, десятки тысяч турболопастей, укрепленных на столбах и направленных на гору Сан-Горгонио, одно из самых ветреных мест Америки. Придуманные для того, чтобы отвертеться от налогов после нефтяного кризиса, эти ветряные мельницы такие большие и мощные, что любая их лопасть способна без напряга перерубить человека пополам. Вы не поверите, но они оказались столь же функциональны, сколь выгодны, и вольты, бесшумно вырабатываемые ими, снабжают энергией кондиционеры центров послеалкогольной реабилитации и вакуумные камеры расцветающей в этом районе косметической хирургии.

Сегодня на Клэр брючки-капри цвета жевательной резинки, безрукавка, шарфик и солнцезащитные очки: ни дать ни взять – несостоявшаяся старлетка. Ей нравится стиль ретро, однажды она даже сказала: «Если у меня будут дети, я дам им настоящие ретро-имена – Мадж, Верна или Ральф. Такие имена бывают у посетителей забегаловок».

Дег, напротив, одет в поношенные полотняные штаны, гладкую хлопковую рубашку, на ногах мокасины без носков – в сущности, это все та же вариация на тему «падшего мормона». Он пренебрег темными очками: собирается смотреть на солнце: прямо-таки воскресший Хаксли или Монтгомери Клифт, вживающийся в роль или на отходняке от наркотиков.

– В чем смысл этого мрачного аттракциона, устроенного для нас покойными знаменитостями? – спрашивают мои друзья.

А я? Я – это всего лишь я. Мне никогда, похоже, не удавалось использовать время в качестве «цвета» своего гардероба, как это делает Клэр, или думать о «каннибализме» времени, как Дег. У меня достаточно сложностей с тем, чтобы просто быть сейчас. Я одеваюсь так, чтобы оставаться незаметным, скрытым – как все. Закамуфлироваться.

РЕТРО-ВИНЕГРЕТ:

сумбурная комбинация двух-трех предметов туалета разных эпох; ее цель – создать ваш неповторимый образ: Шейла – серьги от Мэри Квант (шестидесятые) + танкетки на пробковой платформе (семидесятые) + черная кожаная куртка (пятидесятые и восьмидесятые).

* * *

Словом, после долгого кружения по улицам, лишенным домов, Клэр выбирает для пикника угол Хлопковой и Сапфировой; не потому, что там что-то есть (ничего нет, одна крошащаяся асфальтовая дорога, отданная во власть шалфею и креозотовым кустикам), а скорее оттого, что «если сильно постараться, можно почти ощутить оптимизм основателей поселка, когда они давали улицам названия».

Багажник автомобиля с шумом захлопывается. Здесь мы будем есть куриные грудки, пить чай и с преувеличенным восторгом приветствовать приносимые собаками палки и змеиные шкуры. И под горячим, иссушающим солнцем среди пустующих участков, которые в иной реальности могли бы быть прелестными уединенными жилищами кинозвезд мистера Вильяма Холдена и мисс Грейс Келли, например, будем рассказывать друг другу наши сказки на сон грядущий. В этих домах мои друзья Дегмар Беллингаузен и Клэр Бакстер были бы более чем желанными гостями – с ними так хорошо поплавать в бассейне, посплетничать или выпить охлажденные напитки с ромом цвета заката в Голливуде, Калифорния.

Но то иная реальность. В этой же мы просто съедим заранее приготовленный ланч на бесплодной земле – похожей на пустую страницу в конце главы, – земле столь голой, что все предметы, попавшие на ее дышащую горячую кожу, превращаются в объект насмешек. И здесь, под большим белым солнцем, я буду наблюдать, как Дег с Клэр старательно изображают, будто успешно обживают ту, иную, более гостеприимную реальность.

Я ВАМ НЕ ОБЪЕКТ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ

Дег говорит, что он – лесбиянка в мужском теле. Попробуйте-ка это понять. Когда смотришь, как он курит в пустыне сигареты с фильтром, как пот, едва проступая на его лице, сразу же испаряется, а Клэр у зарешеченного заднего вентиля «сааба» дразнит собак кусочками курицы, единственное, что приходит на ум, – выцветшие фотокарточки на фотобумаге фирмы «Кодак», сделанные много лет назад и пылящиеся, как правило в коробках из-под обуви на чердаках. Вам они знакомы: пожелтевшие, мутные, на заднем плане всегда присутствует нерезкое изображение большой машины, а наряды выглядят удивительно стильно. Глядя на эти фото, поражаешься тому, как милы, печальны и наивны мгновения жизни, зафиксированные объективом, – ведь будущее по-прежнему неизвестно и еще только готовится причинить боль. В эти мгновения наши позы кажутся естественными.