Елена Авадяева - 100 великих казней

• Название: 100 великих казней
• Автор: Елена Авадяева
• Жанр: Энциклопедии
• Год: 2004
• ISBN: 5-7838-0424-X

Серию «100 великих» продолжает необычная по тематике книга «100 великих казней». Казни как особое явление в жизни общества существовали с древнейших времен. Авторы-составители поставили перед собой цель рассказать лишь о наиболее известных казнях в истории человечества, расположив из в хронологическом порядке. Среди казненных героев книги — Сократ, Иисус Христос, Савонарола, Колиньи, Мария Стюарт, Равальяк, Степан Разин, Мата Хари, Колчак, Ягода, Ежов, Муссолини, Берия, Чаушеску…

---

Когда Петр был приговорен к распятию, он попросил, чтобы его пригвоздили к кресту не так, как Иисуса Христа, а вниз головой, потому что считал себя недостойным принять смерть одинаковым образом со своим учителем. Просьба его, как говорит об этом впервые только церковный писатель III века Ориген, была удовлетворена.

Казнь Петра и других его сподвижников имела колоссальное значение для будущего христианского движения. С радостью принимая мученический венец, первохристиане словно воочию показывали сомневающимся все радости Царства Небесного и всю пустоту и суетность мира земного. Святые мученики за веру во главе с Петром поистине стали краеугольным камнем христианского учения и снискали себе в душах и памяти людской жизнь вечную.

Однако история о пребывании апостола Петра в Риме стала поводом для притязаний на главенство западной, римско-католической церкви в ее столкновениях с восточным, греко-православным духовенством.

В V веке возвысившийся над другими римский епископ добился того, что он один стал носить титул «папы», означающий старшинство и происходящий от греческого слова «паппас», что значит отец. Сравнивая себя с верховным апостолом Петром, римские папы заявили о своем первенстве среди остальных епископов. В связи с этим римские епископы стали принимать в свой адрес все якобы произнесенные Иисусом Христом фразы, где подчеркивается приоритет Петра как главного из апостолов перед другими апостолами:

«Ты камень, Петр, и на камне сем я создам церковь мою».

«Ты, обращенный прежде, укрепляй веру братьев твоих».

«И дам тебе ключи царства небесного».

«Петр, любишь ли ты меня?.. Паси овец моих».

Католическая версия легенды о Петре стала со временем церковной доктриной, обосновавшей саму идею папства. Появилось учение о том, что Петр, этот «князь апостолов», двадцать пять лет был первым епископом Рима, основателем «римской кафедры» («римского престола»), а папа стал его непосредственным преемником, которому будто сам Петр передал свою власть и поручил главенствовать над христианским миром.

Так римские папы объявили себя «наместниками святого Петра на земле». А поскольку сам Петр был только «камнем», на котором Иисус Христос воздвиг свою церковь, то формула главенства папы звучит иногда еще прямее: «Папа римский — наместник Христа на земле», так сказать, его земной представитель. Католическая церковь утверждает, что, после того как Петра постигла мученическая кончина в Риме, он продолжает вечно царить в этом центре своей земной славы как невидимый глава христианской церкви.

Папы и свои земельные владения стали называть «вотчиной», или «наследием», святого Петра.

Интересно, что, возражая католикам и отстаивая интересы своих церквей от притязаний папства, протестантские и православные богословы оспаривали легенду о Петре.

Так, протестанты говорили, что Петр вовсе не бывал в Риме, а православные церковники заявляли, что епископство Петра в Риме никак не могло продолжаться двадцать пять лет, и в доказательство приводили «хронологию»: в 50 году Петр находился в Иерусалиме и присутствовал на апостольском соборе, а не позднее чем через четырнадцать лет был распят.

Православная и протестантские церкви не признают важнейший догмат католицизма о преемственности власти и наместничестве пап.

В ответ на заявления западной церкви, что только католики неизменно сохраняли в чистоте учение Христа и установления апостола Петра и что западная церковь поэтому католическая, то есть вселенская, всеобщая, главная, восточное духовенство уличало католиков в обратном и приводило примеры введения недопустимых новшеств в христианском вероучении (например, третьей, промежуточной, «инстанции» на «том свете» — чистилища, на которое нет ни малейшего намека в Библии) и говорило, что только на Востоке правильно славят веру Христову, отчего и церковь стала называть себя православной (ортодоксальной, правоверной).

СЕНЕКА И ПЕТРОНИЙ

Тем не менее все принимали его слабость и нерешительность за мудрость…

Корнелий Тацит

Бесчеловечность римских цезарей, беспристрастно описанная римскими историками, до сих пор заставляет содрогнуться неподготовленных читателей. Трудно понять, чего больше было в характере прославленных пурпуроносных императоров — первобытной дикости или просвещенного бесстыдства.

