Сергей Зверев - Жулик: грабеж средь бела дня

• Название: Жулик: грабеж средь бела дня
• Автор: Сергей Зверев
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35951-6

За плечами Жулика уже не один побег из зоны. Но то – из родной, российской. А из французской тюрьмы «Сантэ» еще никто не убегал. Леха Сазонов – первый. Ну не может он по-глупому проводить дни за «колючкой», когда на воле столько возможностей провернуть аферу, и не снившуюся заурядному вору. Леха – мастер сверххитроумной интриги. В этот раз в родном городе его ждет воистину «золотой» подвал: «ушлые» вьетнамцы наладили там производство золотых монет, а сейф забит валютой. Грабануть подвал средь бела дня – достойная задача для Жулика. Надо лишь все тщательно обмозговать и найти единственно верное нестандартное решение…

---

Такие таланты не могли остаться незамеченными. Начальство не просто любило Эдика, а души в нем не чаяло. Отчетность его всегда ставилась в пример другим сотрудникам, а по количеству благодарностей он стабильно удерживал первое место во всей криминальной милиции.

Фигуранты, как и положено, ненавидели этого гнусного мусорилу. Зачастую простое обещание «передать дело капитану Голенкову» заставляло признаваться даже тех, кто на этапе дознания уходил в глухой отказ. Ситуация усугублялась неестественной для правоохранителя честностью: по слухам, Эдуард Иванович совершенно не брал взяток. Его нельзя было ни умолить, ни разжалобить. С тем же успехом доски могли просить плотника, чтобы их не строгали, не вбивали гвоздей и не швыряли оземь.

Правда, коллеги не слишком-то жаловали выскочку, которого им постоянно ставили в пример. Его редко приглашали на коллективные пьянки, с ним никто не хотел работать по одному и тому же делу, и даже просить у него взаймы «до зарплаты» считалось западло. К тому же Эдуард Иванович пользовался в ГУВД позорной репутацией интеллигента. В отличие от большинства горотделовских оперов, он почти не матерился, не употреблял коктейлей из водки и пива, регулярно чистил обувь и ежедневно менял носки.

Лишь майор Коробейник считался приятелем Эдика. Впрочем, в горотделе, где все отношения строились на пьянках, доносах и подсиживании, мало кто верил в искренность этой дружбы…

Больше всего на свете Голенкову нравилось ощущение всемогущества, которое давала служба. Ведь от его решений зависели судьбы многих людей. В монотонную оперативную работу он внес элементы художественности, психологизма и артистизма. Его зловещие ухмылки и многозначительное молчание наводили на подозреваемых не меньший страх, чем пытки. Он мог карать и миловать. Но карать ему нравилось куда больше.

Эдуард Иванович действительно не брал взяток с тех, кого приходилось карать. Он ударными темпами ковал карьеру, надеясь с лихвой наверстать упущенное, когда выбьется в большие чины. Тем более все слагаемые для блестящего милицейского будущего были налицо: красный диплом Академии МВД, любовь начальства, интеллигентская репутация, стопроцентная раскрываемость…

С раскрываемости-то все и началось.

Однажды хмурым осенним утром, незадолго до Дня милиции, капитану Голенкову подкинули очередное дело. Дело было безнадежно глухим, и его требовалось закрыть до конца года, чтобы не портить статистику. В качестве потерпевшего выступал гражданин России Нгуен Ван Хюэ. В качестве объекта преступления – дешевая забегаловка «Сайгон», которую этот российский бизнесмен держал на городском рынке. Неизвестный злоумышленник выставил «Сайгон» подчистую, посягнув не только на кассу, но и на полкило золотых изделий, невесть почему оказавшихся в кабинете хозяина. Произошло это средь бела дня, во время обеденного перерыва. Сигнализация почему-то не сработала. Охранники рынка не заметили ничего подозрительного. Сторожевые собаки даже не тявкнули. Прибывшие оперативники не обнаружили никаких следов взлома. Визитер вообще не оставил абсолютно никаких зацепок… Все это косвенно указывало на то, что «Сайгон» выставил настоящий профессионал.

Голенков, знавший всех настоящих профессионалов этого города, сразу же заподозрил в преступлении Алексея Константиновича Сазонова. И братва, и менты были единодушны во мнении: Жулик – самый талантливый, самый расчетливый и самый хитроумный специалист по подобным делам. Блестящая догадка Эдика встретила полное понимание руководства. По большому счету, начальству было глубоко наплевать, на кого повесить базарную забегаловку. Ведь узкоглазый терпила не обещал сыскарям никаких премиальных за поимку вора… А вот профессиональный аферист Леха Сазонов давно уже встал поперек горла всему Угро. Посадить его было делом чести. И теперь такой повод наконец-то представился.

Капитан Голенков, как самый талантливый опер ГУВД, и удостоился высокой чести посадить профессионального афериста.

