Вячеслав Пальман - «На суше и на море» - 71. Фантастика

• Название: «На суше и на море» - 71. Фантастика
• Автор: Вячеслав Пальман
• Издательство: Мысль
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1971

Фантастика из одиннадцатого выпуска художественно-географического сборника «На суше и на море».

---

Снова прогромыхало внизу. В кузове притихли. Генри сказал:

— Мы устали, измучены. Нам нужно как следует выспаться, а потом взять ломы, сбить порог позади машины и выехать из ущелья.

— А потом? — спросил Джой.

— Да, потом? — повторил Перселл.

— Стоять и ждать, пока утихнет метель и наладится связь.

Они вяло поели и легли, прислушиваясь к завыванию метели. Ураган гудел на одной высокой бесконечной ноте, словно изливал горе, накопившееся над лютым материком за десять тысяч лет. Звенела сбоку какая-то железка, шелестел снег по плотному верху кузова, фиолетовым глазком горел экономный ночник.

Алексей никак не мог уснуть. Время шло страшно медленно. Волнами наплывало какое-то забытье, полусон. Он увидел себя в кабине самолета. Машина проваливалась, кресло мягко уходило из-под него. Алексей открыл глаза. Опять качнуло, послышался гул, словно где-то глубоко под ними сбросили вниз пустую бочку, и она катилась под гору, громыхая и ухая.

— Генри, — тихо позвал он, — ты ничего не чувствуешь?

— Лед оседает.

— А мы?

В эту секунду с тугим гитарным звуком лопнула антенна, которую Старков прицепил к ледяной скале. Ее медный обрывок ударил по обшивке кузова. Вскочили все сразу. Джой включил полный свет и бросился в кабину, чтобы выглянуть наружу.

— Мы ползем вниз! — крикнул он. За стеклами кабины шевелился снег, машина кренилась, скрежетали, двигаясь вбок, гусеницы.

— Приготовьтесь к выходу! — приказал Хопнер. — Взять аварийный запас.

Снегоход все сильнее заваливался на бок. И вдруг метель стихла, вой прекратился, только крошился вокруг и царапался о стены лед, противное шуршание слышалось и под полом. Смотровые стекла плотно забило снегом. Треснула правая стенка, кузов развернуло задом наперед, и обломок саней от прицепа, разорвав обшивку, уткнулся в генератор буквально в пяти дюймах от Джоя Хопнера.

Движение ускорилось, люди в кузове беспомощно катались из стороны в сторону. Железная рама с гусеницами оторвалась и перестала давить на боковину; только по затихающему грохоту и лязгу можно было установить глубину пропасти, куда сползал вместе со снегом и льдом менее тяжелый кузов. Его стальной каркас понемногу плющился, в согнутую дверь проникал холод и сыпался девственно белый снег.

Помятый, продырявленный кузов перевернуло и поставило дыбом. Вещи и люди свалились к дверям кабины. Видимо, давление с боков ослабло, и тяжелый мотор перевесил. Еще скольжение, еще несколько ударов справа и сверху, движение стало медленным, а затем прекратилось. Прошуршали невдалеке два обвала, и все затихло.

Экипаж «Снежной кошки» и остатки снегохода лежали на дне глубокой пропасти.

Первое, что услышал в тишине Джой, был торопливый стук капель о наружную обшивку кузова. А затем тихий стон под собой и пыхтение выбирающегося из-под груды вещей человека.

Вспыхнул свет: фонари висели у каждого на поясе. Джой увидел рядом лицо брата с растерянными, злыми глазами. Хрипло спросил:

— Ты как? Где остальные?

— Я здесь, — голос Алексея раздался сбоку.

— А этот?…

— Он подо мной, — сказал Старков. — Сейчас вытащу.

В полосе света возник Перселл. Левая рука его безжизненно висела. В правой капитан крепко зажал аварийный мешок.

— Перелом? — Алексей ощупал руку капитана. Перселл сидел с закрытыми глазами, голова его безвольно падала. Глубокий обморок. Генри вспорол рукав.

— Вывих, — констатировал он и, сжав зубы, потянул руку. Капитан громко застонал.

— Все, больше не буду, — пробурчал Генри.

Изуродованная дверь не открывалась, ее привалило глыбой льда. Алексей нащупал рядом пустоту и разрезал внутренний слой ткани.

Повозившись над твердой обшивкой, он проделал отверстие и сунул в него голову.

— Какая-то темная дыра. Мы на дне провала. Еще несколько усилий, треск пластика — и между стальными ребрами кузова возникла рваная дыра.

По ту сторону обшивки открылась черная пустота. Людей обволокла влажная, пещерная теплынь.

— Я стою на камнях, — сказал Алексей, выскользнув из кузова.

Кряхтя и чертыхаясь, выбрался Генри Хопнер. За ним Джой. Он демонически улыбался. Ну-с, что тут интересного?