Казалось, что все эти качества объединил в себе император Нерон, сочетавший в себе звериную жестокость с наглым лицемерием. Он приговорил к смерти собственную мать и отправил ее в плавание на корабле, который развалился на воде. Однако женщина спаслась, и тогда он устроил за ней настоящую охоту. Затем (когда приспешники его все же умертвили ее[5] он сделал вид, что гибель матери повергла его в скорбь, и от своего имени направил послание римскому сенату. В послании он обвинял мать в попытке захвата власти и в покушении на его жизнь, и заявлял при этом, что она сама покончила с собой. Текст этого позорного документа сочинил для Нерона его близкий друг и наставник Сенека.

«Косвенно выказав порицание временам Клавдия, вину за все творившиеся в ею правление безобразия Нерон возложил на свою мать, утверждая, что ее смерть послужит ко благу народа. Более того, он поведал и о злосчастном происшествии на корабле. Но нашелся ли хоть кто-нибудь столь тупоумный, чтобы поверить, что оно было случайным? Или что женщиной, пережившей кораблекрушение, был послан к Нерону с оружием убийца-одиночка, чтобы пробиться сквозь вооруженные отряды и императорский флот? Вот почему неприязненные толки возбуждал уже не Нерон — ведь для его бесчеловечности не хватало слов осуждения, — а сочинивший это послание и вложивший в него утверждения подобного рода Сенека» (Тац. Анн. XIV, II). Вернувшись в Рим, Нерон, «гордый одержанной победой и всеобщей рабской угодливостью, безудержно предался всем заложенным в нем страстям, которые до того времени если не подавляло, то до известной степени сдерживало хоть какое-то уважение к матери» (Тац. Анн. XIV, 13).

Так, с 59 года Нерон вступил на путь самого разнузданного произвола, который закономерно привел его к гибели и к падению всего дома Юлиев-Клавдиев, бывших властителями Рима почти в течение ста лет.

Если в начале своего правления Нерон еще как-то считался с общественным мнением, то впоследствии он его полностью игнорировал.

В 62 году Нерон навлек на себя всеобщую ненависть расправой со своей первой женой, добродетельной Октавией, дочерью Клавдия и Мессалины. Октавия, пользовавшаяся большой любовью народа, была обвинена в прелюбодеянии, выслана из Рима и убита. Эти события послужили сюжетом для сохранившейся до наших дней трагедии «Октавия», сочинение которой приписывается тому же Сенеке. Женой Нерона стала соперница Октавии Поппея Сабина, у которой, по меткой характеристике Тацита, «было все, кроме честной души» (Тац. Анн. XIII, 45). Красивая, развратная, жестокая и лицемерная — она была под стать Нерону, который безумно ее любил; однако через три года в припадке гнева он случайно убил ее, ударив ногой.

Жертвой Нерона стал также и некогда всемогущий Паллант, проложивший ему дорогу к власти: в 62 году Нерон приказал его отравить.

В том же году после смерти Бурра Нерон лишил своей милости воспитателя своего Сенеку, который, хотя и проповедовал всякие хорошие правила, призывая к добродетели и к довольству малым, был, однако, богат и честолюбив в высшей степени. Хитрый Сенека, дабы сохранить себе жизнь, отдал Нерону свои богатства и удалился в уединение.

С 62 года самым влиятельным лицом при Нероне стал Софоний Тигеллин, «человек темного происхождения, который провел молодость в грязи, а старость — в бесстыдстве; он не только вовлек Нерона в преступления, но позволял себе многое за его спиной, а в конце концов его покинул и предал» (Тац. Ист. 1, 72). Во времена Нерона Рим был уже огромным городом с пестрым населением. Римляне не отличались племенной замкнутостью, и въезд в город был открыт для всех. На римских площадях и улицах чужеземцев было больше, чем коренных римлян.

Об этом своеобразии столицы империи Сенека писал так:

«Взгляни на многочисленное население, которое едва помещается в зданиях этого громадного города; большая часть этой толпы не имеет отечества, а собрались эти люди сюда из разных мест и вообще со всего света. Одних сюда привело честолюбие, других — государственные дела, третьих — возложенное на них посольство, четвертых — роскошь, которая ищет для себя удобного места, изобилующего пороками, пятых — страсть к образованию, шестых — зрелища, седьмых — дружба, восьмых — предприимчивость, которой нужно широкое поле деятельности; одни принесли сюда свою продажную красоту, другие — продажное красноречие. Все люди стекаются в этот город, в котором хорошо оплачиваются и добродетели и пороки» (Сенека. Утешительное письмо к Гельвии. 6, 2).