«Ты ведь сам понимаешь, что в средствах мы тебя не стесняем», – как бы между прочим сообщил начальник криминальной милиции, и Эдуард Иванович воспринял эти слова как руководство к действию.

На следующее после ограбления утро оперативно-следственная группа нагрянула к аферисту с обыском. Хозяин встретил гостей приветливо, без удивления и грусти. С чувством пожал руки милиционерам и понятым. Предложил визитерам домашние тапочки. После чего отправился на кухню, где сразу же встал у плиты. Леха был отличнейшим кулинаром. Его стряпня источала нежнейшие, вкуснейшие ароматы. Это был садизм высочайшего класса. Голодные, невыспавшиеся опера медленно сходили с ума. Они перевернули квартиру вверх дном, но, естественно, ничего не нашли. Да и о каком обыске могла идти речь? Едва закончив оперативно-розыскные действия, сыскари покинули квартиру в полном желудочном расстройстве.

И лишь капитан Голенков проявил недюжинное упорство. Опросив соседей, он с радостью выяснил: на момент ограбления Жулика дома не было. Эта информация, помноженная на «внутреннюю убежденность» правоохранителя, и стала главным аргументом для предъявления обвинения. На подозреваемого тут же были надеты наручники. Спустя полчаса Жулик переступил порог горотделовского кабинета.

Голенков сразу же избрал неверную тактику. Он взвешивал Жулика той же гирькой, что и всех остальных клиентов Угро. И потому предъявленное обвинение не отличалось тщательной проработкой деталей. Это был типичный мусорской наезд, грубый по форме и беспредметный по содержанию. Однако задержанный проявил чудеса изворотливости. Он быстренько представил убойное алиби, затем очень грамотно уличил милиционера сразу в нескольких процессуальных нарушениях.

«Погоны жмут? Служба наскучила?» – с изящной непринужденностью осведомился Сазонов, после чего с удовольствием процитировал двести девяносто девятую статью УК – «Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности».

Стратегия, избранная Жуликом, выглядела безукоризненно. Ведь наступление – лучший вид обороны…

Естественно, Эдик не ожидал такого поворота событий. Большинство подозреваемых держались перед ним испуганно и заискивающе, а некоторые даже норовили бухнуться на колени. Голенков рассвирепел. Заказ начальства во что бы то ни стало «закрыть» Леху Сазонова выглядел теперь трудновыполнимым пожеланием. Все козыри были на руках Жулика. Карточный домик обвинений рассыпался в прах.

«Кодекс хорошо знаешь? – вызверился оперативник. – Умный слишком? Да только я умнее тебя. Не возьмешь на себя «Сайгон» – я тебя по сто тридцать первой закрою!.. По части «два». Это в наше время – раз плюнуть!..» – зловеще пообещал он.

Угроза выглядела более чем реальной. Обвинение в изнасиловании малолетки можно предъявить практически любому половозрелому мужчине, включая гомосеков и импотентов. При каждом горотделе существует несколько прикормленных алкашей-хронов, у которых есть несовершеннолетняя дочь. Типовое заявление обычно пишется безутешными алкашами под диктовку участкового. Стоит такая заява недорого – достаточно лишь туманного обещания «не привлекать» хронов по заявам соседей. Некоторые особо продвинутые сыщики даже организуют медицинское освидетельствование «потерпевшей». Шансов отбиться от фальсификаций практически нет: провинциальные суды твердо стоят на страже интересов несовершеннолетних блядей. К тому же обвиняемые по «мохнатке» пользуются у братвы самой незавидной репутацией…

Выслушав Голенкова, Жулик погрустнел и сразу же выбросил белый флаг.

«Мне надо подумать, – примирительно сказал он. – Может, я что-то и вспомню… Дай мне три дня, начальничек!..»

По тону, каким было высказано это обещание, опытный сыскарь понял: Сазонов обязательно возьмет на себя «Сайгон». А если удастся его дожать – то и еще какие-нибудь нераскрытые преступные эпизоды, коих в Угро только за последний год накопилось великое множество. Эдуард Иванович даже не стал окунать подозреваемого на ИВС – достаточно было банальной подписки о невыезде.

Это была роковая ошибка, о которой Эдуарду Ивановичу пришлось потом многократно жалеть.

Через два дня, поздно вечером, в квартиру Голенковых позвонили. Эдик, выпроводив жену с дочерью к теще, томился в ожидании любовницы и потому сразу же открыл дверь. И – остолбенел. На пороге стоял следователь городской прокуратуры. Позади его маячили неулыбчивые оперативники отдела собственной безопасности, люди суровые и безжалостные. А из-за спин визитеров скромно улыбался подследственный Сазонов…

«Пятнадцать минут назад этот гражданин передал вам взятку в размере тысячи долларов США, – казенным голосом объявил сотрудник прокуратуры, кивнув в сторону Жулика. – После чего сообщил нам об этом преступном эпизоде. По действующему законодательству лицо, сознавшееся в даче взятки, освобождается от уголовной ответственности. Вот постановление о производстве обыска в вашей квартире».