— Все ясно. Мы на земле шестого материка, — торжественно сказал Джой.

И зачем-то снял шапку.

6

Четыре луча прорезали влажную ночь.

Они выхватили из темноты коричневые камни, усыпанные битым льдом и снегом. С одной стороны земная твердь круто, местами отвесно подымалась вверх, а с другой уходила вниз, исчезая в серой — именно серой, а не черной мгле. Выше, откуда свалился снегоход, к каменной горе примыкал блестевший под лучами фонарей, изломанный трещинами и, видимо, не очень прочный лед. Он подступал к склону горы метрах в сорока от остатков снегохода и почти правильным полукругом теряющейся в высоте сферой уходил во все стороны, создавая впечатление пещерного свода над невероятно большим подземным залом, на дно которого они не скатились только благодаря случайности. Их остановили скальные и ледяные обломки, лавиной спустившиеся перед ними.

Где-то в ледяном потолке была щель, вход в провал, соединяющий преисподнюю с холодным, но солнечным миром.

Лучи фонарей с быстротой, которая свидетельствовала скорее о нервозности, чем о любознательности, осветили ледяную сферу, двинулись по ней до того места, где свод соединялся со склоном каменного бока, ощупали каждый дюйм в поисках этой щели. Увы, ее не было. Сияющий, оплавленный лед с темными трещинами тяжело опирался на камни. Преисподняя поглотила их и наглухо закрылась. Капкан.

Минута-другая прошла в молчаливом раздумье. Фонари погасли. Только привыкнув к темноте, люди заметили, что ледяная сфера над пропастью слабо светится.

— Феномен номер один, — довольно спокойно сказал Джой, обрывая затянувшуюся паузу.

— Ты о чем? — Алексей щелкнул кнопкой фонаря.

— Потуши, — сказал Джой. — Вот так. Смотри внимательно на здешнее небо. Тебе не кажется, что там, над пропастью, свет посильнее, чем над нами?

— Да, пожалуй.

— Попробуем разобраться. На какой глубине морская вода полностью поглощает свет солнца?

— Кажется, около двухсот метров.

— А лед с толстым и непрозрачным снежным покровом?

— Достаточно семидесяти. Тем более в этих широтах.

— Спасибо. А теперь цифры. У меня в руках высотомер. Он показывает четыреста семьдесят метров над уровнем моря.

— За десять минут до катастрофы я смотрел на шкалу. Прибор показывал семьсот шестьдесят, — сумрачно сказал Генри.

— Значит, толщина свода над нами около трехсот метров.

Алексей протяжно свистнул. Звук получился тусклым. Как в подушку. Плотность водяного пара.

— Трудно бить штольню, — сказал Генри. — А выбираться надо.

Джой все размышлял по поводу свечения ледяного свода.

— Итак, дневной свет не способен пробиться сквозь толщу в триста метров. Тем более что сейчас ночь.

Перселл возился с рукой. Видно, болела. Он сидел на камне, изредка посвечивая по сторонам, будто не зная, чему верить: явь это или недобрый сон. Рассуждения Джоя о природе света казались ему легкомысленными.

— Давайте сообразим, как выбираться, — тихо предложил он. — И вообще хотелось бы знать, куда мы попали.

— Дельные слова, — сказал Джой. — Мы подо льдом, Перселл. И довольно глубоко.

— Будем пробиваться, Хопнер? — настойчиво спросил Перселл.

— Триста метров, — раздумчиво сказал командир. — Но другого выхода нет.

— Попытаться выйти на связь? — Алексей, не дожидаясь согласия, полез в кузов.

К счастью, рация оказалась более или менее целой. Старков установил антенну, подключил аккумулятор. В динамике раздался невероятный треск. Алексей поводил рукояткой настройки. Треск и гул. Нет и намека на радиосигналы. Ко всем помехам добавился еще экран изо льда.

— Прежде чем браться за работу, давайте подкрепимся, ребята, — простецки сказал Джой. Он не терял присутствия духа.

— Не возражаю, — отозвался Генри. — Светить буду я. А вы погасите фонари, неизвестно, сколько придется торчать в этом аду.

Генри хотел завести мотор снегохода, вернее, то, что осталось от него. Вал привода был вырван вместе с коробкой скоростей и укатился вниз заодно с гусеницами. Двигатель в общем оказался в порядке, горючее имелось в канистрах и в баке.

— Ладно, потом, — сказал он, вытирая руки.

Они поставили кузов, навели в нем относительный порядок, расселись. Ели молча. Настроение не поднялось и после глотка спирта.

Часа через три удалось запустить двигатель. Шум мотора забивал уши, звуки далеко не уходили, вязли, как в густой среде. Включили генератор. Первым объектом, на который Старков направил голубой луч прожектора, была, конечно, пропасть.